Длительные свидания (2023)

«Длительные свидания» совершенно неожиданно заставили вспомнить чеховского «Архиерея» - своей дробностью, даже мелочностью рутинной и неприглядной жизни старенького и нелепого заштатного священника (в русской литературе таких с известной долей пренебрежения величали «попиками»). Впрочем, Чехов вспомнился уже позже, ближе к середине, когда в этом стариковском неустроенном быту забрезжило что-то неосязаемое, но несомненное, что-то внезапно потустороннее, но притом очень личное.

Околоцерковная литература, фильмы очень любят чудо торжествующее, ликующее, превозмогающее столь же яркое зло или отступление – своеобразный такой рождественский канон, где контрасты ярки, а преображение (зачастую в тошно нравоучительных, манипулятивных целях) случается «из Савла в Павлы». Между тем «царствие-то небесное нудится» – но как же сложно порой в тягостной юдоли окружающей нас серой реальности найти вдохновение для веры в чудо. Как сложно поверить, что великие чудеса, мученичества, свершения прошлого проступали на ткани такой же серой и негероической для большинства современников жизни, как наша нынешняя.

А еще сложнее, наверное, суметь правдиво ткань эту воплотить посредством киноязыка. «Свидания» – фильм очень скупой, немногословный, эпизоды его кажутся широкими грубоватыми мазками, оставляющими много места для зрительского сотворчества и, наверное, призванными имитировать обрывистость, нелогичность и нелепость настоящей жизни. И это им вполне удается – наблюдать картины быта маленького городка, как и никому не нужного старика, эпизоды государственной и церковной казенщины, намеченные достоверными штрихами, поначалу попросту тяжело, грустно.

И тем ценнее, тем бОльшим откровением становится то неосязаемое и несомненное, что начинает проступать между этих скошенных неполных строк, превращая фильм в искреннюю оду современному чуду. Сперва не верится даже, что именно в него – в настоящее библейское чудо – складывается та печальная нелепица, которая творится на экране. Поневоле вспомнишь Христово: «Сила Моя совершается в немощи».

Старый рокер Гаркуша, сыгравший главную роль, вышел извилистыми путями контркультуры на ту же светлую опушку, что некогда Мамонов. Он как-то удивительно органичен и достоверен в роли по-стариковски чудаковатого неприкаянного попика. Что до Василисы Перелыгиной, то, пропустив в свое время «Дылду» Балагова, всерьез полез после фильма разбираться – актриса ли это или все же взятый режиссером в фильм человек с улицы.

Цельная, емкая и, кажется, очень искренняя попытка исповедовать посредством киноязыка веру во вневременное парадоксальное чудо. Спешу смотреть «Распутье», предыдущий фильм Георгия Лялина.