Последний человек (1924)

'Последний человек на земле' Фридриха Мурнау – это не просто фильм, это кинематографическая гоголевская 'Шинель', где каждый кадр – словно страница из классического произведения. Сюжет? Ну, он настолько прост, что даже мой пятилетний племянник бы его запомнил: история портье, потерявшего работу и социальный статус. Но не будем забегать вперед.

Помните те времена, когда черно-белое кино было не стилистическим выбором, а единственной реальностью? Вот именно в таких условиях Мурнау создал нечто, что заставляет нас задуматься: а не перегнул ли он палку, делая своего героя слишком уж невезучим? Но, возможно, это и есть суть – показать, насколько жестоко может обращаться общество с теми, кто внезапно теряет свой статус.

Главный герой фильма, портье, - символ того, как быстро 'сегодняшний герой' может стать 'завтрашней пылью'. Сначала он – гордость рабочего квартала, затем – объект насмешек и презрения, лишь потому что стал старше. Но это не просто история о старении и утрате: Мурнау задаёт вопросы о ценности человека в обществе, о том, что мы ценим в других и самих себе.

Техническая сторона фильма – это отдельная песня, исполненная великолепным баритоном. Мурнау, словно кулинар, смешивает ингредиенты немецкого экспрессионизма с операторскими инновациями, создавая блюдо, которое вкусно не только визуально, но и смыслово. Отражение алкогольного опьянения, состояние похмелья, пролёт камеры через объекты – всё это сделано настолько мастерски, что забываешь о возрасте фильма. И да, Эмиль Яннингс в роли главного героя – это нечто. Его игра настолько живая, что хочется протянуть руку сквозь экран и утешить беднягу.

Однако конец фильма вызывает смешанные чувства. С одной стороны, он как сладкая вишенка на торте, но с другой – как вишенка, которая оказалась чуть более кислой, чем ты ожидал. Финал, казалось бы, выходит из-под контроля, оставляя впечатление приторной нереалистичности.

В общем, если вы любите кино не только за спецэффекты, но и за возможность заглянуть в глубину человеческой души, 'Последний человек на земле' – это ваш выбор. Это не просто старый черно-белый фильм, это настоящий урок кинематографии, где каждый кадр, каждое движение камеры рассказывает свою историю. Мурнау не просто снимал кино – он писал поэму света и тени, где главные герои – люди со своими страхами, надеждами и потерями.

Фильм, конечно, не для весёлого семейного просмотра в воскресный вечер. Скорее, это кино для тех, кто любит после просмотра посидеть, задумчиво посмотреть в окно и подумать о вечных вопросах жизни, общества и человеческой натуры. Или для тех, кто хочет увидеть, как выглядели настоящие кинематографические шедевры до того, как цветное кино и CGI взяли голливудский Олимп штурмом.

Так что берите попкорн (или, учитывая стиль фильма, лучше чего-нибудь посолиднее – например, тёмный шоколад, а ещё лучше хороший виски) и погрузитесь в мир, где каждый кадр – это искусство, а каждая сцена заставляет задуматься о том, что на самом деле важно в жизни. И помните: сегодня вы – герой, а завтра... кто знает? Может быть, вы станете главным персонажем своего собственного черно-белого фильма.

9 из 10

Шедевр, несмотря на свои мелкие недостатки, обязательный к просмотру для всех, кто ценит кино как искусство.

После «Носферату», в некоторой степени забавного и комичного (но с претензией на мистический фильм ужасов), «Последний человек» Фридриха Мурнау, где показана всего лишь реальная жизнь, смотрелся очень и очень достойно. Пожалуй, именно после таких сюжетов все мировые ужастики и триллеры выглядят как комедия. Ведь ничего ужаснее самой жизни быть не может, что отлично и показано в кадре.

А в кадре Эмиль Яннингс в образе многими уважаемого портье, работающего в элитарном заведении. Как было сказано выше, жизнь — штука суровая, и она не щадит никого (в том числе и упомянутого швейцара).

