Юморист (2018)

А что, если дать человеку, наделённому талантом острослова шутить о чём его душе угодно? То бишь, абсолютная свобода, которая начинается там, где разрешено, а заканчивается уж точно там, где положено.

Об этом и «Юморист» — история вымышленного комика Бориса Аркадьева, который рассказывает со сцены нетленный монолог «Бархатный сезон», типичнейшую такую зарисовку, в стиле Зощенко и Петросяна.

Но выступление с одним и тем же материалом на юбилеях троюродных прабабушек очередных майоров-генсеков да посиделки в древнегреческой бане утомят кого угодно, и Аркадьев пытается шутить о чём-то более остром.

Михаил Идов в своей дебютной работе прекрасно иллюстрирует положение такой тонкой и скользкой штуки как юмор в не такое суровое, но всё ещё совковое время Черненко, а, равно, и в наши, относительно свободные дни.

А ведь герой прекрасного Юрия Колокольникова в картине взахлёб, фанатично рассказывает об американских комедийных клубах, в которых можно говорить обо всём и даже оскорблять своего зрителя со сцены, преподнося как жанр. Сейчас такое есть, да шутить всё равно нельзя, не дошла земля наша ещё до таких высот.

«Юморист» — это грамотный фельетон с очень прямым посылом, почти без метафор и иносказаний. И крайне удачно все эти мысли произносятся устами высших чинов, привыкших выражаться без полутонов и намёков.

«А что, если мы дадим им шутить больше? Ну, не сразу, понемножку. Про всяких бюрократов, взяточников? Да о сексе, в конце-концов?».

И действительно — а что если?

Замечательная история, которая поглощает сразу же. Занырнул в сюжет с самого начала, а вынырнул только через час — вот он, мой субъективный показатель интересной истории.

Если включить пафос, то фильм про то, что профессионал может убить словом! Ну, а если отключить, то это история про придворного шута, юмориста, с грустным лицом Семена Альтова и Аркадия Арканова, чьи монологи доводят до истерики золотозубую аудиторию в меховых шапках на свежие бигуди. Все как будто норм: секс, драгз и рок-н-ролл, правда, советского разлива. Но что-то наш герой приуныл. И Юрмала не вставляет как раньше, и тупоголовые советские чиновники кажутся не кормильцами, а пожирателями.

Короче, осточертел ему весь этот прогнивший и лживый совок. А тут еще кто-то ему подкинул VHS с концертом Эдди Мерфи. А там юмор — это жесткий, правдивый, очень обидный стёб.

Вот Борис Аркадьев и решил, что хорош прислуживать, пора говорить правду. И после нескольких лет конъюнктурщины зачитал в узком кругу уважаемых товарищей свой стендап. Убил наповал.

8 из 10

Бывает так, что о существовании фильма, вроде как вполне себе любопытного, узнаёшь из-за какой-то ерунды. Либо постер красивый увидел на кинозале, либо чё ещё. В данном случае наткнулся на Фейса в трендах ютуба, когда у него выходил тот самый клип. Ерунда та ещё, но с рекламной задачей справилась.

Любят у нас снимать фильмы про советское прошлое, но обязательно по реальным событиям, и обязательно так или иначе порочащие былые заслуги великой державы. Фикшна в советском сеттинге особо не припомню — разве что Защитники. Космополитически настроенный режиссёр Юмориста также не постеснялся измазать свою картину дикой антисоветчиной. Но есть один нюанс.

Антисоветчина антисоветчиной, а люди в кадре какие-то несоветские. По крайней мере совсем не такие, как в фильмах производства СССР. И повествование, завязанное вокруг одного человека (сыгранного, кстати, оч круто), смотрится слишком гротескно. Потому фильм, используя стилистику СССР, приобретает более личный характер, нежели социальный. И смотреть его как отдельное произведение становится куда интереснее и приятнее. И даже Фейс на титрах уже кажется вполне себе органичным. И в своём жанре фильм шикарен. Даже шутейки есть удачные, хоть и грустно это всё.

10 из 10

Камерная, если можно так сказать, драма о буднях советского StandUp комика, со всеми тяготами, лишениями свободно юморить о политике, метаниями между материальными благами и свободой творчества, душевной загнаностью в угол безысходности, компромиссах и поиске любви.

Людям старшего поколения данная картина будет гораздо ближе, чем тем, кто в конце 70-х начале 80-х только появился на свет.

Кастинг главного героя вызвал двоякие чувства. С одной стороны, прекрасно передано безразличие к успеху и материальному достатку со стороны главного героя, с другой — отсутствие на лице мимических интонаций, не позволяет заметить тот душевный надрыв, который автором заложен изначально.

Супруга героя напротив, передала, в большей степени своей скупостью на слова и эмоции, весь нерв, который по причине уступчивости, понимания и любви, приходится держать под контролем.

Хронометраж не затянут, смотрится легко, без зевоты. Ждать смешного не стоит, ибо работа комика в советское время это тяжкий труд — есть возможность говорить с большой аудиторией, но не о том, о чем хочется на самом деле.

Последняя сцена лишняя.

6 из 10

Режиссёром картины выступил дебютант Михаил Идов. Ранее он специализировался на написании сценариев к фильмам (самым известным стал фильм «Лето»).

Лучшими моментами всего фильма становятся две невероятно выдающиеся сцены — в одной Аркадьев беседует с космонавтом на различные жизненные темы, а во второй «выступает» в бане, построенной, возможно, на месте церкви, перед людьми «в погонах». Выступает, выходя из многодневного запоя, перед такими же пьющими высокопоставленными слушателями. В фильме пошутят, что водка и космос — основа российского государства. И ведь трудно не согласиться, смотря куда приводит и то, и другое героя Аграновича.

Огромным плюсов можно выделить актерский состав. Помимо актеров в некоторых эпизодах, самое сильное звено фильма — это Алексей Агранович. Ранее он играл только второстепенные роли или вообще принимал участие в некоторых массовках. Но в этом фильме он проявил себя на все 100%. И надо отдать должное режиссёру — сколько внимания, времени и крупных планов отдает ему и насколько, очевидно, доверяет его способности сыграть то, чего ни в сценарии не напишешь, ни словами не скажешь.

Однако есть и минусы данной картины. Несмотря на жанр драмы, в фильме присутствуют несколько шуток. И шутки в этом фильме не сегодняшние, их показывали многие телепрограммы, фильмы и эстрадные выступления того времени — плоские и ниже пояса. Михаил Идов попытался показать на экране тот юмор, который начался в 60-х и еще остался в 80-х годах «советского периода», когда и происходят события фильма.

