Пугачев (1937)

«Будет лучшая перемена жизни! Не смиряйтесь, други мои! Добыл вам волю на год, добывайте сами её! Навечно!»

Это — последние предсмертные слова Емельяна Пугачёва в фильме ленинградских кинематографистов «Пугачёв» 1937 года. Зная, что происходило в это время в СССР, можно понять, почему именно такие слова по версии советских кинематографистов произносит «защитник народной воли» и к кому они обращены.

Нет смысла выявлять исторические искажения и вымысел. По-другому и не могло быть. Стереотип о крестьянской войне и народном защитнике возник именно в советской историографии.

В современной российской историографии продолжается дискуссия о характере выступления Емельяна Пугачёва и его соратников. И о том, в какой роли выступал лидер этого движения — беглый служивый казак Емельян Пугачёв.

Современная киноверсия событий тех лет, возможно, впереди, а пока есть две советских — дилогия «Емельян Пугачёв» Алексея Салтыкова 1978 года и «Пугачёв» Павла Петрова-Бытова 1937 года.

Чем же примечателен фильм 1937 года?

Первое, на что сразу же обращаешь своё внимание — говор актёров. Как легко и органично они произносят слова сценария Ольги Форш, стилизованные под речь 18 века.

Со времени установления советской власти в трактовке партии большевиков прошло всего два десятилетия. Несмотря на то, что сословие крестьян в историческом смысле почти уничтожено и заменено на советских колхозников, русская речь ещё жива в памяти тех, кто родился в Российской империи.

В более позднем фильме 1978 года в речи актёров уже чувствуется некоторое усилие и возникает ощущение непривычности для актёров общения в подобном стиле.

И главный плюс фильма — образ Емельяна Пугачёва в исполнении Константина Скоробогатова.

Кем бы ни был в действительности Емельян Иванович, одно обстоятельство, скорее всего, будет несомненно — самозванец, выдающий себя за императора Петра Феодоровича обладал несомненной харизмой, за которой и пошли многие его соратники (пусть среди них были и те, кто не верили в его благородное происхождение).

Выросший в детстве в российской ещё деревне, заслуженный театральный актёр Константин Васильевич Скоробогатов создаёт удивительный убедительный образ бунтаря и мятежника, в котором больше чувствуется дух непокорного и гордого старообрядца-раскольника, нежели идейного представителя классовой борьбы.

Убрав все слабые стороны фильма за скобки (и в первую очередь гротеск изображения всех знатных и благородных по происхождению персонажей), приходится признать, что даже в смоделированной советскими историками и кинематографистами исторической реальности 18 столетия удалось передать дыхание того самого «бессмысленного и беспощадного русского бунта».

Моё мнение — неплохо.

6 из 10