Если быть честными, то стоит сказать, что всю режиссерскую задумку можно было бы скомпоновать в ленту покороче — вся суть и драма ясны сами по себе. Но личная ирония в том, что иначе зрительское внимание не удостоилось бы шикарнейшей проделанной операторской работы Карла Фрейда, который своими экспериментами дал существенный толчок всем последующим мировым кинокартинам. Виртуозное движение камеры и игра тенями (особенно смена времени суток и динамичная перестановка ракурса) вполне возможно, впервые с момента отсчета истории кино, создали полностью атмосферные образы и пейзажи. Одно сказать можно точно — экспрессионизм может быть весьма интересным, если подача действительно грамотная.

Если же опустить все технические заморочки, то перед нами — одна из главных драм эпохи немого кино. Образ «маленького человека» использовался и Чарли Чаплином, и Гарольдом Ллойдом, но если последние прибегали по большей части к мажорной составляющей, то работа Мурнау полностью пронизана отчаянием и реальностью, где нет места чудесам. Разве что в сюрреалистичном финале, где… в общем, сами посмотрите.

8 из 10

Последний ли это человек или есть ещё люди? Мне, пожалуйста, на выбор, я сам найду, кто мне нужен. Потом взвесите…

Можно с откровенной убеждённостью сказать, что лента «Последний человек» является одной из самых глубоких лент в истории немого кино, и даже назидательство продюсеров и тот самый припудренный финал не могут помешать таким выводам. Финал получился как столь же нелогичный, так и столь же оправданно-комичным. Мурнау легко и с иронией разыграл хэппи-энд, которого не было и в помине, причём сказал в лицо, туда же и рассмеявшись, поскольку сиё издевательство — прямой посыл к бесчеловечности сложившегося общества.

Так привычный всем ужас немецкого кинопроизводства здесь уже не продаёт свою душу и не восстаёт из мёртвых, здесь ужас жив повсеместно и заключается внутри самого сознания человека. Внутри его позиции в обществе. Несмотря на то, что происходящее на плёнке было отражено столетие назад, механизмы времени не подвержены. До сих пор за человека отвечает его должность, его моральные качества определяются статусом, а не наоборот. Отношение к хомосапиенсу со стороны таких же двуногих определяются только его положением в обществе. Потеря всего отражает искусственную эвтаназию.

Ведь как таковые, эти правила имеют под собой объективную реальность с точки зрения природы человека — зависти, преклонения и прочих внутренних демонов. И эти демоны выглядят куда реалистичнее, чем те демоны, ради которых гримёрам и прочим художникам-постановщикам ещё приходится потрудиться.

Особый успех фильму, на мой взгляд, придаёт наличие актёра такого формата. Речь не о самом Яннингсе, безусловно, а о типаже персонажа — высокий, статный, с элегантной растительностью на лице, огромный, как памятник перед въездом в город. Казалось, что он не сокрушим. Но, казалось так, а оказалось, как подобает, иначе. Именно падение персонажа такого ранга лучше всего действует на фабульную часть, запланированную создателем. Раскрывается не только проблема, раскрывается целое мировоззрение.

«Последнего человека» особо любят упоминать с точки зрения операторской работы и работы с камерой. Действительно, Мурнау и Фройнд были ещё теми первопроходцами в далёкой гуще извращений с прямоугольником экрана. Каноничность приёмов выстраивалась с них, и трудно не выделить отметку этому фильму. Самое же главное, что отсюда нужно выяснить — это были не просто приёмы ради приёмов, камера работала не вхолостую и не на вариант — увиденное отражает внутреннее состояние героя.

Как тем самые двери. Двери, за которыми находится лестница вниз. Не в небо, как хотелось бы, а туда, поближе к земле, где можно с упокоением готовится к будущему, не имея за плечами более ничего. Даже костюма, который сидит на тебе, как с иголочки.

Что дает человеку положение в обществе? Учтивость или презрение, улыбку или насмешку. К великому сожалению, очень часто к месту службы и должности человека общество относится словно это его черта характера, поступки, отношение к другим, и часто при этом не замечая его настоящего.

