Шантаж (1929)

Шантаж - 7 из 10

Первый звуковой фильм Хичкока и первый звуковой фильм в Англии, снятый в 1929 году. На самом деле это не совсем звуковой фильм, а скорее нечто переходное. Начало вообще чисто немое, а в самом фильме еще очень много от пантомимы немого кинематографа, диалоги максимально лаконичные, и практически не играют на раскрытие образа персонажа, а несут чисто информативную нагрузку. При этом, они похожи на диалоги в школе по коррекции дикции - нарочито четкие, актеры проговаривают едва ли не буквы по отдельности. И очень много внимания уделяется видеообразности и операторским приемам, ярко выражена фиксация на деталях. Но это в принципе почерк Хичкока. Рука пусть начинающего, но все же мастера, уже чувствуется.

Что до сюжета, он довольно несложен и несет традиционно неоднозначную с точки зрения нынешнего дня мораль. Героиня выглядит предельно глупой и эгоистичной дурой. Она динамит своего жениха-детектива, использует его, а сама убегает из ресторана с неким художником. Идет ночью к нему в мастерскую, а когда он пытается ее домогаться, попросту убивает его ножом. Дело достается ее жениху, он быстренько понимает, что его неблаговерная в этом замешана и пытается ее отмазать, хотя прекрасно видел, что она ему изменяет. Неожиданно в дело вмешивается некий мелкий жулик, который желает на этом погреть руки. В общем, во всей этой истории Хич явно на стороне безмозглой дуры, что довольно странно. Впрочем, это ему в принципе свойственно. Так же он придумывает нелепые оправдания такой же глупой и бесчестной девице в фильме «Человек с острова Мэн». Похоже, в Англии начала века было принято прощать дамам все.

Один из самых ранних фильмов Хичкока. Смотрел гибридную версию фильма в оригинале: часть фильма как немое кино, а часть как фильм с фразами актёров. На мой вкус, это вышло максимально органично и красиво.

Сюжет максимально простой, однако он положил начало очень многим картинам Альфреда (и огромному количеству других режиссёров и сценаристов).

Очень необычный голос у актрисы, но это придёт дополнительную «фишечку» фильму. Хоть фильм и называется «Шантаж», однако, всё просто в сюжете и непросто. Просто потому, что сегодня, в 2021, когда мы видели множество других детективов, фильмов с невероятным саспенсом или другие произведения Хичкока, данный сюжет кажется максимально банальным и как зернинка во все будущие фильмы, что мы видели.

Картина смотрится очень быстро, а в конце возникает вопрос «и это всё»? Но не остаётся плохого послевкусия, потому что картинка есть зерно для всего, что есть и будет дальше.

Очень полезная для просмотра картина (может даже не для одного раза).

7 из 10

Сегодня этот фильм Хичкока смотрится скорее не как фильм про муки совести, про то, виновен человек или нет, а скорее как фильм о полном бесправии женщины. Главная героиня такая девочка-девочка, красотка, кокетка, капризная девушка, которая не хочет быть только с одним кавалером. Она находит себе симпатичного художника — полную противоположность ее очень мужественного молодого человека. И она изменяет своему молодому человеку не из-за того, что она такая плохая и хочет ему насолить или из-за того, что она такая вся из себя дама легкого поведения. Это происходит только из-за того, что она еще очень юна, она еще не понимает чувств и мыслей других. И ей очень сильно хочется любви и внимания. И, когда художник переступает грань, она совершает поступок, который обычно не вяжется с образом такой юной леди. Она совершает его вынужденно, она не хотела его убивать, ей надо было только одно — чтобы он ее не тронул. Потом начинается череда событий, которые происходят на фоне мук совести и осознания своего поступка, желания освободить свою душу признанием, процесс взросления героини… Но на пути девушки встает мужской мир, у которого свои законы, свои понятия. Этот мир в лице Фрэнка не дает ей не только ничего сделать, но и заставляет ее молчать. Тем самым как бы защищая ее от другой стороны мужского мира — правосудия. Фрэнк как бы лишает Элис права голоса, права свободы действий, права на свою собственную совесть. Он все это отбирает у нее вместе с ответственностью за все ее действия. Элис пытается вырваться из этой его опеки, пытается взять ответственность за свои действия, но обстоятельства сильнее. Мужчина оказывается сильнее женщины. И женщина теряет право на собственную личность. Не знаю, закладывал ли Хичкок эту линию в фильм, но это то, что сегодня ярко бросается в глаза. И как бы даже уже меньше думаешь о том, как здорово показаны муки совести Элис. А они показаны очень здорово. И картинкой, и звуково. Хорошие артисты, все круто, но вот есть одна небольшая проблема.