Также складывается ощущение, что действия фильма происходят далеко не в 80-е. Весь фильм можно наблюдать некие скачки в визуальном стиле — от прошлых лет до современности. В каких-то помещениях все сделано прекрасно: и антураж, и костюмы. Но в других, более открытых местах, всё выглядит иначе. Несмотря на бюджет 1,3 миллионов евро (почти 100 миллионов рублей) фильм выглядит как будто его снимали для ТВ (очень похож на «Высоцкий: спасибо что живой»).

Можно ли назвать «Юмориста» массовым кино? Скорее всего, нет. Но при этом фильм очень даже смотрибельный. У ленты есть свои особые ритм и настроение, а задача зрителя — в них попасть.

P.S.

В финале проговаривается линия в виде прямого обращения к современной комедии от лица советского генерала, который высказывает неплохую мысль, что в будущем надо бы разрешить всем шутить про секс, взятки и политику, потому что это помогает выпустить пар. Высказывание об отношениях власти и артистов — что может быть банальнее, но и одновременно актуальнее везде и всегда.

Трагикомедия в осмыслении увиденного. Драма в переосмыслении пройденного пути.

Мы живем, под собою не чуя страны,

Наши речи за десять шагов не слышны,

А где хватит на полразговорца,

Там припомнят кремлёвского горца.

Его толстые пальцы, как черви, жирны,

А слова, как пудовые гири, верны,

Тараканьи смеются усища,

И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

Он играет услугами полулюдей.

Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,

Он один лишь бабачит и тычет,

Как подкову, кует за указом указ:

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.

Что ни казнь у него — то малина

И широкая грудь осетина.

Тоталитаризм. И Иванович вместо Ильича со сцены. И бороды в КВНе под запретом ибо сам Карл Маркс и Фридрих Энгельс носители бород. И Рабинович в космос никогда не может быть запущен даже в сценическом обрамлении, при массовом скоплении публики. Малкин может. Но это ещё надо проверить какой это Малкин. Хотя «там где надо» проверили-перепроверили не один раз. Ибо мало ли что? А он с дипломом и паспортом — прости, прощай! Ха-ха, ха-ха. С Родины и сразу на историческую Родину! Без возврата! Смешно. Конечно же смешно. 1984 год на дворе. КПСС у власти.

И коньяк в кровь для постоянного разгона налипающей хмари. И понимание, что жить так нельзя, потому что говорить хочешь, но не можешь. И пошлость про обезьяну снятым намордником в дозволении. Ошейник поводка с цепью — как только повернул «морду» вправо или влево. Не сметь. Фу, нельзя. А сыну наказ — думай что поёшь, про пионерию, страны Советов. А себе — закрытую дверь в отдельную комнату в семейном гнезде. Смешной человек вернулся домой. Смешной человек плачет внутрь себя самого.

А вокруг прилизанные угодливо слащавые лица без погон, но в чинах почитания. Кто-то просто филёр в гостиничном коридоре берущий на карандаш каждый «туалетный» пшик, кто-то приставленный «ординарец» аккуратно формирующий досье. Здесь же и громилы-молотобойцы — исполним, доставим, сопроводим. Какая разница какое время суток? Кому какое дело хочешь ты или нет? В постели? Значит поднять с этой постели! В машину его! В самолёт, скорее! К трапу авто! Байконур? Казахстан? И что из того? Сладкая жизнь. Действительно, и чего ему не хватает, — восклицает генеральский чин. Будь холуём, прогибайся в подобострастии улыбаясь и ты в вечном фаворе! Сыр в масле. Вон их сколько коленопреклонённых за роскошеством стола. Все к месту. Друзья.

Иосиф Виссарионович давно как почил, а нравы, порядки едва ли не те же. Система! Да.

«Юморист» Борис Михайлович в декорациях советского счастья. Колесящий по стране в шоу праздничных веселий. Острый ум, мастер слова, неординарность личность. Как такого оставить без внимания? Он в каждом кадре. Словно под объективами фотовспышек. В анфас и в профиль. Его, разве что только не прослушивают и не пишут. В домашней тиши.

Режиссёру удалось создать весьма характерный коллаж в минимализме декорационных изысков. Сцены вне помещения можно пересчитать по пальцам одной руки. Но не в этом ли ещё одна мысль-метафора для «комнатного растения», каким является «свободный глашатай» обращающийся к массе?

А финальные кадры с «римскими термами» и вовсе величественны. Как тут не вспомнить исторические хроники страны Советов и Бериевский победный клич у неостывшего ещё тела вождя: «Хрусталёв, машину!» (привет А. Герману). Ну разве не прекрасно потешна эта развязка? «Король умер — да здравствует король!»

Жил Александр Герцевич,

Еврейский музыкант, —

Он Шуберта наверчивал,

Как чистый бриллиант.

И всласть, с утра до вечера,

Заученную вхруст,

Одну сонату вечную

Играл он наизусть…

7 из 10

Реклама позиционировала «Юмориста» как политическую агитку с претензией — так что лично я ожидал увидеть нечто крайне унылое, вроде нашумевшего «Праздника».

Но на самом деле фильмо оказался весьма достойный. И не то, чтобы совсем не про политику, но…

В сущности, «Юморист» — прямое продолжение традиции «Того самого Мюнхгаузена» Горина/Захарова. Даже, в некотором роде, ремэйк — причем ремэйк сразу второй серии. Той, в начале которой барон мертв, а жив и здравствует цветочник Мюллер, а в конце Мюнхгаузен собирается на самом деле совершить полет на ядре из настоящей пушки, заряженной сухим порохом.

Идов, отбрасывая фэнтезийный антураж и интеллигентскую мягкость как ненужную более шелуху, расшифровывает горинские метафоры «в лоб». Сцена в бане — это именно то, что и как на самом деле происходит в финале «Мюнхгаузена».

И это отвратительно.

Зато правдиво.

К счастью, Идов, во-первых, взамен отброшенной насыщает историю своей собственной метафоричностью. Ну как, «собственной»… позаимствованной прежде всего, конечно, у Пелевина из «Омон Ра», но хорошо позаимствованной, и, главное, уместно.

И во-вторых — не опускается до однозначности. Ну как, опять же… Однозначные персонажи в фильме есть — однозначно отрицательные. А вот с положительными, к счастью для фильма — все сложно.

