Сахара (1943)

Выстрелы с воздуха взметают песок вокруг танка. Но командир выдержан и хладнокровен — и вскоре самолет треклятых фашистов грохнется вниз… Интернациональная, пестрая, разношерстная, крайне затейная компания формируется внезапно на знойных просторах нетрадиционного для восприятия плацдарма боевых действий Второй Мировой. Каково о всех них заботиться несгибаемому сержанту Ганну (Хамфри Богарт), не способному оставить погибать от жажды в пустыне итальянского пленного, свой танк же называющему именем своей любимой… лошади?

Нет, конечно, фильм в некоторых моментах снят в приличествующем героико-патриотичном ключе. Будут пафосные речи, коими отец-командир мотивирует своих подопечных на практически безнадежное предприятие. Вызывающие, впрочем, уважение тем, что превращаются в оду не столько Америке, сколько другим народам и их отпору фашизму. В том числе даже китайцам, перемещавшим перед японцами свои поселения на сотни километров. Будет ностальгия по ушедшим товарищам, приправленная, наверное, не одним комком в горле от того, как юноша перед концом твердил имя своей любимой, или от скупого мужского разговора стреляного воробья перед кончиной.

Но все-таки тут достаточно много харизматичных и не картонных персонажей. И их разговоры про гражданскую жизнь подкупают своей искренностью и незашоренностью — такие диалоги, ну разве что с перчинкой каких-нибудь ядреных словечек, которые тогда нельзя было вставить по цензурным соображениям, вполне могут иметь место между солдатами и их пленниками в тех ситуациях, когда припасы и жизненная энергия у всех на исходе, и разумнее всего кооперироваться перед лицом общей беды. В тех обстоятельствах, при которых сержант и себе, и всем своим бойцам, и каждому военнопленному предоставит три глотка неизмеримо ценной воды…

Пленный фриц изображен, пожалуй, чересчур уж фанатичным — были ж скорее всего в действительности и обычные немецкие солдаты, отнюдь не рыпавшиеся при попадании в плен. Но это для той эпохи традиция, в «Миссис Минивер», допустим, пленного летчика тоже изображают достаточно одурманенным фашистской агитацией. К тому же блеф — не самый проигрышный вариант на войне. В конце концов потом ведь и Ганн станет блефовать перед командующим немецкого батальона, суля воду в обмен на оружие фрицев, притом что у него самого воды фактически нет.

Самый симпатичный и проникновенный персонаж тут, видимо, итальянец, чуть ли не затмевающий самого Ганна (отсюда и номинация на Оскар за лучшую мужскую роль второго плана). Джузеппе непринужденно разыгрывает перед всеми, как в Италии едят хлеб, лук, сыр и запивают вином. И американцам настроение поднимает, и сам чуть ли не насыщается от своих рассказов. Но у него хватает ума на жесткий укор режиму Муссолини, потому что он знает, в родной деревне больше нет же ни молока, ни масла, ни сыра, даже для маленьких детей, ведь фашисты уже зарезали всех коров. Вот одно из неоспоримых свидетельств того, что фашистские и родственные им режимы рушатся не только от иностранных войск. Но и оттого, что сами люди такого государства могут понять, как правительство их обманывает.

Ну а Хамфри Богарт эстетически демонстрирует, что закаленный физическими испытаниями организм и крепость духа на войне очень даже совмещаются с хитроватостью и умением идти ва-банк. Ушлая, филигранная и находчивая психологическая игра Ганна против немцев снабжает его образ неким трикстерством, так что какие-то из черт сержанта возможно Василию Теркину были бы под стать.

Даже метафорическое измерение картины не выглядит чересчур уж вымученным и надуманным. Сказание о Моисее совершенно непредвиденно обретает нехилую значимость для горстки затерявшихся в Сахаре. И шутит ли соратник о том, что сержанту уже пора рассечь скалу, вдруг из нее фонтаном хлынет шампанское, будто от моисеева посоха, но вдруг и впрямь чудо можно восстановить по капелькам, как воду, скудно и неохотно сочащуюся из песка? Во всяком случае, сам фильм-то уж точно — освежающий кристальный ручей.