Это фильм существует на стыке двух эпох — звукового и немого кинематографа. И в нем есть сцены, снятые в манере немого кино, а есть сцены, которые уже предполагают наличие звука. И из-за этого возникает ощущение, будто картина распадается на немые и звуковые куски. Артисты тоже играют то как в немом кино, то как в звуковом… Но это проблема времени, невыработанной еще до конца техники и тд. Но есть один персонаж, который очень круто вписался в этот фильм, персонаж, который соединяет эти две эпохи — шут на картине. Он смеется, вроде, молча, но иногда мы слышим смех. И в этом смехе он.

В целом фильм очень интересен, и он может быть интересен и сегодняшнему зрителю, не сильно интересующимся историей кино, но которому хочется кое-что узнать.

Странное дело — разница между хичкоковским «Шантажом» и «Жильцом» всего в паре лет, а какой контраст. Мало того, первая картина стала совсем знаковой для режиссера — мощная тяга к инновациям, обернулась, на конец, тем, что сейчас имеет место быть. Звук, в последствии, вообще сильно повлияет на творчество постановщика и будет играть такую же важную роль в его фильмах, как и тот самый известный саспенс.

На сей раз криминала не будет так много, напряженное ожидание развернётся совершенно по-простому, но основную ношу взвалят на себя именно актёры (чего так недоставало ранее). Героиня Анни Одри — довольно распутная и хитрая девушка (не смотря на своё кокетство), становится убийцей поневоле. Пытаясь скрыть следы преступления, несчастная, всё же, попадается в руки. Но не правосудия, от чего совершенно не понятно, хорошо это или плохо.

Некоторая наивность в повествовании, которая будет преследовать кинематограф ещё последующие лет 30, тянется «призраком» и в данном случае. Но опять же, старина Хичкок выигрывает своим отношением к делу атмосферу и все переплетения сюжета, которые не будут иметь особой связи с завязки, но сольются в единую линию в конце. Вообще, «Шантаж» больше походит на чуть растянутый фельетон. Характерные черты которого можно будет заметить как раз ближе к финалу.

И, по итогу, все равно всё сводится к знаковым столпам истории кино: «Психо», «В случае убийства набирайте М» и другим, не менее важным картинам. Эта работа же отсылает частями в будущее и является крепким «черновым» вариантом упомянутых фильмов. Так что и она имеет немаловажную техническую и историческую важность, а это чего то да стоит.

7 из 10

В далеком 1929 году Хичкоку, как официальному флагману всей британской кинопродукции, поручили сделать первый в истории Англии звуковой фильм. Столь лестное предложение, как ни странно, не застигло режиссера врасплох. Он уже работал над немой картиной с названием «Шантаж» словно прицеливаясь на дальнейшую озвучку и стараясь как можно дальше отойти от стилистики немого кинематографа. Осуществить замысел удалось блестяще. Фильм вышел в двух версиях и обе оказались равнодостойными.

Сюжет, как это водится у сэра Альфреда, базируется на литературном первоисточнике — пьесе драматурга Чарльза Беннета. Можно заметить определенные тенденции в выборе Хичкоком основы для своего фильма. Речь почти всегда идет о молодой паре, переживающий тот или иной конфликт. «Шантаж» не является исключением. В центре повествования рассмотрены взаимоотношения красотки Элис и ее ухажера Френка Уэббера. Френк вечно пропадает на службе, стараясь отловить как можно больше опасных преступников с любой степенью виновности. Элис элементарно не способна уяснить всех тонкостей подобного рода деятельности и беспрестанно укоряет детектива в недостатке внимания к своей персоне. В конечном счете должностные обязанности Френка вырастают между ним и Элис роковой и непреодолимой преградой. Девушка решает закрутить роман на стороне, ввязавшись в скоротечную и ни к чему не обязывающую любовную авантюру. В одном из модных лондонских ресторанов она знакомится с привлекательным художников, воспитанным, благородным и обеспеченным. Соблазнить хрупкое девичье сердце для него не составляет никакого труда. И вот, уже в тот же вечер парочка поднимается в богатые апартаменты незнакомца. Ловелас играет своей спутнице на рояле, учит рисовать и неустанно сыплет обольстительными комплиментами. Неожиданно Элис замечает в квартире портрет упитанного и хохочущего скомороха, прыгающего от восторга и тычущего пальцем с полотна на всякого кто его наблюдает. Необычный шарж приводит девушку в восторг. Художник просит Элис примерить платье балерины. Та с радостью соглашает и даже исполняет несколько нетрудных па. Но вскоре незнакомец начинает подавать все более настойчивые и недвусмысленные знаки, указующие на жажду интимной близости. Элис отпирается, лишь подогревая этим пыл самца. В конечном счете, он грубо валит девушку на кровать. Ширма задергивается.