Главный герой фильма Мурнау «Последний человек» до того как лишился должности был не только счастливым портье, исполнявший свои обязанности с большой радостью, но и очень значительным лицом в своем доме и каждый сосед считал своим долгом отдать ему честь. И с понижением должности меняется не только внутреннее состояние героя, но и отношение общества к нему, включая соседей. В этом и заложена проблема, которую очень удачно смог развить Фридрих Вильгельм Мурнау.

Следовало бы отметить и то, что режиссеру и сценаристам очень хорошо удалось создать образ «маленького человека», над котором тяжело было не сжалиться, а Эмиль Яннингс славно справился с этой ролью.

Атланты, держащие на своих могучих плечах невыносимо тяжёлый небесный свод, символизируют выносливость и терпение; с греческого «атлант» переводится как «превозмогающий». А ещё, атлант — это символ отеля Атлантик, в котором работает наш главный действующий персонаж.

Типично-пушкинско-лермонтовский, обаятельный, походящий неуклюжими повадками и грузным внешним видом на контрабас «маленький человек», в соответствии с античной мифологией, уже многие годы непрестанно жертвует на алтарь работы свои силы и уже сдающее здоровье. Он подолгу может смотреться в зеркало, но не из-за нарциссизма, а только чтобы быть уверенным в опрятности своего внешнего вида в целях соответствия занимаемой должности. И посетители признают это — даже с вершин своих капиталов, они знакомы с его открытостью, усердием и самоотдачей, за что его нежно любят и ценят. Да и не только они — соседи и всё окружение уважают его за манеру держаться, за отзывчивость, за жажду справедливости, за достойное поведение и образ жизни. Но приходит время, и старик оказывается виноват — вынужденно виноват только в том, что он уже старик. Корпоративная машина с особым цинизмом и безразличием отвергает отработавший свой ресурс элемент, оставляя его на периферии. И на наших глазах величавый осанистый атлант, не выдержав на плечах веса гостевых чемоданов, опустошённо и унизительно падает на колени, чтобы в этой позе закончить свою карьеру — мойщиком клозетных полов. Как атланта мог бы расплющить земной шар, так нашего героя раздавливает здание отеля; на входе, у основания которого он провёл практически всю свою жизнь. Увольнением его сломили морально, но всё существование этого человека так тесно было сплетено с материей — с его мундиром, — что моральный удар тоже стал физическим, и с этого момента перед нами предстаёт сгорбившийся почти пополам старик, ощущающий себя абсолютно голым без ставшей родной ему формы портье. Такой резкий и непредвиденный жизненный поворот провоцирует нашего героя и на алкогольные воспоминания, и на компенсаторные сны, и на несвойственное ему делинквентное поведение. В ситуации, когда привычный мир разрушен и лежит в руинах, необходима хотя бы элементарная поддержка близких, но нам неприкрыто демонстрируется двуличная, лицемерная природа человека, и в миг угодничество и учтивость сменяются злорадством и ехидством, пляской на костях. Двор, из которого ещё сегодня утром ты выходишь, окружённый заботой и приветствиями, к вечеру может стать вражеской западнёй — всё лишь из-за потери сугубо «внешних» элементов в силу неподвластных контролю возрастных изменений. Но дальнейшее развитие сюжета и поведение героя вызвало у меня смешанную реакцию неодобрения и разочарования, а финал, показанный после второго интертитра вообще спровоцировал во мне отторжение и возмущение, нарушив логичность и общий дух произведения своей чрезмерной приторностью, вопиющей нереалистичностью и перечёркиванием практически всех предшествующих ему смыслов. Так что кинематографическая попытка Мурнау показать — к тому времени уже широко развитую в литературе — историю маленького человека, на мой субъективный взгляд, не совсем удалась.