Во времена черно-белого кино, когда о такой вещи, как «компьютерные спецэффекты», никто и знать не знал, режиссер Золтан Корда снял по сценарию Джона Ховарда Лоусона пронзительное кино о войне, в котором главную роль играет не война, а люди, которых эта война свела вместе.

В центре внимания фильма оказался командир американского танка сержант Джо Ганн. После падения Тобрука танк отстал от своих, и Джо принял решение пробиваться к основным силам через единственное не перекрытое немцами направление. Через пески Сахары. По пути к танку присоединяются несколько британских солдат, французский доброволец, суданский капрал с пленным итальянцем и сбитый немецкий пилот.

Путь через Сахару без воды самоубийственен, поэтому Ганн ведет свой танк к ближайшему источнику, но там его поджидает разочарование — источник почти пересох. Он решает остаться возле источника, пока они не соберут всю воду, которую только смогут, но тут на оазис натыкается разведывательная машина целой немецкой дивизии, которая тоже движется к источнику в надежде найти там воду.

Перед Джо встает выбор — или уйти от пустого источника и пробиваться к своим, или остаться и сковать боем превосходящие силы немцев, чтобы не дать им прийти на выручку возле эль-Аламейна. Джо выбирает второй вариант, и все солдаты его поддерживают. Начинается битва за источник.

История создания «Сахары» очень интересна. Сценарист Джон Ховард Лоусон написал эту историю под впечатлением от просмотра советского фильма «Тринадцать» о борьбе маленького отряда красных с целой армией белых. Лоусон, будучи антивоенным человеком, написал историю о том, что даже война не способна вытравить из людей весь гуманизм, и на войне можно оставаться человеком. За эту историю ухватился режиссер Золтан Корда, венгерский эмигрант, воевавший в Первую Мировую на стороне Антанты. Он, в отличие от Лоусона, имел ярко выраженную антифашистскую позицию и внес в сценарий изменения.

В результате все герои фильма, включая итальянца, получились открытыми, отважными, честными и преданными своему делу (вот тут кроме итальянца, так как он не верит в те идеалы, за которые воевал), а вот немцы показаны жестокими, коварными и подлыми. Впрочем, когда у них кончается вода, и они забывают о своем военном долге ради глотка живительной жидкости.

В фильме ярко показаны характеры всех членов маленького отряда. Лучше всех получился, конечно же, сержант Джо Ганн, сыгранный блистательным Хамфри Богартом. Ранее служивший в кавалерии Ганн считает свой танк таким же живым существом, как и лошадь, и обращается с ним также. Даже имя дал в честь лошади — Лулабель. И самое удивительное, что танк отвечает на любовь своего командира верной работой, стойкостью и работает даже тогда, когда, по всем прогнозам, должен износиться.

Боец Френчи — доброволец француз. Он сражался во французском Сопротивлении, но после всех тех зверств, что он увидел, в нем слишком много ненависти к фашистам, и поэтому он покинул Сопротивление, чтобы не ставить под удар своих собратьев, и отправился туда, где мог выполнить свое единственное желание — убивать фашистов. То есть, на африканский фронт.

Итальянец Джузеппе на гражданке был механиком, у него жена и прекрасная бамбина-дочка. Но человеку с такой семьей не пристало ослушиваться дуче, и поэтому он отправился на войну и сражается за идеалы, в которые он не верит. И он считает, что в этом заслуга в том числе и Муссолини — что он заставил всю Италию жить в страхе и воевать за интересы Гитлера, но он не заставил итальянцев верить в эти интересы.

И также показаны и все остальные члены маленького отряда. Кто-то раньше был наборщиком текста и прочитал все книги, которые набирал. У кого-то осталась дома красавица-девушка, кто-то сражается на войне, потому что все его предки воевали.

