Живой труп (1929)

Для вхождения «в анналы» кино, как мне кажется, необходимо вне временность подачи, ну или «слепок времени» напрямую, без аллегорий или давшие «технический приём» в арсенал кинопроизводства (гэг, план камеры и т. д.). Вот кто, из 187 человек отметивших этот фильм вспомнит историю с экспериментами по нравственности в пост-революционный период? Сколько человек поймут то, что подставные свидетели, вероятно, порождение НЭПа? Что одежда, манеры артистов — аллюзия на опять-таки НЭПманов? Да, если всё это иметь в виду, делать скидку на отсутствие звука, Кто догадается вспомнить о недообъяснённости личных характеристик персонажей автором литературной основы и о сюжетном ходе предпринятом Оцепом для устранения этой нелогичности, тогда оценённость фильма возрастает, для всех же остальных интересная интерпретация сюжета. Итак как «критик» 8 из 10, как зритель:

4 из 10

На закате XIX в. в России негласно было два царя — Николай II и Лев Николаевич Толстой. Такого высокого статуса писатель добился благодаря своему творчеству. В каждом произведении Толстого люди видели зеркало человечества, и вот в 1900 г. Толстой пишет пьесу с экзотическим названием «Живой труп». Название как-то сразу отсылает к декадентскому Шарлю Бодлеру и его «Цветам зла». В центре внимания пьесы оказался совершенно банальный сюжет о семье. Как говорилось у Толстого ранее, «Все смешалось в доме Облонских», а здесь все смешалось в доме Протасовых. Опять та же идея о борьбе долга над чувством оказывается центральной проблемой интеллигентной семьи. Елизавета и Федор Протасовы несчастны в браке, дополнительного несчастья им добавляет Карелин, который искренне влюблен в Елизавету, а она в него. Федор понимает жену, желает ей счастья, но не знает, как при существующей морали распутаться с этой ситуацией. Тогда он инсценирует собственную смерть.

Достоверно точно этот сюжет и последующие за ним события спустя почти 30 лет Федор Оцеп бережно переносит в кино. Тот факт, что в качестве первоисточника оказалась пьеса с весьма условными местом действия, бытовыми деталями, образами персонажей, Оцепу пришлось самому наращивать на диалоги толстовских героев плоть русской действительности конца XIX в., а потому именно в придании «телесности» сюжету проявился оригинальный взгляд режиссера. Правда, есть одно исключительное обстоятельство. Фильм снят совместно с Германией, и немецкая рука ощутима в декоре. В первых кадрах демонстрируются колокола православных храмов, а затем камера выхватывает образы статуй святых, характерных для католичества. Также с первых кадров и на протяжении всего фильма экран завоевывает золой слепок птицы феникс, символизирующий европейское Возрождение. Можно предположить, что появление феникса в фильме напротив символизирует падение, потому как возникает в самые неудачные моменты. Мужчины светского общества, как кинонемцы того же периода, развлекают себя просмотрами фотографий непристойно одетых шансонеток. Сама манера съемки больше напоминает немецкую, когда камера выхватывает округлый центр, затемняя края, а потому все важные детали концентрируются в этом самом «круге».

Интерес к экранизации пьесы Толстого возник не случайно. В ней Толстой поднял проблемы, связанные с цивилизационностью человека, который пришел к выводу, что патриархальные нормы его больше не устраивают, но пресловутые нравы не позволяют сделать решительный шаг. Ощущая дискомфорт с реальностью, не устраивает Федора Протасова и его брак. Его сердце уже полностью захватило стремительное искусство. Он пишет прозу, влюбляется в певицу, и близкими для него становятся неординарные люди, потому обычная жена кажется пережитком. Таким образом, Толстой описывает конфликт между интеллигентом и обществом, чтобы показать ту нравственную пропасть, которая послужила моральным разломом, приведшем к расколу русской культуры.