Главное, что образ главного героя удался неоднозначно.

Он вызывает жалость, но ни малейшего сочувствия. Даже в самые трагические и/или героические моменты жалость становится чуть менее брезгливой, но это и все. Но этого достаточно.

И, кстати, очень здорово, что образ не списан с какого-то одного советского юмориста. Угадываются отдельные характерные черты и фразы Альтова, Задорнова, Арканова… А про работу клоуном на банкетах советского руководства много (и без всякого стыда) рассказыывал Жванецкий, например. Но Аркадьев — обобщенный образ. И обобщенный образ — не только юмориста, и не только работника культуры… и не только советского, если уж на то пошло.

В общем, я не уверен, что этот фильм сохранится до времен, кода потомки советских людей забудут, кто такой Черненко. Но если сохранится — то и тогда просмотр «Юмориста» будет вполне осмысленной тратой времени.

Потому что майоры вечны. И потому, что фильм — не про майоров.

9 из 10

Михаил Идов — талантливый сценарист, поэтому немудрено, что его режиссерский дебют ждали с нетерпением. В отличие от «Лета», «Юморист» оказался более личным проектом и, конечно, более приближенного к концепту обыкновенного фикшена: в жизнеописании главного героя не проглядывается ни Жванецкий, ни Хазанов. История о «советском стэндапе», тем не менее, нашла свой правильный путь, поскольку вместо того, чтобы окунуться в темы цензуры творчества или проблемы самовыражения в Советской России (что было уже показано, в том числе, в «Лете»), кинофильм Идова обращается к зрителю сегодняшнего дня. Несмотря на общий дух ретро и многие любовно воссозданные детали, нетрудно догадаться, что подтекст «Юмориста» имеет отношение к современности.

Главный герой — Борис Аркадьев, завсегдатай «Вокруг смеха», не звезда, но и не комик средней руки. Концерты, творческие вечера и «корпоративы» для советской верхушки обеспечивают для семьи Аркадьева безбедное существование. Да и самому Борису не на что жаловаться: есть жена, дети, любовницы, верные друзья и любимая работа. С другой стороны, артист попадает в замкнутый круг: обладая этаким миниатюрным буржуазным успехом, он абсолютно не знает, что с ним делать. Речь идёт не о цензуре или самоцензуре: скорее о цене комфорта.

Интересно, что Идов избегает деталей биографии своего героя (и, возможно, воплощения самого себя) Аркадьева. Множество подробностей мелькают на задворках сценария: и литературное прошлое юмориста, и его статус, и творческая биография. Это и делает его таким привлекательным и загадочным для зрителя. «Юморист» поднимает душевные проблемы этого человека, взаимоотношение со свободой слова и сделку с совестью. Таким образом, подобный прием даже уходит от примитивного и даже немного лживого описания о том, как в СССР давилось вольнодумство, а переводит проблемы на экзистенциальный уровень, актуальный, наверное, всегда. Пока народ будет смеяться над макакой Артуром Ивановичем (даже не Ильичом!), являющемся основным героем шуток экранного Аркадьева, а не над чем-то, имеющим отношение к реальной жизни, то застой в головах неизбежен.

Главную роль исполнил Алексей Агранович — малоизвестный российский актер. Тем не менее, Агранович сыграл просто превосходно: его образ уставшего от жизни на просторах России мужчины неопределенного среднего возраста знаком каждому и попадает в точку. Отметились также Юрий Колокольников в яркой роли, Полина Ауг с Алисой Хазановой, но их мало и, строго говоря, всё равно основное действо строится вокруг персоны Аграновича. Достаточно сказать, что лучшая сцена была разыграна актером соло, без напарников по съемочной площадке.

Неуютный и тревожный «Юморист» намеренно сделан таким и дело вовсе не в коробящем подтексте: для передачи зрителю атмосферы угнетения Идов часто используется крупные планы, медленные переходы и т. п. Монологи артиста обращены ни к экранным болванчикам-зрителям, ни даже к зрителю по ту сторону экрана: они обращены к стране в целом и её людям, хотя сам протагонист предпочитает адресовывать реплики Богу или Космосу. Тема «Юмориста», наверное, проста и понятна всем взрослым людям на территории России: то, как человек примеряется с собой, когда совершает спорные поступки.

7 из 10

Картина очень амбициозного, и в то же время, неоднозначного режиссера-дебютанта Михаила Идова изначально показалась мне достаточно интересной, прежде всего, своей идеей. Подобного рода фильмы не часто появляются в российском кинопрокате по ряду причин. Во-первых, это банально не выгодно. Опыт Юрия Быкова показал, что российскому зрителю не интересно смотреть и рассуждать над актуальными проблемами, а до историй советских времен, массовому зрителю и подавно нет дела. Потому и не всякий продюсер решится взяться за такой проект, и уж тем более, с режиссером-дебютантом. Во-вторых, если картина не в состоянии потешить своим низкосортным юмором самого обыкновенного мещанина, или, как минимум, не прославляет былые заслуги страны, то надеяться на помощь государства в таком случае — бессмысленно. Но такие картины создаются не ради желания заработать, а в первую очередь, во имя идеи. В совокупности, эта картина заставила меня поверить в неё и поддержать независимого производителя рублём.

История повествует нам об известном и почитаемом советском юмористе Борисе Аркадьеве, у которого, по сути, есть всё, что только мог желать «гражданин товарищ» тех времен: слава, семья, почтение партийной элиты, многокомнатная квартира, в конце концов, но нет самого главного, что так необходимо для настоящего комика — свободы. На этом то и завязан основной сюжетный конфликт — противостояние одного маленького человека и огромной советской машины-цензуры. В течение всей сюжетной линии, главный герой так и норовит прочитать тот материал, который он поистине считает смешным, но сталкивается с непониманием. И потому, он вынужден читать абсолютно безвкусный и изъезженный до черных дыр монолог, который в юмористическом смысле сопоставим с баснями Крылова, но и близко не содержащий какого-либо нравоучительного посыла. В кульминационной сцене шутнику-страдальцу-таки удаётся высказаться на глазах у высших служащих, но ни к чему хорошему это не приводит.