Мы слышим только нечеловеческие вопли и видим лишь судорожное подергивание ткани, свидетельствующее то ли о животном экстазе, то ли о дрожи предсмертного ужаса. Внезапно словно из небытия выныривает хрупкая женская ручка, отчаянно ища предмета для защиты. И он обнаруживается. Нож для разрезания бумаги, словно специально положенный на прикроватную тумбочку. Рука исчезает. Проходит мгновение. И вот, вместо женской ручки на том же месте безвольно вываливается мужское запястье. Ширма отдергивается. Мы видим Элис. Ее бьет крупная дрожь. Она медленно одевается и идет к выходу. На пути ей встречается все-то же шут. На этот раз его насмешка уже пугает.

На следующее утро Френк выезжает на место преступления. Во время обыска он неожиданно обнаруживает до боли знакомую перчатку своей девушки. Лежит она под тем самым заветным портретом. Он прячет улику. Шут смеется еще неистовее. Детектив спешит к Элис и просит все объяснить. Тут на сцене появляется третий участник действа — знаменитый вор и рецидивист, шантажирующий Элис в надежде на безбедное существование. Однако государственная машина вряд ли примет по внимание свидетельства подобной личности. Как бы ему самому не попасть под статью. А то и под нож.

В фильме наблюдаются типичная хичкоковская визуализация. Режиссер продолжает экспериментировать с кинематографическим взглядом. Уже первая сцена, снятая еще полностью в эстетике немого кино, дает потрясающий образец стиля. В комнату к подозреваемому заходят следователи. Тот лежит на кровати, прикидываясь, что читает газету. Камера сначала выражает взгляд следователей, после чего «объектививруется» и медленно крадется к подозреваемому. Теперь она представляет уже его взгляд, который скользит вдоль стен и останавливается на зеркальце, в котором отражаются сыщики. Круг замкнулся. И тут Хичкок резко дает крупный план револьвера, лежащего на прикроватной тумбочке. Оба взгляда синтезируется и сливаются на одном объекте. Моментально следует монтажная склейка — полицейский и преступник бросаются к оружию. Еще более оригинальна сцена изнасилования. Насилие как таковое в ней совершенно отсутствует. Все детали дорисовывает наше воображение. Сделано все настолько профессионально, что при полной визуальной аскетичности, мы имеем одну из самых будоражащих и эмоционально насыщенных сцен раннего кинематографа. Хичкок достигает аффекта, филигранно выверяя ритмику — шокирующему эпизоду предшествует идиллическая, абсолютно сентиментальная и намеренно растянутая сцена соблазнения с танцами и легкой музыкой.

Далее, заметим, как грамотно режиссер варьирует эмоциональный фон фильма и даже умеет сфокусировать его в определенном объекте, которым является портрет скомороха, смеющегося то игриво, то злорадно, то истерически, попеременно над всеми персонажами, а также и над самой публикой. Последняя попадает в умело расставленные Хичкоком сети восприятия, идентифицируя себя с жертвой, которая впоследствии трансформируется в убийцу, скрывающегося от длани закона.

В конечном счете, развертывая разнообразную и хитроумную этическую систему, Хичкок заводит зрителя в тупик, раскрывая последнему глаза на проблему отсутствия в государственном устройстве истинного воздаяния и справедливости. Субстанция «вины», анализу которой и посвятит себя режиссер в дальнейшем, развертывается в картине на нескольких уровнях, которые почти никогда не пересекаются — 1) Формально — юридическом 2) Межличностном и 3) Экзистенциальном. Так, в «Шанаже», Элис прибегает к убийству вынужденно, сохраняя экзистенциальную непорочность, избегает формального наказания, но оказывается виноватой перед Френком за предательство любви. Первоначально Хичкок хотел, чтобы Френк все-таки арестовал героиню, однако, продюсеры вынудили постановщика сжалиться над несчастной. Поэтому крупные планы ее раскаяния и страданий врезаются даже в самые ядерные экшн-сцены. Зато Хичкок отыгрался на шантажисте, чья фактическая невинность не помешала «провидению» (в лице режиссера) и государственному аппарату наказать «подлеца» по всей строгости.