В 20-е годы заявленный Толстым конфликт приобретает новую окраску. С нравами в это время вроде как рассчитались и даже курс определился, а потому символически понятие «живой труп» перешло на культуру. В первую очередь на умирающее искусство Серебряного века и многострадальную эмиграцию русской интеллигенции. На примере художественной детали Оцеп попытался продемонстрировать все свою гениальность нового прочтения Толстого, сохранив сюжетный костяк и диалоги героев. Актер Всеволод Пудовкин очень органично смотрится в образе Федора, излучая интеллигентность своим загадочным прищуром на восковом лице и меланхоличными действиями. Федор дожил до того пика, что не может найти себе применение, у него нет цели, нет своего мнения, он стал пресным и пустым, он просто идет по наклонной как парус в море, подгоняемый попутным ветром. Задолго до решения инсценировать свою смерь он умер внутри, и зритель видит эклектичную оболочку того, что раньше было человеком. Показательно, что каждое его присутствие в кадре создает ощущение, что он в нем лишний. Дискомфорт, мышинообразность, стыдливость, боязненность реальности, признание себя виновным и страдальчество выделяют его на общем фоне идущей под откос с оркестром русской культуры. Апогея идея лишности героя достигает в момент опознания его трупа, когда вместо лица показывают ноги, и именно по ногам смиренная Елизавета опознает своего пропавшего супруга. Сама же Елизавета в исполнении итальянской актрисы Марии Джакобини смотрится по-настоящему аристократично. В ее позах, взгляде проскальзывает свойственная аристократичной культуре манерность. Она как оживший женский идол уходящей эпохи воплощает собой все самое прекрасное, что уже в советском контексте можно отыскать лишь на старых фото.

Неоднократно в фильме дается интерпретация понятию «живой». Самыми живыми оказываются цыгане, которые погружены в свои чувства, тем они и прекрасны, веселы, страстны и опасны. С помощью игры света режиссер облекает их в романтичную дымку, чтобы гипнотизировали. При каждом появлении они кажутся нереальными, каковыми и были для русского человека той эпохи. Несмотря на развязность, цыгане сохранили свою культуру и при мнимой порочности они всегда остаются верными своим традициям. Естественно, что это вызывает неподдельное восхищение режиссера. Русская же аристократия по контрасту с ними демонстрирует внешний лоск при пустом содержании, а потому русский интеллигент — лишь красивое слово, обозначающее живой труп. Между цыганами и аристократами где-то затерялись обычные люди, для которых тот самый феникс обозначает рождение нового мира.

Иронично Оцеп представляет обслуживающую старый мир культуру, насыщая показательные кадры куклами. То на экране появляется кукольный оркестр, играющий музыку в ресторане, то образ хваленой любви демонстрируют фарфоровые фигурки (стиля рококо) обнимающихся и целующихся людей. Кукольной оказывается и обыденность русского аристократа, который деградировал до того, что превратился в марионетку. Его больше всего привлекают публичные игры, когда из под стакана выпускают жука и все смотрят, в чью сторону тот побежит. Жук оказывается символом русского интеллигента, которого загнали до такой степени, что бежать ему уже некуда, ведь советская власть найдет везде, как нашла живоумершего Федора. Что удивительно, так это связь русского и немецкого взгляда в демонстрации гибели русской культуры. Общеизвестно, что в 20—30 г. в Германии выходят фильмы, в которых возникает образ бюргера — прототип или исток фашизма. Этот же образ попадает в фильм Оцепа, чтобы затягивать гайки, забивать гвозди в крышку «русского гроба». В первую очередь, это появляющийся в самом начале духовник, терзающий Федора больной религиозной нравственностью, затем его сменяет еще более предвзятое и помешанное на нравах чиновничество.

Эта экранизация была всего лишь первой в плеяде «Живых трупов» последующих эпох и в полной мере продемонстрировала конфликт человека между собой внешним и внутренним, когда уже ничего не спасает забальзамированный внутренний мир. И единственным выходом для порядочного человека, как это уже стало классикой, становится смерть. А может быть человек уже живой труп, но пока не осознал своей катастрофы…

Основная сложность в перенесении на экран пьесы Толстого состояла в том, что, приспособленная для сцены, она почти полностью состояла из диалогов, того, чего немое кино не могла себе позволить. Оцеп прекрасно справился с этой задачей, кое-что домысливая, что-то убирая, иногда меняя хронологию событий или место их действия. Получившееся произведение навсегда войдёт в анналы мирового кинематографа как одно из лучших приспособлений пьесы к немому экрану.

Главную роль живого трупа играет Всеволод Пудовкин, тем самым доказав, что, являясь превосходным режиссёром, он также гениальный актёр. Он полностью соответствует образу пьесы Толстого, как и прочие персонажи. Для режиссёра Фёдора Оцепа этот фильм был началом сотрудничества с Германией, которое долго не продлилось. Фильм «Живой труп» до сих пор остаётся лучшим творением Оцепа.

10 из 10