В ленте, по сути, нет ни одного положительного персонажа, если не считать членов семьи главного героя. Женой движет понятный природный инстинкт сохранения семьи во имя детей и мужа, а других сцен с этой героиней в фильме и не было. Сын переживает вполне естественный для своего возраста период, когда человек начинает переосмыслять своё существование и устройство жизни в целом, а потому так часто происходят внутрисемейные конфликты, а уж тем более, когда твой отец занимается довольно сомнительной работой. Маленькая девочка еще просто маленький ребёнок, которому для счастья нужно не много, лишь бы отец был рядом. Самому же «папаше», семейного благополучия, спокойной размеренной жизни — оказывается мало, он хочет большего: всенародной любви и, что самое главное, внутренней свободы и уважения к самому себе. Ради этого, он, кажется, готов на всё, пренебрегая безопасностью собственной семьи, всюду норовит зачитать свои очень противоречивые шутки. Окружение Бориса Аркадьева ничуть не лучше его самого. Каждый думает лишь о собственной выгоде и как бы лучше представить себя в свете высоко почтенных «служителей народа». Знакомством с народным артистом хвастаются лишь для поднятия собственного авторитета в глазах окружающих. Люди готовы претерпеть смерть вышестоящего, дабы занять его почётное место.

Это ли ни есть настоящее гниение человеческой натуры и уничижение присущих разумному существу качеств? И вся советская атмосфера, очень достойно переданная в фильме, отлично подчеркивает это. Хорошо знакомые нам советские квартиры, даже такие роскошные, как у Аркадьева, со скрипящим советским паркетом, громоздкой безвкусной мебелью, столовской посудой, которая была в каждом доме. В такие моменты понимаешь, насколько сильно среда воздействует на человека и его внутренний мир. И то, насколько депрессивное, негативное воздействие оказывает советская, и в каком-то смысле, «античеловечная» культура, на умы граждан. Вообще, картину можно назвать удачной, с точки зрения визуального исполнения. Очень умело, в определённых моментах режиссёру удаётся создать ощущение саспенса и общей неопределенности сцены. Алексей Агранович, исполнитель главной роли, очень изящно выполняет поставленные перед ним задачи. В особенности, крупные планы ему даются с необычайным шармом, которые здесь, кстати, дают более точное представление о переживаниях героя. По началу, картина кажется затянутой из-за частого использования длинных планов, но потом, когда ты втягиваешься в эту сюжетную линию, она резко обрывается и оставляет не самое приятное впечатление.

Картина затрагивает так называемый «период застоя» истории Советской России. Время, когда развитие во всех сферах деятельности остановилось, перестали генерироваться новые идеи, а люди выстраивались в очереди за «дефицитом». Понятное дело, в такое время, людям просто необходимо какое-либо развлечение, которое они нашли в походах на юмористические концерты тогдашних комиков. К нечто похожему наша страна движется и сейчас, но хочется верить, что за это время наш народ изменился и отныне не позволит власти так ограничивать нас, как минимум, в сфере развлечений, потому что эта область деятельности не должна подвергаться цензуре. В конце действа, автор явно даёт понять, что чувство юмора у людей есть, когда два сотрудника КГБ обсуждали «незацензуренные» шутки Аркадьева. Таким образом, можно сделать вывод, что главная проблема русского человека — это слепое следование строгим правилам системы и нежелание менять что-либо, даже если это противоречит их собственным представлениям о свободной и счастливой жизни.

По итогу, сама идея фильма является очень интересной и, в каком-то смысле, злободневной, но история оказывается не раскрытой и обрывается на самом интересном месте. Более того, конец представляется мне достаточно фантастичным и даже противоречивым. Но за неплохое визуальное повествование, правдоподобный антураж и очень органичный, в соответствии со своими персонажами, актерский состав можно поставить уверенный плюс.

Главное, что несмотря на отношение массового зрителя к картинам подобного характера, продолжают появляться люди, готовые рассказывать о насущных проблемах современности.

7 из 10

«Как заставить русского прыгнуть с моста? Сказать, что с этого моста нельзя прыгать.» (с) Народная мудрость

Михаил Идов, сценарист полнометражных «Духless 2» (2015) и «Лета» (2018), сериалов «Лондонград» (2015) и «Оптимисты» (2017), дебютирует в режиссуре фильмом «Юморист». В нем автор рассказывает нам о своей системе координат, в частности о том, что ставит в ней свободу выше всего — не только материального благосостояния, но и семьи, любви. Ограничения становятся раздражителем, причиной неврозов и измотанности, а уступки и адаптация — поводом усомниться в своих принципах и утратить самоуважение.

Для раскрытия темы автор отправляется к уже знакомой по «Лету» и «Оптимистам» эпохе — 80-м годам прошлого века, в СССР — воплощении запретов, ограничений и строгой цензуры в массовом сознании российского зрителя. В противовес этому главным героем Идов выбирает эстрадного юмориста. Человека, у которого стремление к свободе заложено не только в подсознании, но и в профессии. Ведь юмор тем лучше, чем острее и злободневнее.

Но вымышленный собирательный образ советского «писателя-сатирика» Борис Аркадьев, прекрасно воплощенный Алексеем Аграновичем, не острый и не злободневный. Он читает советским слушателям хитовый монолог о фотографировании с обезьянкой и выполняет спецзаказы КГБ — развлекает космонавтов и генералов. Он адаптировался, научился жить и даже процветать в условиях постоянного контроля сверху, но постоянные уступки власть имущим и компромиссы с собственными убеждениями постепенно извлекают кислород из окружающей среды. На экране мы увидим, как внутри героя затягивается узел раздражения и усталости и как он, в конце концов, разорвется.

Потребность в свободе есть у каждого. Острая реакция на любую попытку ее ограничить, как следствие этой потребности, присуща многим. Поэтому главному герою легко получается сопереживать, и именно поэтому «Юморист» будет актуален и интересен без привязки к месту и времени. Но жажда зарифмовать застойные подцензурные 80-е именно с сегодняшней российской действительностью объяснима и естественна, ведь в эти самые дни, пока фильм идет в прокате, депутаты принимают закон об огромных штрафах за посты с неуважением к правительству в соц сетях.

Как сценарист Идов не пытается следовать за Эми Шерман-Палладино, которая написала своей стендап-артистке «Удивительной миссис Мейзел» впечатляюще много хорошего материала. У Аркадьева вы услышите всего один не очень смешной монолог, «Бархатный сезон» про ту самую обезьянку, и даже только написанную новинку о космонавте Рабиновиче зрителю оценить не дадут. Одобрительной печати соответствующего комитета на ней ведь нет. Тем не менее, в сценарии хватает шуток, удачно стилизованных под советский юмор.