Занятно, что звук в кинематографе только что появился, а Хичкок уже использует его на полную. Например, в сцене семейного завтрака в ночь после убийства, сестра Элис начинает пронзительным, скрипящим голосом вещать о преступлении. Режиссер разрывает связный речевой дискурс, и мы акустически (!) начинаем идентифицировать себя с несчастной героиней, которая улавливает только одно слово «нож», тональность которого все возрастает, пока не взрывается невыносимым фальцетом.

Вне всякого сомнения, «Шантаж» более чем значимый фильм сэра Альфреда. Сцену изнасилования с последующим убийством ножом для резки бумаг можно считать прямой прародительницей «Основного инстинкта», что вполне закономерно, учитывая, что из «Головокружения» Хичкока, по сути дела, вообще вышел весь эротический триллер. «Шантаж» проникнут многозначностью и фирменной авторской иронией, а благодаря профессиональной и уверенной режиссуре, сломавшей лед технической отсталости кинематографа 30-х годов, фильм до сих пор смотрится с искренним интересом. И это не пустая лесть киноиконе. Как говорится «не верите — примите за сказку». А лучше убедитесь сами.

«Шантаж» (1929 г) уникален тем, что это фильм-рубеж — последняя немая и одновременно первая звуковая картина Альфреда Хичкока. Вернее, две картины — в кинотеатрах, оборудованных современной аппаратурой, показывали звуковой «Шантаж», в остальных в это же время шел его немой вариант. Для человека, желающего разобраться в сравнительных особенностях немого и звукового кино, двуликий «Шантаж» — идеальный случай.

Почти все знатоки кинематографа сходятся в одном — технический прогресс, заставивший киноиндустрию прекратить производство немых фильмов, сослужил плохую службу искусству. «Это все равно, что отказаться от акварели только потому, что кто-то изобрел масляные краски», — говорил Орсон Уэллс, отмечая, что звуковой и немой кинематограф могли бы и дальше существовать параллельно. Две версии «Шантажа» хорошо демонстрируют, что дело не только в замене титров звуковой дорожкой. Если эмоции нельзя передать голосом, то их надо передать мимикой — это делает игру актеров в немом кино такой выверенной и выразительной. Однако, когда в звуковой версии мы слышим спокойный голос шантажиста Трейси и в том же кадре видим богатую мимику Элис Уайт, это вызывает ощущение диссонанса — девушка выглядит неестественной — озвучка не сделала фильм полноценно звуковым! Верно и обратное — в немой версии «Шантажа» заметна избыточность титров в диалогах — особенно в сравнении с хичкоковским же «Жильцом». Такие сцены лучше снимать иначе, но Хичкок, приступая к немой картине, предвидел, что к концу съемок понадобится звуковой вариант. Итог вынужденных компромиссов — остатки немого кино в звуковой версии «Шантажа» и наоборот — наглядно иллюстрирует разницу между двумя видами кинематографа.

В отличие от лучших режиссеров того времени в диапазоне от Гриффита до Китона, чьи карьеры рухнули с появлением звука в кино, Хичкока спасло то, что к моменту звуковой революции его манера не успела полностью сформироваться. Благодаря этому, а также неистощимой изобретательности, Хичкоку удалось быстро перестроиться и обрести себя в звуковом кинематографе, к которому относятся его высшие достижения. Оглушительный грохот туфли, выпадающей из кармана воровки из «Марни», Норман Бейтс, разговаривающий женским голосом в «Психо», сюжетообразующая мелодия песенки в «Леди исчезает», наконец, «Человек, который слишком много знал», в котором музыка играет определяющую роль — все это невозможно в немом кино.

