Фанаты (2020)

Сегодняшняя молодёжь наслышана о мифических «лихих 90-х», с их бандитами, рэкетом и прочей дичью, которая сегодня воспринимается с некой долей романтизма. В этом нет ничего плохо. Человеческой памяти свойственно минимизировать минусы и максимизировать плюсы. Однако если так посудить, то события, которые показаны в ленте талантливого режиссера Севы Галкина «Фанаты», от реальности ушли не далеко. Особенно это подтвердят люди, живущие в русской глубинке.

К слову, о ней. Разумеется, посмотрел я эту короткометражку в сети Интернет. А как иначе? Если у нас в Москве картину сняли с показа, что что говорить о провинции, где даже «Богемскую рапсодию» не показали (вопрос к знатокам: угадайте, почему?).

«Фанаты» навеяли на меня атмосферу середины 90-х годов и начала нулевых. И хотя лента вышла в прошлом году, кадры выстроены таким образом, что зритель оказывается, с одной стороны будто в прошлом, но с другой, голос из телевизора на заднем плане даёт понять, что нет, события происходят сейчас! От этого становится еще пуще не по себе. Хочу обратить внимание так же на выбор времени года и цветокоррекцию, которая добавляет элемент какой-то безнадёжности. Русской провинциальной безнадёжности! Панельки, кола с виски, лысые быдловатые парни на турниках… Всё это создаёт уникальную атмосферу, в которой многие жили, а некоторые районы, по видимому, живут до сих пор.

Краеугольный камень в картине, на мой взгляд — непринятие внутренней сексуальности, причиной коего является страх. Классический случай. Это сегодня быть причастным к ЛГБТК+ сообществу стало как-то даже модно, и если ты не толерантен, то ты абьюзер. Но вспомните те же 90-е годы, когда тысячи, миллионы людей скрывали свою ориентацию, потому что за это били, а кого-то и убивали… В «фанатах» есть отличный момент подставного свидания. По сути, ведь так оно и происходит повсеместно до сих пор.

В общем, лента смотрится интересно, немного даже экспериментально. Диалогов совсем не много, но как мне показалось, если их убрать, то смысл будет итак понятен, а это значит, что авторы фильма отлично проработали визуальную сторону.

Отдельно хочется отметить игру молодого актера Филиппа Грабовецкого, который исполняет одну из главных ролей в фильме.

Содержание криминальной драмы определяется ответами на вопросы «Кто эти люди?» и «Как они дошли до жизни такой?», будь то «Бонни и Клайд», « Буч Кэссиди и Сандэнс Кид» или просто «Фанаты» как в коротком фильме Севы Галкина, где материально необеспеченные и финансово неблагополучные, духовно порожние и слабо социализированные молодые люди вступают в тесный союз, думая поправить своё положение, — так что с тем, кто они, всё выглядит достаточно прозрачно, а информативность визуала заключается в грамотном цитировании мэтров, не давая при этом повода для упреков, поскольку автор выбирает образцовые постановочные приёмы, адаптируя их под свою композицию, — от Бертолуччи, естественно, не убудет, зато качество кадра на уровне, путь даже мальчики выглядят несколько не в себе.

В односложных фразах мало толку, но они перебрасывают мостик к мотивирующей главных героев информационной среде, звучащей фоном из вещающей за стеной говорящей головы телерадио, цитируя которое, один из главных героев предлагает план на завтра, чем режиссёр недвусмысленно определяет масс-медиа соучастником преступного замысла — таким приёмом оценивается цена разнесённых по ветру слов, оставляя открытым вопрос об ответственности, в чём спрятан смысловой трюк эротически окрашенного сюжета, в котором автор выдвигает собственную версию реальной истории, не отказывая себе в праве на личное мнение в отношении связи дела и слов, обрамляя финал затасканной арией «Lasca ch» io pianga», навряд ли оплакивая ею утраченную свободу своих персонажей, но тогда чью?