Жажда (1949)

Сумбурная нарезка экзальтированной шведской чувственности времёни сразу после 2-ой мировой войны. Это когда 'нейтральная' Швеция приторговывая по военным ценам с обеими сторонами, отбеливая подсанкционные рейхсмарки, копила 'жирок' для 'социалистичности' общества в дальнейшем.

И если 'антураж' времени с Германией разрушенной войной присутствует в повествовании, то в поведении персонажей эта 'деталька' не находит ни малейшего отражения - какая-то болезненная истеричность, что в эпизодах где они проезжают по Германии, что в сценах в Швеции и Швейцарии.

В этих путешествиях по Европе, в самый тяжёлый момент для её и крылась бы динамика сюжета на антагонизме шведской сытости и общей разрухи. Но нет, автор предпочитает лишь намекнуть об окружающей персонажей действительности и продолжает упиваться происходящим на экране хаосом чувственности, не давая зрителю никаких ориентиров по истокам и устьям этих переживаний. И у старающегося понять и сопережить кино-смотрельцу остаётся мало выбора для вникновения в суть - видимое на экране суть шведского менталитета того времени или фрикичность выборки субъектов для показа. Есть ещё вариант 'принять как есть' - 'чувства и чувственность', но и этот смысл настолько вяло продемонстрирован в сюжете, что остаётся лишь далёкой тенью от чётко описанной, графически очерченной, имеющей смысл или предполагаемый смысл ипохондрии Сэленджера писавшего в те же времена и в примерно таких же декорациях - США не имело разрушений, да и война прошла больше вскользь, сильнее дав прибыль, чем потери.

Сильно 'авторское' произведение чьи смыслы мало прикладны к смыслам, ощущениям зрителя как теперь, так ретроспективно в прошлом и будущем, без харизматичности или фото-точности в изображении сюжета, привлекательного лишь широко эмоционирующим бессистемно и бессвязно героиням.

3 из 10