О достоверности воссозданной на экране эпохи судить не мне, но я в нее поверил. Перед нами очень уверенная, цельная работа. Можно было бы причислить фильм к популярному сейчас жанру драмеди, но это все же именно драма. Рекомендую вам посмотреть эту грустную историю человека, считающего себя продолжателем литературной традиции Чехова и Салтыкова-, мать его, Щедрина, но вынужденного выполнять, по сути, функции обезьянки из своего пересвеченного монолога. «Эй, шути давай!»

9 из 10

«Юморист» Идова своей нестандартной пиар-кампанией привлёк внимание людей разных «весовых категорий». Ориентир сделан не на ТВ, а на интернет — YouTube.

Про какое время фильм? Про СССР. Эпоха застоя. Зрители: 40 лет и старше.

Про какое время фильм? Про Россию. Эпоха «типа забываем о прошлом, но и типа не двигаемся вперёд». Зрители: 16 лет и старше. Фильм, кстати, и имеет рейтинг 16+. Привлечению аудитории послужил и Face с его заедающей в голове песней. Интервью с Дудём, «На троих», Ургантом. Но это изначально «некассовый» фильм. Сборы не сведут с ума, но этого вовсе и не требовалось.

На такие фильмы не ходят с попкорном. В кинозале половина кресел была занята. И при этом никто не ел, не пил. Это поистине удивительно. Была тишина, которая даже напрягала. Она развеивалась во время остроумных, забавных или жёстких слов главного героя — Бориса Аркадьева. Он — собирательный образ нескольких ведущих юмористов СССР. Его внешнее собрано из многих, но внутреннее — уникально. Он успешен, но несчастлив. Он не задыхается в капкане цензуры, потому что не дёргается. Петля довлеет, висит на шее, но не жмёт. Во время нахождения на приёме у «советских дворян» петля обрастает шипами. На ум приходит рассказ друга (бывшего друга?) Аркадьева про американский comedy club. С каждым словом гладиатор-юморист освобождается от мучавшего его молчания. Генерал, чья баня стоит на месте бывшей церкви, приказывает: «Давай, шути». Власть, к сожалению, плохо уживается с юмором. Последний либо подчиняется и перестаёт быть юмором. Либо он шлёт приказы далеко-далеко, также, как и шлёт отдающего приказы.

Аркадьев просто убивает словом.

Наше время. Юморист выступает со своим шлягером, коим он был в восьмидесятых. Сколько-сколько лет прошло? Много. Но Эйнштейн предполагал, что время недвижимо: прошлое, настоящее и будущее существует одновременно. На философскую часть данного вопроса отвечает фильм — в России время стояло на месте. Мы живём в уникальной стране, в пространстве, где ничего не меняется. В России время абсолютно и точно недвижимо. Настоящее тесно сотрудничает с прошлым. Или вовсе являются одним и тем же, но с изменёнными названиями.

Цензура. Всё новое — это хорошо (плохо) забытое (незабытое) старое.

Шути, пока можно.

Но шутить никогда не бывает «можно».

Шути, пока нельзя.

Ведь «нельзя» всегда.

#юморист #Идов #Face #кино #цензура #СССР #РФ

Ничего не ожидал от фильма о вымышленном юмористе времен «застоя», когда шел в кино второй день подряд в кинотеатр у дома. Накануне посмотрев «Власть», думал увидеть что-то в том же духе: критика ужасных людей с разрешения властей. Однако, был не просто приятно удивлен, но по-настоящему напуган параллелями с сегодняшним днем. Это кино про нас, про современность, про то, что в России ничего не меняется. История юмориста Бориса Аркадьева — лишь повод для режиссера поразмышлять о том, что действительно «кроме подполковника не будет ничего», как говорится в «Гражданине Поэте».

Навыки политической сатиры и прицельного огня по властным институтам были утеряны вместе с Советским Союзом и сейчас на безрыбье за всех отдувается один Дмитрий Быков, но Михаил Идов, который когда-то был редактором глянцевого журнала, а теперь переквалифицировался в режиссеры, удивляет продуманностью сценарной и постановочной стратегии своей картины (тем более дебютант), воскрешая сатиру времен позднего «совка».

Критики писали, что «Юморист» — картина обаятельная, что надо найти ее волну, но, на мой взгляд, это настоящая бомба, картина о страхе и его мнимом преодолении, о свободе и рабстве в эпоху «застоя», что бы именно ей не считали. «Юмориста» смотреть именно страшно, не говоря уже о кульминации, когда руки холодеют и не знаешь бояться тебе или смеяться. Драматургия ленты обладает мощным суггестивным потенциалом — композиция лишь внешне проста, на самом деле представляет собой нечто с двойным дном, когда первая интерпретация всегда ложна.

Лично мне помогли понять картину постер и финальный рэп Фейса, благодаря которым я уяснил себе, что Аркадьев — не победитель, а побежденный, марионетка органов, так и не обретшая свободу. То, что героя использовали против его воли, становится понятным не сразу, не буду углубляться в рассуждения, чтобы не заспойлерить, скажу лишь одно — власть всегда использует себе во благо любые таланты, идущие против нее, лишь самые отчаянные становятся ее врагами, но как правило, ненадолго.

Отдельных благодарностей заслуживают актеры, особенно Агранович (в одной из сцен все держится на его крупном плане, и он его не запарывает, вот что удивительно, но держит зрителя в напряжении весь эпизод), лишь Полина Ауг, дочь Юлии Ауг, абсолютно деревянная, даже ее обнаженные прелести дела не меняют. Эпизод с космонавтами (назовем его так) — выше всяких похвал, Идов нагнетает саспенс мастерски, не как дебютант, а как опытный режиссер, сцена в бункере (его кульминация) пугает своей оруэлловщиной почище самого «1984».

Главный конфликт «Юмориста» — страх перед произволом авторитаризма и его преодоление разрешается нетипично для нашего кино как поражение при мнимой победе, что говорит о житейской мудрости режиссера и знании людей. Аркадьев проигрывает потому, что недооценил противника, его изворотливость и хитрость, играя в открытую, он подставляет себя, не более. Картина Идова показывает, насколько мощное оружие юмор, когда он применяется исподволь, по-эзоповски, с подтекстом, когда же он используется в открытую, то лишается своей силы.

