Энтузиазм: Симфония Донбасса (1931)

Сюжет «Симфонии Донбасса», первого отечественного звукового фильма, идентичен большинству советских картин 20—30-х годов: в дореволюционной России всё было плохо, мужчины пьянствовали, женщины страдали, церковь развращала сердца и умы несчастного народа, но затем пришла революция, все стали трудится, любить друг друга и на Землю снизошёл настоящий рай.

Дилемма отечественного кинематографа тех лет состоит в совмещении, казалось бы, совершенно противоположных вещей: крайне агрессивной пропаганды и выдающейся образности изображаемого. Проблема даже не в пропаганде как таковой (поди сейчас разберись, кто тогда был прав, а кто — нет), а в жёсткой авторской трактовке показанных на экране событий: зритель в данном случае остаётся пассивным и инертным существом, не имеющим права на своё собственное мнение или голос. Что же касается технического и художественного исполнения — об этом можно говорить часами, рассматривая каждый кадр, как картину эпохи Возрождения, а, чтобы пересчитать множество открытий в области киноязыка, не хватит пальцев ни на руках, ни на ногах. Диву даёшься, как Дзига Вертов и его команда могли так тонко и глубоко чувствовать то, что они запечатлевали на плёнку.

А впрочем документальное кино на то и является документальным, чтобы быть слепком того времени и места, о которых оно говорит. И, в этом смысле, несмотря ни на что, оно остаётся интересным и полезным, кто бы и что бы о нём ни говорил.

6 из 10

Отечество славлю, которое есть,

Но трижды, которое будет (с)

Талант — подарок, которым судьба удостаивает не каждого. Причины этого людскому пониманию недоступны. Талант — тяжкий крест, обязанность соответствовать (ибо даётся не за заслуги), талант может вознести к небесам или низвергнуть в пропасть. И наверное, одно из проявлений служения своему дару — это искренняя идейность, живая вера в то, что расходуется он по назначению.

И трое деятелей 20 столетия, одновременно выдающихся и одиозных, были бесспорно талантливы. Двое из них творили в одной стране, третья в другой. Их объединяли бесспорный природный талант не только по профессионально-творческой части, но и способность создавать творения в нужном ключе, преподносить информацию с желанной точки зрения, искренняя приверженность идее, ради которой творили, и странные ужимки их судеб… Речь пойдёт о Владимире Маяковском, Дзиге Вертове и Лени Рифеншталь.

Дзига Вертов, отец советского документального кино, монтажёр, безапелляционно отвергавший всё художественное и видевший смыслом творчества пропаганду, был безусловно талантлив, даже гениален. Как хроникёр. Требуя замены искусства хроникой, последнюю он делал просто виртуозно. Будучи истинным мастером монтажа, он достиг высот также в обратном монтаже. А что, если попытаться поставить хронологию с ног на голову и отследить одиозный путь?

Тяжело шагая по фронтовым дорогам воюющей страны, шёл 1944, в котором Вертов снимает «В горах Ала-Тау» и это оказывается его лебединой песнью. Распростёршись над страной грозовым облаком, ломает людей через колено 1937. Документалист снимает «Колыбельную» к 20летию революции. 1934 год вершит военный переворот на Кубе, а в СССР на экран выходят «Три песни о Ленине», которые газета «Правда» удостаивает звания «Песня всей страны». Тяжёлая рука голода распростёрлась над Восточной Украиной в 1932—33. За два года до этого в стране утверждается Орден Ленина, а режиссёр снимает документалку о выполнении пятилетки шахтёрами Донбасса. Смерть настигает Ленина в 1924 году, и Вертов снимает свой манифест «Киноглаз», прославляющий молодое государство СССР.

Двадцать лет искреннего вложения своего таланта в пропаганду того, во что истинно верил. Оправдывая свой псевдоним (Дзига на украинском значит «волчок»), вращался именно в ту сторону, которая была угодна власти. И юла власти в предпоследний год войны резко обернулась в обратном направлении, угодив бумерангом в лицо режиссёра. И постигли его опала, дальнейшая работа монтажёром, смерть, перезахоронение спустя 10 лет — даже прах творца не сразу обрёл покой.

Бытует точка зрения, что Маяковский лёг виском на дуло, предчувствуя культ личности, разочаровавшись в тех идеалах, в которые верил, и поняв, что то отечество, которое он славил, ожидают нехилые потрясения. Но так ли это? Мы можем только догадываться. Но нельзя не отследить причудливых ужимок судьбы. Маяковский застрелился, Вертов после двадцатилетнего труда заработал опалу, а штатный кинематографист Третьего Рейха, Лени Рифеншталь, была на полвека изолирована от мира кинематографа. Можно считать, что они были искренни в своих заблуждениях, не до конца понимая, что творили. Можно считать, что платили по счетам. Но за ними так или иначе следовала тень тех тоталитарных молохов, которым они служили. Удивительное сходство в исходах судьбы тех, кто создавал идеологически верные произведения в эпоху диктатуры.

Смерть уравнивает всех, кровавые режимы становятся историей, но острые углы остаются неизменными и продолжают будоражить общественность, порождая споры на тему, совместимы ли гений и злодейство и заслуживают ли порицания те, кто, если опустить романтический флёр о таланте и вере в идеалы, попросту проституировал своё дарование в угоду режиму и прогнулся перед властью. А творения остаются, и читая/глядя, можно лишь вздохнуть, да, конечно, творец сукин сын, но у бездаря бы такое не вышло. Проблема в том, что с бездарей взятки гладки. А талант может вывернуться для своего владельца самым причудливым образом. Далеко не всегда это счастье, чаще это крест и страдание.

«Энтузиазм», если закрыть глаза на отменный визуал и идеальное оформление, по сути является не самой выдающейся агиткой и иллюстрирует ту же вечную тему преподношения информации в том ключе, который желанен создателю. Лени Рифеншталь под закат жизни ныряла с аквалангом и снимала рыбок и морские глубины под умиротворяющую музыку. Идиллия же, любуйся и балдей. А если включить мозг, то те, кто имел рыбок даже в аквариуме, поймут, что не бывает в живой природе такой гармонии… В «Киноглазе» крестьянка поминает пионеров, не ходивших в церковь, а в «Энтузиазме» после показа куполов и крестящихся людей демонстрируется разрушение храмов. И на этом фоне танцы у комбайнов и пыл в перевыполнении плана пятилетки… Первый фильм, где была осуществлена синхронная съёмка. А о том, сколько Вертов сделал для монтажа, переписано великое множество статей для соответствующих специалистов и просто интересующихся.

И если в историческом контексте восторженный оттенок «Киноглаза» можно было бы списать на искреннее восхищение новым молодым государством и большие надежды, возлагаемые на него народом и автором, то «Энтузиазм» был снят накануне печальных событий, потрясших Украину в 30-е годы. По прошествии 80 с лишним лет о её нелёгкой судьбе можно только вздохнуть.

Как исторический документ «Энтузиазм» заслуживает просмотра, хотя бы для того, чтобы посмотреть на тогдашнюю реальность в том виде, в каком она была. Как технически совершенное произведение — тоже. Что же касается судьбы его творца, то он был не первым и не последним талантом на пропагандистской службе, и не только его судьба строила диковинные ужимки. И является ли она иллюстрацией на тему обращения со своим талантом или «так произошло, потому что произошло» — однозначного ответа не дашь…