Изначально у «Шантажа» предполагалась концовка, рифмующаяся с началом фильма, но продюсеры не позволили Хичкоку осуществить этот замысел. Результат: эпизод ареста преступника, открывающий «Шантаж», «повисает» не получая развития или обоснования в дальнейшем. Однако, несмотря на это, фильм получился значительным. Кроме захватывающего сюжета и напряжения в кадре, без которых не представим Хичкок, обращает на себя внимание редкий для его творчества финал картины. Фильмы Хичкока чаще всего имеют завершенный сюжет и заканчиваются хэппи-эндом, но в «Шантаже» он позволил себе недоговоренность, которую очень ценил в искусстве. Да и хэппи-энд ли это? Обстоятельства сложились удачно, но дьявольская усмешка шута с холста убитого художника прерывает вырвавшийся у героини смех облегчения. Мужчины продолжают хохотать и надо признать, что эта сцена страшней и выразительней в звуковой версии «Шантажа».

После «Жильца» это был «второй настоящий фильм Хичкока», который имел еще более оглушительный успех, нежели немой шедевр режиссера. Дело тут не только в том, что картина ознаменовала открытие звукового кино в Британии, но и в том, что имя постановщика уже несколько лет к ряду гремело в газетных заголовках. Начиная с «Сада наслаждений», когда пресса окрестила его «молодым человеком с хваткой льва», а после развила хвалебные восклицания в рецензиях к «Жильцу», нареченному «лучшей английской лентой», товарный знак «Хичкок» стал символом набирающего обороты кинематографа «туманного Альбиона».

В интервью Франсуа Трюффо мэтр вспоминал, что приход звука он воспринял отрицательно: «Кино превращалась в фотографию, озвученную диалогами». Что, иными словами, означало утрату пластического своеобразия экранного движения. Та изобретательность, с которой приходилось показывать ощущения героев, избегая множества титров, теперь была лишней. Но уже в этой работе Хичкоку удалось уйти от злоупотребления риторикой. Его привычная оригинальность планов и ракурсов нашла себя и в эпоху технического новшества.

Сценарий был написан по мотивам одноименной пьесы Чарльза Беннета. Несмотря на то, что над ним трудились, кроме Хичкока, еще два автора, в сюжете и постановке чувствуется голос мастера. Как и во многих следующих работах, повествование разделено на две части. Первая представляет классическую мелодраму об инспекторе Скотланд-Ярда и его девушке, которая за спиной у жениха заводит интрижку с молодым художником. Здесь же можно улыбнуться излюбленной иронии «старины Хича». Например, забавный момент, в котором пухлощекая кокетка перемигивается с новым ухажером, а он в традиционной манере актера немого кино сверкает роковыми взорами. Но вскоре линия неуверенных объятий и поцелуев омрачается странными шутками кавалера, который, получив вежливый отказ от приличной леди, не дает ей переодеться. Грубые замашки заканчиваются сценой изнасилования. Примечательно, что в этом моменте режиссер требует от зрителя фантазии, ведь мы видим только трепыхающуюся занавеску, что скрывает от взора жестокое действо. Однако такой ход лишь усиливает волнение публики, которая по отдельным элементам картины достраивает ее эмоциональный накал.

Ширма, ставшая на пути любопытной камеры, выступает метафорой занавеса, разделяющего первый и второй акты. Улыбчивая блондинка, вынужденная в попытке самообороны зарезать ножом слишком настырного Ловеласа, моментально меняет амплуа. Из охотной до романтических приключений вертихвостки она превращается в жертву, охваченную ужасом случившегося. Хичкок применяет классический сюжет многих своих фильмов — обвинение в убийстве непричастного к нему героя. Герой обязан быть симпатичным, что вкупе с кошмарной и несправедливой ситуацией, в которую загоняет его судьба, заставляет зрителя сопереживать несчастному. И это становится первой нотой в симфонии саспенса.

Дальше напряжение нарастает подобно шквальному ветру. Камера одушевляет обычные предметы: рука постового, возвращает в памяти образ обмякшей кисти покойника, световая реклама будто намекает на совершенное преступление, кухонный нож становится немым символом скорого разоблачения. Соседи, бурно обсуждающие смерть художника, словно знают о ее вине и потому так жестоко издеваются — лицо девушки цепенеет маской ужаса, глаза каменеют, кажется, от вида смерти, в руках поселяется дрожь. Отовсюду звучит лишь одно: «Нож! Нож! Нож!»