В «Юмористе» полемически противопоставляется сортирный юмор тогда еще только американских «Камеди клабов» утонченной сатире позднего «совка», Аркадьев ведет свою генеалогию от Аверченко и Тэффи, выступая против площадного юмора подворотен и пивнушек, но в кульминации он во имя эффекта использует именно мерзкий юмор помойного разлива, достигает цели, но проигрывает как артист. Идов не щадит героя, выступающего на заказ, использующего обкатанные номера в ущерб остро политическим, когда же он решается оборвать нити, делающие его марионеткой публики, то терпит фиаско в плане вкуса и меры.

«Юморист» — картина с мрачным послевкусием, потому что не оставляет веры в людей, шутить из-под палки — прямая дорога к мизантропии, та ловушка, в которую попадает Аркадьев, хоть и пытавшийся отстоять свое достоинство, но так и оставшийся куклой в руках своих хозяев, всего лишь через несколько лет после изображаемых событий, объявивших перестройку фасада государства, не изменив его фундамента.

Наконец-то, что-то стоящее российское — глубокая, ироничная, правдивая, великолепно снятая драма.

В целом история проста и рассказывает об обласканном зрителями и чиновниками юмористе Борисе Аркадьеве, которому, однако, мало славы. Ему нужно чего-то большего, чего-то, что, возможно, сегодня толкает звезд Голливуда и успешных певцов к алкоголизму, наркомании, самоубийству. В случае с Аркадьевым это, на мой взгляд, не только стремление высказаться, нести с экрана жесткую правду. Нет, присмотритесь. Его сатира — это желание сделать слушателям больно. Только в отличие от сегодняшних стендап-комиков, получающих от унижения людей какое-то садистское удовольствие, жесткой юмор Аркадьева — отражение его внутренней боли, одиночества, невозможности найти друга, цинизма окружающего мира, лицемерия властей, неудовлетворенности.

Выпуклая личность Аркадьева, роскошно воплощенная Алексеем Аграновичем, глубока и притягательна. Такого человека и хочется и страшно иметь в своем окружении. Пока он шутит не над вами, вы поражаетесь его остроумию и наблюдательности, когда над вами — жестокости этого негодяя. А получает ли последний удовольствие от вашего унижения? Нет, конечно. Это как яд, который, когда уже невозможно сдерживать, выплескивается наружу, но легче от этого не становится. Поскольку проблема не в переизбытке яда, а в его носителе. Он несчастен. И причина этого, на мой взгляд, совсем не в том, что со сцены невозможно говорить то, что хочется. Дай Аркадьеву волю рубить правду-матку, он после того как эйфория прошла бы, вновь погрузился бы в пучину депрессии, т. к., повторюсь, проблема гораздо глубже. Аркадьева интересуют вопросы, ответов на которые нет: «Существует ли Бог?», «Любят ли меня искренне?», «В чем смысл всего?». Здесь «горе от ума». В лучшем смысле этой фразы.

Все персонажи картины замечательны. И супруга Аркадьева — мудрая, терпеливая женщина, готовая многое простить супругу. И артист Максим Шепелин, держащий нос по ветру и знающий, как всегда быть на плаву. И директор Бориса Александр Павлович (аллюзии к «Высоцкий. Спасибо, что живой» показались забавными). И Семен Гринберг — неудачливый коллега Аркадьева, бледно мерцающий на его фоне.

Отдельно скажу о создании Идовым атмосферы картины. Не знаю, каким образом режиссеру удалось так органично погрузить нас в советское прошлое. Видимо, в этом и заключается мастерство. В «Юмористе» режиссеру удалось то, что и Балабанову в неприемлемом для меня «Грузе 200» — мягко, органично «отправить» меня в детство. Спасибо за это. Ведь те поделки под «старину», которыми забросали нас сериальные режиссеры, не выдерживают никакой критики.

Я не хочу останавливаться на теме КГБ, ее вседозволенности и всесильности. Об этом видено-перевидено. Все это не новость, тем более, Аркадьева нельзя назвать борцом с системой. То, что он, в конце концов, себе позволил, это как полет без парашюта: я знаю, чем все кончится, но несмотря ни на что хочу пережить этот великолепный миг полета, свободы, счастья.

Картина, на мой взгляд, вовсе не о цензуре, «затягивании гаек» и тому подобных вещах. Она о личности. Интересной, глубокой, страдающей. Как мало этого в отечественном кино! И спасибо Михаилу Идову за то, что решился на такую ленту.

Юмор — удивительно острое оружие для тонкой критики власти. Надрез едва виден, но нанесён очень точно.

Может поэтому с творчества деятелей искусства КГБ не спускал глаз. Главному герою приходится быть марионеткой в чужих руках. У него нет выбора. Куда скажут — туда едешь. Потакаешь прихотям бюрократов, выставляя себя шутом. И говоришь только то, что дозволено. Другими словами, одно и то же. Вот такую обратную сторону славы и таланта, о которой обывателям знать не дано, показывает нам фильм.

На самом деле, проблематика картины ещё куда шире. Здесь и непонимание между родителями и детьми, взаимоотношения между супругами. И стигматизация западных ценностей, и информирование местных СМИ. Всё же эти темы проходят как бы вскользь, не отвлекая нас от центральной фигуры юмориста.

По уровню откровенности со зрителем — превосходно. Создается ощущение, что заглянул за кулисы и полностью окунулся в атмосферу 80-х со старым скрипучим паркетом в квартирах, с рассеивающимся дымом тлеющих сигарет и бунтующими подростками с гитарой.

Магнетизирующая игра актерского состава сочится через экраны. Хочется отметить многих. К Алексею Аграновичу (Борис Аркадьев) проникаешься симпатией с первых минут, а как только он грустно поджимает губу, сразу начинаешь перенимать его эмоциональное отчаяние. Алиса Хазанова (его жена) легко и ненавязчиво, с очень точной мимикой, передала всю горечь её женского положения и сильный стержень внутри. Анатолий Котенёв (генерал) просто поразил своим грозным взглядом в перемежку с глупым тщеславием, выразив в своем образе всю суть верховной власти страны.

Несколько сцен в театрализованной манере очень запоминаются своей яркостью, диалогами и идеей. Это то, что можно отнести к отдельному жанру «Отрывки из фильмов».

В «Юмористе» я просто не смогла найти недостатки. Если вам хочется насладиться эпохой 80-х, улыбнуться бессильной иронии артиста и понять, что самое важное, что мы должны ценить и оберегать — это любовь, семейный уют, тепло и понимание — то обязательно посмотрите на дебютное творение Михаила Идова.

