Рембрандт (1936)

Фильм обрамлён двумя визитами в лавку красок, которые словно отмечают путь художника от успеха к забвению. В начале мы видим уверенного мастера, с лёгкостью покупающего дорогие пигменты — его жесты полны достоинства, а взгляд оценивает новинки с профессиональным интересом. Во втором — тот же человек, изменившийся, но сохранивший ту же сосредоточенность, приобретает краски, демонстрируя неизменную преданность ремеслу.

Между этими визитами разворачивается история преображения. Амстердамские декорации с их покатыми крышами и узкими окнами будто сошли с полотен Вермеера, создавая идеальную сцену для этой драмы. Особенно хороши сцены в мастерской: Рембрандт, погружённый в работу, и верный подмастерье, методично растирающий краски — эти кадры дышат подлинностью творческого процесса.

Фильм выстраивает образ Рембрандта как своеобразного народного мудреца. Художник постоянно подчеркивает свое простое происхождение - 'я сын мельника', 'я простой крестьянин', будто намеренно противопоставляя себя аристократическим заказчикам. Но эта показная простота обманчива - в ключевые моменты он произносит удивительно глубокие философские откровения.

Особенно запоминается его размышление о Саскии: 'Я нашел в ней всех женщин' - фраза, в которой угадывается и любовь, и понимание женской природы, и даже некое художественное кредо.

Чарльз Лоутон блестяще воплощает многогранность творца - его Рембрандт это и 'мужик в бархатном берете', как его называли современники, и глубокий мыслитель, а финальный выбор красок вместо бытовых удобств становится естественным завершением портрета человека, для которого творчество было не занятием, но способом существования.

Британский «Рембрандт» имеет некоторые аналогии с первыми русскими байопиками. Берётся за основу известная личность, биография которого коверкается в угоду красивости сценария. Драматическая составляющая сведена к минимуму, если подобное подступает, то резко обрывается и начинается новый фрагмент. Всё это, пусть и в малой степени, есть в «Рембрандте».

Александр Корда не самый великий режиссёр для того времени, но достаточно крепкий. Благодаря ему в картине присутствует особая атмосфера, присутствующая только в старых фильмах. Именно эта атмосфера даёт фильму некое обаяние. Единственная ошибка Корды на мой взгляд — в циничном коверкании биографии голландца. Как и в «Частной жизни Генриха VIII» Корда сделал главный акцент на любовных отношениях главного героя. Где смерть Титуса? Почему над «Ночным дозором» так истошно смеялись, хотя на деле к нему отнеслись благосклонно? На эти вопросы режиссёр уже не сможет ответить.

Чарльз Лоутон, создавалось ощущение, находится в одной стихии с Кордой. Его Рембрандт получился гордым, где-то дерзким, помешанным на живописи и любимых женщинах. Особо Лоутону, как впрочем, и гримёрам, удалась самая концовка. Будто с поздних автопортретов срисованный, герой смотрит на славу и почёт с горькой иронией, потеряв самых дорогих ему людей. И как сказал бы Соломон:

«Всё — суета»

Может быть так оно и есть.

7 из 10