Но всех их объединяет то, что они оказались в одном отряде, и все эти персонажи раскрыты, все показаны ярко потому, что это — фильм о людях. О тех, кто отважился остановить вдесятером вражескую дивизию, кто пошел пешком через пустыню, чтобы донести до основных сил просьбу о помощи, тех, кто собирая воду по каплям из источника, не выпил сам ни глотка, сберегая влагу для общего дела. О тех, кто не верит в чудеса, но видит их на самом деле — ведь сам тот факт, что десять измученных солдат остановили целую дивизию и сковали ее боями — разве это не чудо?

Этим фильмом создатели ясно говорят свое «НЕТ» войне, ибо они показывают всю бессмысленность конфликтов, когда с обоих сторон сражаются такие же люди, которые одинаково любят, ценят своих друзей, свою семью, одинаково хотят пить, в конце концов. И пусть даже Корда показал немцев подлыми солдатами, он подчеркнул в фильме, что победа достанется в итоге тем, кто более благороден. По фильму благородными были сержант Ганн и его люди. Они же, в итоге, и выиграли войну.

В общем, мы имеем пронзительный, честный фильм о войне глазами простых солдат. Пусть сейчас какие-то моменты смотрятся наивно, какие-то кажутся излишне «баянными», все это мелочи. Ибо главное — фильм даже спустя 60 лет является таким искренним, таким добрым, таким человечным, что никакие навороченные «Перл Харборы» и рядом не стояли. Фильм, ставящий во главе угла человека и его развитие, его моральные качества, достоин самых лестных слов и тогда, и сейчас. Такой фильм вселяет веру в людей, ибо если и дальше будут появляться такие Джо Ганны, то человечество имеет шанс на светлое будущее.

9 из 10

Как известно, американцы уклонялись от войны до тех пор, пока война не цапнула их за задницу. Уверенная в своем могуществе, безмятежная и спокойная Америка заняла выжидательную позицию. Можно быть уверенным, что, не будь Перл-Харбора, американцы вообще не вступили бы в войну. Второй фронт был открыт уже тогда, когда исход войны был ясен всем, а вклад американцев в победу был и остается наименьшим из всех крупных сражавшихся стран, что бы ни говорили сами американцы.

Майкл Бэй может в лепешку разбиваться, показывая нам слезоточивых американских героев с чистыми взглядами, белозубыми улыбками, высокими идеалами и неземной любовью. В фальшивых дуболомов его «Перл-Харбора» не поверил ни один даже американский ветеран, а в таких солдат, коими предстали на экране Хартнетт и Аффлек можно смело кидать гранату — это ведь просто манекены, неспособные ни на высокие мысли, ни на высокие чувства, ни на настоящий патриотизм. Но неужели все американские герои так отвратительны?

О Второй Мировой американцы сняли много фильмов, большинство из них провальны или однобоки. По одной простой причине — коммерческий Голливуд был не способен создать правдивый фильм о войне, потому что это абсолютно некоммерческая тема. Только признанные гении, стоящие особняком от Голливуда, могли говорить о войне честно. В целом же военное американское кино было зависимо от студийных боссов, которым правда была не выгодна, и заняло такую же выжидательную и примирительную позицию, как и все американское общество. До сих пор лучшими антивоенными американскими фильмами тех лет являются две блистательные комедии (!!!) — «Великий Диктатор» Чаплина — смелый и прозорливый фильм, снятый еще до вступления Америки в войну и «Быть или не быть» Любича.

Большинство же фильмов того периода — либо приключенческие боевики, либо беззубые глянцевые комедии, не разбирающиеся в сложившейся обстановке. Но была и еще одна категория фильмов: фильмы о войне без войны. Совершенно особый род военного кино, в котором война уходила на второй план, но отражалась во взаимоотношениях героев, служила сюжетной основой и своеобразным мерилом ценностей. Через такие фильмы режиссеры крупных студий, зависимые от коммерческих успехов своих лент, могли в завуалированной форме выразить и свою гражданскую позицию, и свой лозунг, и свое отношение к войне.

У нас такие фильмы тоже были. Например, бесподобный фильм Леонида Быкова «В бой идут одни старики». Среди американских фильмов таким событием стала картина Золтана Корды «Сахара», рассказывающая о противостоянии кучки отставших от своих армий солдат-союзников и большой дивизии немцев.

