Песня для Евы (2022)

Вы говорите: — Дети нас утомляют. Вы правы. Вы поясняете: — Надо опускаться до их понятий. Опускаться, наклоняться, сгибаться, сжиматься. Ошибаетесь! Не от этого мы устаём. А оттого, что надо подниматься до их чувств. Подниматься, становиться на цыпочки, тянуться. Чтобы не обидеть... (Януш воистину Корчак)

Песня для Евы (2022)

Дети, на самом деле, существа бесконечно одинокие. Как бы вы их ни любили и ни окружали заботой. Их мир становится исключительно непонятным в тот же миг, когда вы взрослеете. Уловить ту искру, оставить её в себе... Это дар. Или проклятие, кто знает? В любом случае, сохранить его способны далеко не все.

Мне кажется, фильм режиссёра Алексея Мячикова как раз об этом.

Дружба взрослого мужчины и маленькой девочки. Почему-то мы сейчас так опошлили всё донельзя, что и подобное нам может показаться, как минимум, странным. А уж как максимум... Впрочем, тут я замолкаю. Кино слишком светлое и позитивное (вот ведь тоже слово, что воспринимается нынче по причине его затёртости чрезмерно узко и плоско) для подобных мыслей. Но Серж Бургиньон в «Воскресеньях в Виль-д’Эвре», судя по всему, сказал всё об этом давно за меня (гран мерси, дядюшка Сержик, многая тебе лета).

В канве истории два персонажа. Их объединяет нечто общее. Им плохо быть одним. Пусть и по различным, на первый взгляд, причинам (хотя у Евы есть мама; эта мама человек-то в сущности очень даже приличный и, по её мнению, делающий для дочери всё возможное; но, ребят, иногда ребёнка достаточно всего лишь обнять). А второй — вышедший в тираж рокер близ 50-ти. И кто мне скажет, что он заслуживает эмпатии, сочувствия, понимания в меньшей степени? Впрочем, видимо, после взаимного знакомства им обоим уже и не нужен никто извне.

Юная Надя Клюшкина в самой что ни есть ведущей роли искренно убедительна. Убедительна, именно потому что искренно. Так не играют. Так живут. Жизнь. Её Ева (Райская; какое, право, чудо) это всё-таки символ. Символ воспарения света (равно и цвета) над серостью, победы улыбки над грустью. А всего-то надо было повстречать на своём пути стареющего, примятого жизненными обстоятельствами музыканта, к тому же лоха и неудачника.

Наталья Демидова. Наталья Сергеевна. Играющая её мать, блестящая актриса. Звезда Владимирской драмы. До того яркая, что вот всё светит, светит и светит. каждым кадром своим. Пусть фильм и был явлен зрителю впервые уже без малого три года. А вот будете у нас (у них)... Сейчас её можно увидеть во многих тамошних постановках. Демидова и на сегодня очень молода, её актёрский потенциал раскрыт лишь на самом зачаточном уровне, жаждёт своих Пигмалионов.

Съёмки сцен в областной клинической больнице, пожалуй, наиболее впечатляюще обратили моё личное внимание. Примерно же и так я помню те больничные территории, где многие лета верой и правдой служила главной медсестрой наша дражайшая тётя Александра Сергеевна Крючкова (урождённая Пашкина), некогда даже пославшая на далёкие луга саму Горбачёву Р. М. Если не по внешнему, то по содержанию, сути, оно осталось прежним в общем бытии своём. Те же коридоры, тот же кислород, та же вера во всеобщее исцеление (то бишь, считай, сказку). Да этот фильм, во многом, пожалуй, сказка и есть.

Я думаю, что кино скромное, тихое... Региональное! Должно непременно жить. Развиваться. Множиться и размножаться. Ему есть что сказать. В противном случае, мы рискуем задохнуться.

И таки да. Человеку очень нужен человек.