7,5 из 10

Шутить о чём угодно позволено не всякому. А уж шутить так, чтоб нравилось всем, не дано, пожалуй, никому. Чувство юмора ведь вещь самая специфичная — что смешно одному офицеру в бане, другому смешно не будет. Особенно тяжело это делать со сцены и куда тяжелее в рамках тотальной цензуры, что не допускает никакой крамолы. В таких условиях часто, пожалуй, будешь чувствовать себя словно в космосе: вокруг вакуум и воздуха, чистого и свободного, не хватает абсолютно. В Советский период подобную ситуацию представить легко: монолог за монологом, не допускающий никакой чёрной жести, бушующей в американских камеди клабах, никакой тебе комедии оскорблений и уж точно никакой тебе полной творческой свободы.

Вместе с Хазановым и Жванецким существует в той реальной эпохе, усилиями Михаила Идова, и выдуманный Борис Аркадьев. Известнейший и любимый всеми, а особенно советскими службами, юморист. Тот самый с «Бархатным сезоном. Вроде и имеется у Аркадьева всё: любимая жена с детьми, просторная квартира, средства, да и почёт в стране среди люда в наличии. Но в душе у юмориста не всё так радужно. Пока Колокольников в забавном парике с гордостью говорит о том, что уважает Аркадьева за его натуральность на сцене, мол, пока он сам играет кого-то другого, Борис не стесняется быть собой пред всей большой советской публикой, сам Аркадьев задается вопросом действительно ли это он на сцене. Быть может, когда-то это был действительно он. Быть может в тот момент, когда написал свой знаменитый монолог про обезьянку был ещё собой. Быть может когда книгу писал, что провалилась в будущем, тоже был собой. Но время идёт, книгу помнит какая-то одна женщина с дочкой, сетующая на смерть будущего писательского гения, а надоевший монолог, популярный и любимый, всё тот же. И не нужно миру новых открытий Аркадьева, не нужно им нового и удивительного, срывающего и обличающего покровы, не нужны им еврейские космонавты, им хватит и воображаемого советского макака Артура Иваныча. А самому Аркадьеву, пытающемуся себя вернуть к жизни красивой молодой студенткой или же алкоголем, хочется большего — хочется космоса. Осточертела монотонность, осточертело всё — сын больше не ценит отца, дочь, которая так мечтает проводить больше времени с папой, всё никак не может увидеться из-за вечных разъездов последнего, а какой-то юный майор приказным тоном просит оказать услугу по-дружески, которой и не отказать. И даже, кажется, если удастся юмористу Аркадьеву с Богом встретиться, так даже тот, похоже, попросит рассказать его про макака Артура. Как иначе?

История у Идова, несмотря на преподнесение, не о борьбе человека против цензуры. Она о большом желании стать свободнее, в первую очередь, в душе, а уже во вторую — на сцене при запретах. Раньше герой замечательного и естественного Алексея Аграновича писал для других в КВН, сейчас же уже выступает со своим творчеством под своим грустным лицом. Теперь, говорят, полёт у Аркадьева нормальный, но хочется самому Аркадьеву полёта явно более впечатляющего. Более свободного и значимого для души. Начинается этот полет с простых вещей, где можно и нельзя: в закрытой комнате юморист решится всё-таки сделать Артура Ильичом, а в бане после презрительно звучащего «пошути, юморист» можно будет и убрать все границы, не задумываясь о последствиях. Решится юморист выпустить накопившееся и подняться в полёте повыше. Наверно, ситуация эта понятна будет даже тем, кто от сцены далёк. Хочется быть собой и быть кем-то в бескрайних просторах космоса. Хочется, но получится ли? Возможно, пускай и не ему самому, а кому-то позже благодаря ему. Пока что остаётся Аркадьеву смотреть на отрывающегося фиолетового Мёрфи вне рамок и закона и готовиться к тому, что в любой момент в дверь постучат люди в пиджаках и увезут куда-то далеко посреди ночи, не сообщая никаких подробностей. И не поможет ни жена-адвокат, ни друг-менеджер. Простые люди против большого государства — тут уж хоть обшутись, но выпить в частном самолёте, если ты не из спецслужб, не дадут.

Грустный «Юморист» со своей меланхоличной рефлексией никак не является комедией, несмотря на очевидное название и вечно шутящего героя. Не совсем ровный и плавный, но по-своему обаятельный. Почти как «Довлатов» атмосферно существующий в духе своего времени, по-человечески честный и понятный. Эта история больше отдаёт духом трагизма — трагедии души и времени. Аркадьеву, чтобы жить хорошо, приходится существовать среди больших чинов, которым, в общем-то, и дела нет до шуток, барыни и мужья их сплетен желают. В этом мире, устанавливающем цензуру, спокойно будут готовы переступить через труп, чтобы занять удачное место. И как в таком мире быть чувству юмора? Не удивляется всему происходящему ни зритель, ни герой. Юмор, что должен обличать пороки, помогать бороться с ними путём высмеивания, существует в том мире лишь в рамках, раскрываться которые начинают только ценой разных судеб, решивших вырваться в космос. На примере Аркадьева легко видно, как смеются люди до тех пор, пока не заденет за живое и неприятное. Похохотать над очередным недолгим главой страны — да с удовольствием, только до Ильича не доходите, тут уже отношение святое. А уж комедии оскорблений в русской бане явно не место. В тех условиях существовать юмористу, что не чтит вышестоящих, долго позволено не будет, пускай и шутит, чертяга, смешно до слёз. Но один такой акт — одно маленькое выступление — даст задел на будущее развитие юмора вне рамок, свободного от устоев, позволив, наверно, изменить существующее положение дел.

А быть может, на самом деле, ничего и не изменится. «Юморист» не даст никаких прямых ответов. Даже спустя много лет монолог про обезьянку будет также ценен, а цензура будет также, пускай и не так явно, существовать и ограничивать. «Юморист» тут, несмотря на своё советское обрамление, отдаёт самой что ни на есть современностью. Затягивание гаек профессия такая же важная как и юморист, и вторые существовать без тех, кто занимается первым, может и хотели бы, да никак не выходит. Дебют у Идова вышел явно интересный. Если не столько в разговоре о цензуре — Аркадьев не сильно выступает борцом против оной, сколько в рассуждении о свободе в целом, где юмор выступает лишь одним из средств её реализации. Он же, действительно, как космос — такой же бескрайний, но, в отличие от него, воздуха может дать побольше. Дать возможность дышать полной грудью. Важно же уметь посмеяться в нужный момент. Но, пожалуй, ещё важнее чувствовать себя свободным если не на сцене, то уж точно в душе. Без этого никак.