Но что безусловно здесь удалось, так это техническая часть фильма. С самых первых кадров мы наблюдаем за интереснейшими операторскими приёмами, которым даже нет необходимости делать скидку на время, настолько они по сей день выглядят современно и свежо. Весь немецкий экспрессионизм пестрит подобными примерами, вспомним его пионера — коллегу Мурнау по цеху — Роберта Вине и его великолепный «Кабинет доктора Калигари». Там и погоня по зигзагообразной дороге; и открытие ящика с сомнамбулой; и сцена убийства, показанная посредством теней на стене, как затем в «Психо». Здесь же мы увидим и столь модный сегодня, но первый в кинематографе (хотя не берусь утверждать с точностью) таймлапс; и пролёт камеры через физический объект; и состояние алкогольного опьянения и последующего похмелья, переданное двоящимся изображением с субъективной камеры; и предобморочное состояние героя с расплывающимися силуэтами; и сны в полупрозрачной дымке; и внимание к деталям, когда от зажжённой спички увеличивается количество света в кадре, пусть это и выполнено наивно по сегодняшним меркам. Но заинтересовать тут может не только визуальный аспект, поскольку мы наблюдаем даже попытки создания звукового сопровождения в кадрах со свистком и с трубой, имитирующего, соответственно, их звуки.

В итоге мы получаем фильм с прекрасной живой игрой Эмиля Яннингса, который реализует на экране не лучший сюжет о маленьком человеке, затрагивающий классические вопросы, связанные с этой тематикой. Но настолько приятно наблюдать за насыщенным художественными инновациями видеорядом, что этот факт ничуть не омрачает просмотр.

9 из 10

Некогда пышущий здоровьем великан, работающий швейцаром в отеле, гордящийся своей ролью и искренне считающий, что помогает людям дряхлеет и отправляется работать служителем в мужской туалет. Он в ужасе от того, что превратился в существо мало, по его мнению, полезное, презренное и пытается скрыть утрату своего статуса. Но об этом узнают соседи и начинают над ним издеваться, а он не злится — ему … стыдно… Фильм об отзывчивом в обществе, переполненном страхом и стыдом, сердце. По воле эксцентричного миллионера этот несчастный великан наследует его состояние… По воле библейского пророчества последний человек становится первым, наслаждающимся в одиночестве, скрашиваемом лишь некогда посочувствовавшим ему ночным сторожем прелястями богатой жизни… В … одиночестве! И не теряя былых стеснительности и альтруизма!

Важный на мой взгляд фильм об … агнце — человеке ведущем порядочную жизнь, делающий честь общественной позиции Мурнау. Дело в том, что это мир обширен, многообразен, зачастую труднопредсказуем, а, говоря проще, парадоксален. Парадокс всегда, везде, во всем, он каждую секунду преследует нас и это и есть жизнь. Именно поэтому герой прославленного «немецкого великана» Эмиля Яннингса, имеющий видимые задатки к деспотическому отношению к миру людей и природе, на самом деле оказывается существом кротким, внимательным и терпимым к людям, и благодушным. Он безусловно, что называется, человек широких взглядов, хотя и не интеллектуал, что меня тоже забавляет в фильме, потому что ему, в силу своей широты, оказалось трудно овладеть знаниями. Нельзя допускать к общению людей, подающих признаки способности узко, ограниченно, а уж, тем более, агрессивно и фанатично относящихся к какому-либо предмету, но они, эти люди, представлены в нашем обществе, и в большом количестве, и показаны в фильме в образе бездушного управляющего персоналом отеля. Порой кажется, что чем человек глупее, злее тем больше у него шансов стать академиком или политиком, хотя я и надеюсь, что эти мрачные мысли не соответствуют действительности. Поэтому наш «широкий», благодушый гигант и делает … карьеру служащего мужского туалета. Это выразительный, экспрессионистический и очень мрачный ход режиссера, сценариста… Не символ ли это нашего общественного устройства — крах людей деликатных, символ относительной нищеты агнцев, интересы которых попираются властвующими волками? До сих пор ведь любят поговорить о том, что президент «должен обладать политической волей», что чем больше он брызжет слюной тем он перспективнее. Когда кроткий и добрый гигант обслуживает какого-нибудь фанатика в мужском туалете, то мне это кажется запоминающимся и сильным актом социо-культурного протеста Мурнау, поступком глубокого ума…

Германия или, во всяком случае, Мурнау, боялись преуспевания мелочных расчетливых людей сильных убеждений и узкого кругозора… Заслуживающий, мне кажется, внимания призыв к нам не знать, что называется, только «свой предмет», а быть скромными людьми «широкой души»!