Венгерский эмигрант, Корда снимал в основном успешное приключенческое кино и до сих пор самым известным фильмом его остается яркая сказка «Книга джунглей». Однако сам он воевал в I мировую, был ранен и имел ярко выраженную антигерманскую и антигитлеровскую позицию. Поэтому именно Корда ухватился за сценарий Джона Ховарда Лоусона, который тот написал, посмотрев задевший его советский фильм «13» о борьбе маленького отряда красных с целой армией белых.

Но Лоусон, в отличие от Корды, не был антифашистом и стоял на позиции гуманизма, что отчетливо видно в «Сахаре». Кстати, много позже Лоусон попал в список антиамериканских активистов, и чуть было не лишился работы за симпатии к коммунистам. Лоусон не был коммунистом, он просто был человеком. Фильм по его сценарию оказался именно таким — в нем нет ни коммунизма, ни фашизма, ни патриотизма, и вообще никаких «измов». В нем есть люди. Разные люди войны.

Правда, Корда существенно обострил углы, не позволив осуществить примиренческий замысел Лоусона, и немцы в этом фильме все-таки остались врагами. Режиссер и сценарист увели нас подальше от взрывов и стрельбы — в самое сердце африканской Сахары. Здесь война теряет свое значение. Этот маленький отряд из нескольких американцев, французов, англичан, суданца и пленных итальянца и немца (не хватает только русского, но уже то, что в фильме о русских отзываются с уважением — не мало для американского фильма) не имеет ни конкретных целей, ему некому приказывать. Эти люди вместе спасают свои жизни.

Корда объединил разных людей, блестяще показав характер каждого. Даже с итальянца режиссер-гуманист снимает печать фашизма, представив нам человека, толком не понимающего, за что и против кого он борется. Только немец у него остается непреклонной сволочью и врагом. Но ненависти к немцам нет. Несмотря на то, что они стали причиной гибели многих из этих сдружившихся парней, режиссеру удалось главное — он с успехом показал, что перед страхом смерти равны все. Жажда, голод, палящее Солнце — им не страшно ни оружие, ни танки, ни речи Гитлера. Они объединяют всех. В Сахаре только один закон — не стрелять ни в кого на водопое. Впрочем, мы это еще по «Книге джунглей» знали.

Что еще удалось режиссеру? За 2 года до победы он дал ее ясное и четкое определение. В этой войне победит не тот, у кого больше оружия, а тот, у кого хватит силы воли, терпения, жажды к жизни, любви к Родине и веры в человека. Этот фильм пропитан верой в человека. Да, он о войне. Мы почти не видим войны, но война неотступно следует за нами весь фильм, она подкрадывается незаметно, она — даже в далекой Сахаре. Она везде. Солдаты говорят о девушках, друзьях и своих Родинах, и на всем этом печать войны. И в тоже время, в первую очередь, фильм о человеке. О таком, который решится вдесятером задержать многосотенную немецкую дивизию, или о том, что собирал воду по капельке из скалы, но сам не посмел выпить ни глотка из собранного, или о том, кто умер с именем любимой девушки, или о том, кто за воду выложил все секреты своей базы, или о том, кто в одиночку был готов убивать за фюрера всех вокруг, или о том, кому постыла и служба, и война, а просто хочется домой, увидеть дочку.

Через этих людей Корда сказал свое яркое и звучное «НЕТ» войне. Этот фильм воодушевляет, обнадеживает, вселяет веру, очеловечивает, поднимает дух. Наверное, именно поэтому фильм, в котором почти не было войны, стал сенсацией военных лет.

У каждого своя война. И иногда оружие на войне значит много меньше, чем человеческие качества. Фильм пользовался успехом много лет, и, хотя ни один человек в нем не льет слез, ни в кого не влюбляется и не произносит пламенных речей, этот фильм скажет о войне гораздо больше и правдивее, чем все «Перл-Харборы», вместе взятые. А отличать истину от красиво поданной фальши — именно такова задача зрителя.

10 из 10