Таким образом, мрачный начальный эпизод ареста вора, исполняющий роль таинственного предзнаменования, сливается с тревожной кульминацией. Именно эти сцены являются идейным и художественным центром картины, поэтому несколько необычным кажется построение сюжета. Предугадать развитие событий легко сразу после убийства, очевидно, что найдется какой-то шантажист, который будет терроризировать несчастную девушку. Но Хичкок не спешит оправдать ожидания зрителя и отдаляет обстоятельство, указанное в названии. Поэтому судорожное ожидание приближающей развязки основано не только на композиции повествования, но и на игре с публикой. Тот же прием был использован и в «Жильце», где главный герой, он же жилец, появляется только через 15 минут после начала.

Лента интересна с одной стороны тем, что в ней видны первые шаги режиссера в оттачивании приемов создания гнетущего состояния нарастающего беспокойства, оттого некоторые моменты могут показаться надуманными, а с другой — уже здесь заметны как ведущие лейтмотивы дальнейшего творчества мастера, так и повторяющиеся элементы постановки и сюжета. Кроме классической стилистической двухчастности и выбора на главную роль очаровательной блондинки, которая все же немного картинна и еще далека от органичной красоты Джоан Фонтейн, Ингрид Бергман и Грейс Келли, появляется идея западни: ситуации, обрекающей героя на мучения — отказ от детективной интриги (в данном случае: кто же шантажист?) в угоду саспенсу, а также образы птиц и клетки. Когда, главная героиня встает утром, за кадром звучит усиливающееся щебетание канарейки, которая несвободна, так же как и персонаж фильма.

Поистине изысканный финал становится восклицательным знаком в ироничной игре режиссера и зрителя. Формальный хэппи энд оказывается осмеян изображением жуткого шута, который хохочет с картины над героиней. И его вид вновь, за секунду до титров, рождает в душе смятение, словно последний намек оставляет интригу недосказанности.

Какой варварский способ-убивать человека ножом в спину. Я бы лучше треснула его кирпичом по голове (!)

«Шантаж» стал моим «первым фильмом Хичкока» и одним из самых любимых. До этого я смотрел лишь половину «Тени сомнения» по ТВ. Как я узнал о существовании фильма «Шантаж»? Увидел диск в магазине. Мне просто захотелось ознакомиться с творчеством великого «master of horror» — Альфредом Хичкоком и я ознакомился. На диске с фильмом был начертан любопытный синопсис и заметка об исторической важности сего фильма. Первый звуковой фильм Британии! Это уже что-то. А когда режиссером этого фильма является Хичкок — это уже что-то с чем-то.

Фильм повествует о девушке Элис, невольно ставшей убийцей и жертвой шантажа некоего таинственного господина. Главную роль исполнила Энни Ондра, которая из-за сильного польского акцента (как уже говорилось ранее) молча шевелила губами, пока английская актриса Джоан Барри читала за нее текст. В целом девушка сыграла хорошо. Ее друг полицейский — это типичный «хичкоковский» герой, злодей получился немного неубедительным, а в остальном претензий нет. Операторская работа чуть больше чем просто хорошая.

Фильм, конечно, немного устарел — пленка «потрепанная временем» пестрит царапинами и огрехами. Звук неважный, но для 1-ОГО звукового фильма очень неплохо. В то время техника была очень шумной, а потому звук записывался из прозрачной, но наглухо закрытой, кабины. Несмотря ни на что, фильм интересный, держит в напряжении и т. д. В нем немало ляпов, но ведь это 1929 год, в конце концов. О том, как должны сниматься сцены погони и убийств мало представляли. А потому:

10 из 10

Интересно посмотреть это кино хотя бы из тех соображений, что это первый звуковой фильм, снятый в Великобритании. И, конечно же, из тех, что это ранний фильм Альфреда Хичкока.

Он снимал «Шантаж» в двух версиях — звуковой и немой (для тех кинотеатров, где невозможно было проигрывать звук). Хичкок первый в Великобритании получил возможность работать со звуком и, хотя в то время английское кино не было передовым на мировом рынке, на него была возложена серьёзная ответственность. У этой ответственности Избранного была и отрицательная сторона — сделать финал таким, как он хотел, продюсеры не позволили. К сожалению. Тот вариант, который был снят, теряет закольцованность сюжета.

В фильме Мастер использует ставшую для него визитной игру света, теней и зеркал. Одна из сцен погони разворачивается в Британском музее на фоне египетских скульптур, что выглядит очень сюрреалистично.

6 из 10