Колыбельная (1937)

Свет шел от страны, где матери пели детям колыбельные песни о счастье. Ты спросила: что такое счастье? Я долго думала над ответом. Думала о старом мире, об ушедшем горе. В Октябре, когда красный луч пронзил черную ночь, счастье поднялось над нашей необъятной землей. Моя девочка, ты не узнаешь слез и горя — они ушли со старым миром…

Выдающийся режиссер-документалист Дзига Вертов снял свою «Колыбельную» к двадцатилетнему юбилею октябрьской революции. Путь, пройденный страной, достижения социализма освещались им в каждой ленте, начиная с серии фильмов под известным названием «Кино-Глаз». В «Колыбельной» он рассказал, как революция изменила жизнь женщины. Забитая, неграмотная девушка, скрытая под чадрой, превращается в свободную женщину, полуголой вышагивающую на параде. Вообще, в фильме обилие парадов, маршей, шествий: «Жить стало лучше, жить стало веселее». Мы видим женщину на тракторе, на коне, за станком, поднимающуюся в горы, спускающуюся на парашюте. Ленты Вертова отличаются огромным количеством монтажных склеек. Эпизод обычно длится несколько секунд. Тем непривычнее длинный, минуты на три, подробный рассказ орденоносной парашютистки о своем первом прыжке: «Героями не рождаются».

Моя девочка, ты летишь над миром. Перед тобой открыты все дороги. Иди учись, твори. Твои глаза счастливы тем, что черный чачван никогда не скроет от них неба и солнца. Твои руки счастливы в работе на собственном поле. А вот в руке у тебя книга. У нее чудесная сила. Она приведет тебя в большой город, где живет мудрейший из мудрых и справедливейший из справедливых…

И все же фильм посвящен не женщинам, а тому, кто отдает свои силы, ум и время, чтобы сделать их счастливыми. «Как же нам не радоваться, если новая Конституция дает большую возможность женщине учиться, строить и счастливо жить. Это дал нам товарищ Сталин. Это он расчистил путь для роста женщины», — говорит делегат съезда. «Потому что наш великий Сталин нам, ребятам, самый лучший друг», — поет девочка перед трибуной с государственными мужами. Глава партии в картине Дзиги Вертова трогательно застенчив, добродушен. Он стесняется повышенного внимания к себе и наивно ему удивляется. Он прост и доверчив в общении с женщиной любого возраста. Ему трудно сохранять необходимую величественность, когда сотни пар глаз глядят на него с восторгом и обожанием.

Ты лежишь на коленях у мамы, маленькая Долорес. Кем бы ты ни задумала стать, помни: мать назвала тебя редким именем, пылким и чистым. Это имя Пассионарии. Счастье не возьмешь голыми руками, счастье не приходит само, счастье добывается в борьбе…

Нельзя было обойти вниманием события в Испании. Сталин не бросил в беде ее коммунистов во главе с легендарной Долорес Ибарурри. Никуда не деться и от соратников — в картине мелькают известные лица: Ворошилова, Калинина, Молотова, а также Крупской. Но странно присутствие этих людей. Они мало украшают групповой портрет с вождем и вовсе не возвеличивают его образ. Во многом благодаря Ворошилову перед войной армия лишилась лучших своих военачальников. Сам он при этом, как известно, полководцем был никаким. Молотов и Калинин — первые лизоблюды при дворе, что подтвердится, когда арестуют их жен, а они, прикусив языки, с удвоенной преданностью будут продолжать служить усатому горцу. Крупская же тихо ненавидела Сталина еще с тех пор, когда был жив ее муж.

Попадает на экран, буквально на полторы секунды, как двадцать пятый кадр, еще один верный слуга вождя, Малюта Скуратов двадцатого века, с именем, вошедшим в поговорку. 1937-й — год наивысшего подъема волны репрессий, львиная доля которых на совести маленького человека с короткой фамилией. Период пребывания его на посту наркома внутренних дел, названный «ежовщиной», — один из самых мрачных в истории нашей страны. Через три года его расстреляют. Его изображения исчезнут со всех официальных фотографий. На ленте Вертова он сохранится только потому, что после премьеры фильм будет положен на полку. Это безудержное до приторности восхваление Сталина в окружении его недалеких «подельников» не есть ли способ его дискредитации?

Дзига Вертов не был коммунистом, но своим партбилетом называл предыдущий свой фильм, о другом вожде — «Три песни о Ленине». Но с трудом верится, чтобы кинохудожник такой величины был так фанатично предан идее большевизма. Его вездесущее «кино-око» не могло же не заметить, насколько нездорово положение в стране победившего социализма. Или желание выжить и приспособиться поддерживало творческий процесс столь ценимого в мире режиссера? Пропагандистская мощь и непомерная пафосность его картин не имели ли тайной цели показать всю глубину абсурдности методов строительства коммунистического общества? Как бы то ни было, и ярые антикоммунисты не могут не восхититься художественной силой произведений Дзиги Вертова. В том числе и самой лиричной его лентой — «Колыбельной».

Ждет тебя радость, и песни, и смех. Крошка моя, ты счастливее всех. Враг не отнимет радость твою. Баюшки, баю-баю…