Спорим, первое, что вы сделаете, посмотрев фильм «Юморист» режиссера Михаила Идова — метнетесь выяснять в интернете, были ли в СССР такие космонавты — Малкин и Луговой. И вернулись ли они на Землю из полета. Но фильм — не про космос. Вернее, про другой космос.

Сейчас стало модно разоблачать советское время. Многие уважаемые люди рубят наотмашь: не было ничего хорошего. Так считали писатели-иммигранты Владимир Войнович и Марк Поповский. С ними, по большей части, согласны моя 80-летняя преподаватель и 55-летний приятель из фейсбука. Но так ли уж тотально ужасна была жизнь в стране советов? Ведь не бывает же так, чтобы всё — плохо. С картиной моего счастливого советского детства это не монтируется. С первых кадров и шуток «Юмориста» сразу поняла: вот и очередной повод поискать ответ на обозначенный вопрос.

«Эта история сидела во мне всю жизнь!» — сказал 42-летний режиссер фильма Михаил Идов, для которого «Юморист» стал дебютом. Ранее Идов был замечен в титрах фильмов «Лето», «Дyхless», сериалов «Оптимисты» и «Лондонград» в качестве сценариста и продюсера.

Время действия фильма — 1984 год. Внешне успешный (слава, обожание публики, хорошая семья, достаток) советский эстрадный юморист Борис Аркадьев находится в остром диссонансе с собой и окружающем миром. Цена пребывания на вершине — тотальная цензура всего. Сценических монологов, поступков, воли, свободы передвижения, даже степени опьянения. Кривя рот и сдерживая тошноту, юмористу приходится служить и даже прислуживать Софье Власьевне. Сделав главным героем юмориста, Идов нашел оригинальный ход — показать время через шутки и анекдоты, присущие времени. Прямо таки, тема для какой-нибудь научной диссертации.

Остроумными репликами «Юморист» пересыпан, как рыба солью на заготовках — щедро. Весь фильм Аркадьев читает один-единственный надоевший монолог про фотографа с обезьянкой «Артур Иванович кусается», а в жизни общается с людьми исключительно шутками. После одних смешно, после других — страшно, после третьих — больно. «Почему евреев не берут в космос? — Потому что могут улететь и не вернуться». Или. «Давайте выпьем для храбрости! — Вашей или моей?».

Режиссер взял на главную роль малоизвестного актера Алексея Аграновича. Наконец-то, незатасканное свежее лицо в отечественном кино! В фильмографии Аграновича сплошные «персонаж без имени», «первый заказчик», «санитар», в общем, «кушать подано». Алексей — сын известного оператора Михаила Аграновича («Ищите женщину», «Змеелов»), больше известен как продюсер и постановщик развлекательных шоу и фестивалей, телеведущий. И надо же, отличный оказался киноактер, идеальное попадание в роль грустного клоуна Аркадьева.

Как всегда прекрасно и умно играет актриса Алиса Хазанова. Дочь советского комика Геннадия Хазанова сообщает нужный подтекст роли жены Аркадьева. Смотришь на перипетии жизни главного героя и думаешь: «Так вот какой ценой достигалась экранная легкость Хазанову, Жванецкому, Карцеву, Задорнову в «Добром утре» и «Вокруг смеха».

Возможно, цельным фильм делает тот факт, что Идов сам написал сценарий и сам же снял кино. Все в «Юмористе» крепко прикручено — один эпизод к другому, все гайки затянуты, повороты сюжета оправданы и уместны.

Самый сильный момент фильма — диалог Аркадьева с космонавтом Луговым, находящимся в космосе. Два «пиджака» будят кумира публики среди ночи, берут тепленьким и везут в Казахстан (на Байконур?), чтобы выполнить желание советских покорителей галактик, находящихся в этот момент в невесомости. Кто-то заказал живой симфонический оркестр и в ЦУП доставляют музыкантов во фраках с контрабасами и скрипками. А космонавт Луговой захотел пообщаться с народным любимцем-комиком.

Это яркая метафора: два человека в безвоздушном пространстве, каждый — в своем. Аркадьев понимает, что космонавт — тот же смертник, которого Родина послала умирать и больше ничего не может сделать, кроме как выполнить последнюю просьбу. Да и сам Аркадьев — такой же закланник, которому позволено шутить и жить «отсюда досюда». Между комиком и космонавтом устанавливается предельная доверительность, в переговорной рубке они оба свободны как никогда не были и не будут. Поэтому Аркадьев решается рассказать шутку без цензуры, чтобы хоть на миг отвлекся и рассмеялся парень по фамилии Луговой. Поэтому они говорят о Боге, о любви. Здесь Алексей Агранович играет глазами, на крупных планах, играет пронзительно хорошо.

Разговор Аркадьева и невидимого космонавта позже усилит кульминацию сюжета, придаст ей дополнительный объем. На миг почувствовав себя свободным, юморист больше не сможет и не захочет забыть это правильное чувство и устроит сеанс невиданной смелости в генеральской бане.

Режиссеру удалось передать ощущение тотальной несвободы советского времени, того самого безвоздушного пространства. Смотришь на экран и буквально страдаешь от удушья, от нехватки кислорода. И очень близкого нам, сегодняшним, чувства страха, паники. По-прежнему одни бояться сказать и сделать не то, не угодить, другие бояться потерять «нажитое непосильным трудом».

«Юморист» наносит сокрушительный удар монстрам советской номенклатуре, и — шире. Режиссер как будто высвечивает ярким софитом темный подвал, кишащий гадами. Омерзительный экземпляр — пресмыкающийся перед начальством майор Саша Никонов (великолепная работа актера Артема Волобуева). «Ну-ка, ты, давай шути?» — говорит Аркадьеву зевсоподобный генерал (актер Сергей Котенев), заскучавший в парилке. Обращается как к шуту придворному, рабу. «Вы уверены? Прямо здесь?» — пытается «удержать лицо» Аркадьев. Но он слишком долго сдерживался.

Это кино о самых главных банальных вещах. О том, как низок и высок бывает человек. О том, что бессмысленное геройство одного не пропадет бесследно…. Я вышла из кинотеатра оглушенная: вот на каких костях было построено мое счастливое советское детство.