Надо заметить, что Мурнау и Яннингс немцы, снимавшие в США и чувствующие, что в среде своекорыстных англичан они вытесняются на обочину общественной жизни. Что-ж, обычная судьба эмигрантов… Надо отдать должное американцам — они «расширились» для этих немцев сделав фильм отнюдь не малоизвестным.

Фильм Фридриха Мурнау — прежде всего о том, насколько тотален контроль общества над человеком, насколько человек зависим от того, что зовут «мнение других» и «социальный статус».

Работа портье в отеле — престижная работа. В особенности она является символом успеха для рабочей окраины, где проживает главный герой. Он с гордостью шествует в своей форме, ведь он является примером для своих соседей. Престижная работа, устроенный быт — казалось бы чего еще желать среднему человеку? Но к сожалению главный герой стар, и на его место берут нового, более молодого портье. Перевод на новую должность — это катастрофа для главного героя. Он ничем не может воспрепятствовать этому — он фактически обречен на выживание до самого конца своих дней.

Фильм прежде всего направлен против «общества успеха», которое уже сформировалось к 20-м годам. Неудачник — вызывает в таком обществе отторжение, оно изолирует его, высмеивает, загоняет на социальную периферию. Главный герой фильма после перевода на другую должность — яркий пример такого общественного изгоя. В нем ничего не изменилось, кроме общественного статуса, но теперь главный герой вместо приветствий и восхищения получает насмешки и издевательства.

Свой социальный вес — вот что хочет во что бы то ни стало сохранить главный герой. Он готов пойти даже на то что ранее никогда бы себе не позволил — на кражу и обман. Все ради того чтобы сохранить хотя бы видимость своего прежнего положения. Люди окружающие его не интересуются им как человеком — им интересна лишь его оболочка — яркая, вычищенная форма портье.

Готов ли ты переступить под давлением общества через самого себя? Как сильно ценится внутренний мир человека по сравнению с внешним? Справедливо ли общество к «маленькому человеку»? Это самый важные вопросы, который поднимает в своем фильме Фридрих Мурнау.

10 из 10

Фильм затрагивает проблему отношения людей, а именно вопрос значения и положения «маленького человека» в обществе. Что если например, житейские обстоятельства, как старость, изменят социальный статус человека, а что если это не вопрос, а просто факт, который существовал и существует по ныне.

Режиссер Фридрих Мурнау, прекрасно показывает характер своих героев, не смотря на то, что кинолента черно-белая и немая. Мастерски показано, как люди придают значению внешним атрибутам человека и как ничтожно отношения к внутреннему миру человека. Фильм актуален по сегодняшний день…

Если составлять мой топ100 фильмов, то, думаю, 80% там составят черно-белые картины. Иной раз приъходят в голову параллели с литературой — 20—30е года — античность, 40—50е — средние века, 60—70е — классики 18—19вв., 80-е — начало прошого века с Кафкой и Прустом, ну а дальше… эээ… современность, которая одинаково безрадостна что в послевоенной литературе, что в кинематографе 21 века.

Ну да ладно. В этот раз хотелось бы упомянуть о замечательном произведении одного из величайших режиссеров всех времен Фридриха Мурнау. Это не самый известный его фильм, однако я знаю, что многие поклонники режиссера считают его лучшим. Сюжет я пересказывать не буду, тем более, что там всё просто: рассказ о благополучии, падении и волшебном возвышении гостиничного швейцара.

Дело не в сюжете, дело в горечи, злой издевке и ясном взгляде мудреца-режиссера, в том, как, казалось бы, элементарными средствами он повествует о том, что из себя представляет человек, не конкретно этот, а любой, абсолютно каждый. В глазах уволенного пожилого мужика, которые кажутся глазами коровы, над которой занесен нож резника. В злом стебе, завершающем картину.

Настоятельно рекомендую, если Вы наслаждаетесь гоголевской «Шинелью» или, скажем, произведениями Салтыкова-Щедрина.

Оценка: 9 из 10 Шедевр