Кони (1895)

Кино — это правда со скоростью… Сколько кадров в секунду? Неважно, дискретная единица правды есть фотография, поэтому Этьен-Жюль Маре, обеспечивший возможность такого афоризма, правдив максимально.

Инженер и биомеханик, кардиолог и физиолог, изобретатель и ипполог, Президент французской Академии наук, маститый ученый, опубликовавший десятки трудов об исследовании кровообращения, о графическом методе, полете птиц и физиологии.

Один из первых режиссеров XIX века, сочетающий беспредельную любознательность естествоиспытателя с лиризмом и созерцательностью художника, уловивший графически невиданные нюансы движения.

Маре мчался вместе с современниками эпохи научного позитивизма, олицетворяющими прогресс и внедряющими технические новшества.

Знакомство с измерительными и записывающими устройствами ученых Германии ознаменовало рождение страсти — научной визуализации. Именно здесь колыбель кинематографа — графический метод, предваряющий хронофотографию.

Механизм прокручивает чувствительную поверхность, а тонкий стержень непрерывно записывает изменения, вызванные движением объекта. Впервые система применена Маре в экспериментах по воссозданию импульса крови, модель кардиографа фиксирует движение волн крови, запускаемых сердцем.

Столкнувшись с ограниченностью графического метода при изучении полета птиц, он талантливо преобразует фотографию в хронофотографию, обусловив творческий поворот.

Хронофотографическая камера со стеклянной пластиной последовательно регистрирует движения с помощью вращающегося диска затвора на чувствительной поверхности. «Фотография ловит момент времени…» Апофеоз графического метода, хронофотография, время записывает, отражая движение объекта световым лучом.

Маре обзавелся киностудией — физиологической станцией в Булонском лесу. Под открытым небом расположена полукилометровая круговая дорожка, от черного экрана к центру окружности тянутся рельсы, перемещающие вагончик с хронофотографической камерой и оператором.

Хотя первый фильм, представленный в 1888 году, снят прежней камерой, Маре конструирует устройство на электромагнитах, разматывающее полоску бумаги с остановками на время освещения, получив серию изображений со скоростью 20 кадров в секунду. Финальный штрих — замена бумаги на целлулоидную пленку, более гибкую и полностью прозрачную, позволяющую записывать и проецировать продолжительные движения.

«Кинематограф родился», на станции забурлила деятельность. С 1889 года Маре и соратники сняли огромное количество фильмов, выступив первопроходцами документального и высокоскоростного кино, микро- и макросъемки.

В фильмографии режиссера, умершего в 1904 году, нет привычных сейчас «игровых» творений, но наследие поистине энциклопедично. Камера записывала на пленку несколько секунд движения: живых существ, геометрических форм, жидкостей.

DVD-издание 2007 года, увенчавшее более полувека кропотливого архивного труда Французской синематеки, включает примерно 400 фильмов.

При явной научной ориентированности невозможно назвать их прикладной видеофиксацией опытов. Да, они часто однообразны, скрупулезно повторяя движение, однако острый взгляд человека за камерой придает происходящему уникальную «лабораторную» стилистику.

Изящная женственная поступь, лишь гладкие ноги и узорчатые копыта, филигранная точность шага… Дама в длинном черном, наглухо закрытом платье, дробный манежный галоп… Стремительное параллельное скольжение в дрожащей дымке, свет и тень, насыщенный черно-белый контраст.

Четверолапые и крылатые актеры Маре безупречны: барахтающиеся в падении, элегантные в пружинистом приземлении или летящие сквозь порождающие ощущение песчаной бури дефекты пленки. Терпеливо выдерживающие множество дублей, они смотрят выжидательно, надеясь на похвалу.

Ткани одежд хлопают и полощутся подобно равномерной симметрии плавников, распятых в безводном пространстве.

При макросъемке караван копошащихся 'монстров' отбрасывает гигантские тени.

Плюшевый кролик, принюхиваясь, аккуратно пробирается вперед… Судьбу его предрешит жеманный жест руки, но из шляпы точно доставать не собираются.

Гипнотический эффект при наложении изображений: двоится и мелькает множество колес, а спицы сливаются в серебристое сияние.

Серия фильмов о физической культуре способна удивить зрителя, привыкшего к ярлыкам возрастных рейтингов, натуралистичностью. Если дискоболы и копьеметатели соблюдают приличия при съемке официальных соревнований, то на станции в кадре тесно от полностью обнаженных тел и рельефно очерченной мускулатуры. Усилие и напряжение, сопротивление сгибаемого в дугу металла, вздувающиеся и бугрящиеся мышцы, звенящий от натяжения канат, взмывание гантелей ввысь…

Маре замечал жизнь и вне станции, свободную повседневность ушедшего.

Где-то на улице деревья закованы мозаикой плиточных кругов, словно на полотне Кайботта, а взмахи кистью так устало-монотонны.

По Булонскому лесу катятся повозки с колесами, превосходящими диаметром лошадь, возле едва сданной в эксплуатацию Эйфелевой башни курсирует двухэтажный вагончик.

Развлечение незамысловатой забавой «бильбоке» и деревенская идиллия в разбрызганных каплях воды.

На открытии созданного им Института кружащие в поздравлении гости подчеркивают цикличность фильмов, рассыпается очаровательный смех, выпорхнувший со страниц сказки, а сам именитый деятель полностью соответствует статусу.

Пленки Маре сохранили объемный материал этнографической выставки, обстановку и бытовую рутину павильона для экзотических homme noir. Любопытно, моментально бы режиссера «отменили» сегодня за белый наряд?

Кроме перечисленного можно увидеть его коллег и сотрудников станции, почему-то крепко зажмурив глаза, они произносят предложения, но мы их не услышим. Если умеете читать артикуляцию губ, то узнаете о некоем чуде.

Движению «не было, не было, не было конца…» После 50 лет исследований, свыше 700 фильмов Маре погружается в абстрактные миры. Вращающиеся геометрические фигуры, гиперболоиды, гидро- и аэродинамика, потоки дыма и даже… движение души.

Хронофотография — про историю науки и искусства, открытия техники и эстетический поиск. Совмещая академический реализм натурной живописи и авангардную абстракцию текучего песка, она повлияла на утверждение футуризма и сюрреализма.

Чудовищная ирония: Маре торопился успеть за временем и прогрессом, но тогда никто не мог раскрыть магическую красоту фильмов, отсканировать на фотопленку, проецировать на большой экран.

Образ Времени не покидает на протяжении просмотра — минималистичный хронограф. Белая стрелка гладит темный бархат циферблата. Один оборот за одну секунду. Постоянство и непрерывность.

…Застывший камень памятного горельефа едва не растрескивается от кипучей резвости коней и юношей, сам же Маре задумчиво всматривается поодаль.

Игры со временем, замедленная и ускоренная реальность, — удаются только творчески. В начале нового века хронофотография станет историей, приборы и пленки упокоятся в музее. Сразу после смерти Маре практически забудут, лишь верные ученики спасут архивы, передав Французской синематеке и историкам кино.

Погоня за зрелищностью в коммерческом кинематографе стартует от его удивляющих произведений, но, когда высокоскоростная фотография преодолеет миллион кадров в секунду, — лаборатории режиссера разрушат в угоду теннисному стадиону.

Спустя 3,5 миллиарда оборотов хронографа, незыблемы законы съемки, сформулированные Маре относительно точки наблюдения, межкадрового интервала, времени позирования, и каждая кинокамера устроена на опробованных им принципах.