Время женщин (2018)

Из глубины моих невзгод

молюсь о милом человеке.

Пусть будет счастлив в этот год,

и в следующий, и вовеки.

Я, не сумевшая постичь

простого таинства удачи,

беду к нему не допустить

стараюсь так или иначе.

И не на радость же себе,

загородив его плечами,

ему и всей его семье

желаю миновать печали…

История Первая. Печальная и трагическая одновременно. Едва ли не куприновская Олеся перед нами (и с Людмилой Чурсиной схожесть в диковатости — «Олеся»(1971)). Там, у классика — внучка ведьмы, темноволосая красавица лет двадцати — двадцати пяти. Живёт с бабкой вдали от людей. Здесь — на полустанке, с отцом «ведьмаком»(почти) девица-переросток мается, годами подталкиваемая — пора, пора, пора. Горюет светлоокая о счастье заплутавшем где-то, не торопящемся к ней, суженного у ветра выпрашивает. Тесёмку белую повязывает на ветку дерева. Деревенская магия, протянутыми ладонями нарождающемуся дню просьбой — Ты лети, Ты лети голубь мой сизокрылый. Ко мне, ко мне в горницу… Накормлю, напою тебя милый, обогрею… Просите — и дано будет Вам, здесь раскрытием своей сути. Наш мир так щедр на материализацию. От желать до получить, один шаг. И вот уже «солдатик» забрёл на огонёк. Всё как хотела. Случилось. Получилось.

Но визуализировать событие одно, а вот дальнейший его ход расчертить, с семейной жизнью без горечи, благополучием гомона ребятишек, лада любви в малом и большом, ой как мало кому приходит в голову. Так что же будет? Как будет? У этих двоих…

Мне казалось когда-то, что встреча не скоро,

И такой необъятной лежала Земля,

От печали до радости реки и горы,

От печали до радости леса и поля.

История Вторая. Трагическая. Опять? Да, ибо уже две неприкаянные души пластаются в муках. А может быть комичного в происходящем больше?

Едва ли не лесные нимфы в потехе дней своих. Загородный дом в лесном бору. Серость скуки в усталости друг от друга. Вояжи в город на кураж, на потеху забытьём. Бывают кикиморы болотные, а бывают лесные («Мертвые ласточки», 2018, схожестью сюжетов). Затягивают к себе случайного путника, да и тешутся с ним потом, как хотят. Чего тебе, милок хочется? Шампанского или водочки? Наша обитель, что та сказочная скатерть-самобранка, любую прихоть исполняет. Да, уж. Терем-теремок. А у самих крыша дома вот-вот рухнет, мезонин не сегодня-завтра осыпется, плетень забора «на ладан дышит». Перебиваются те кикиморы случайными пирожками из неведомых мест занесёнными и, клянут свою долю на чём свет стоит. Обрыдло такое житьё обеим, осточертели одна другой, да что делать, выхода нет, под одной крышей век коротают, вот-вот в волосья друг другу вцепятся… Мужичка бы, эх, мужичка бы сюда… Да арканом, днём с огнём не затянешь путника. Впрочем, кажется повезло. Дурик-интеллигент провидением послан. И весь арсенал шарма перед ним — в переливах сладострастных речей. А он — по доброте сердца, о своей нимфе рассказ, выдаёт… Ну, не совсем и нимфе, о кикиморе (городской), как оказалось. И только хозяйка в соседнюю комнату за дела — он в окно, в дверь, в трубу… И был таков! А, ну, его к лешему этих певуний лесных. Замордуют. Заездиют. Заклюют придирками. Неужели гоголевская «Женитьба»(1977) перед нами? Финалом — да, пожалуй. Так трагедия или комедия разыгрывается?

Стать хотелось когда-то похожим на эхо,

Мчаться сквозь листопада, беззвучную медь.

От печали до радости ехать и ехать,

От печали до радости лететь и лететь.

История Третья. Патриотизм, презревшая душа. Завершающий аккорд финалом луча света в тёмном царстве. Нет, определённо в русском «мужичье» мало толку. Измельчал «народец», испоганился. А что если черноокого, да страстного мачо приглядеть? Вот это баба, вот это жизнь — как говорил персонаж М. Кононова в «Здравствуй и прощай»(1973), прельстившись заезжей гимнасткой цирка наблюдая её растяжки и шпагаты. Бурная фантазия для разгорячённой зрелищем плоти, сыграла злую шутку тогда. Вот и здесь внутренний огонь иноземца подкупил. Что ж, надо брать, пока не поздно. Пока никто другой не подцепил, не увёл, не наложил на лакомый кусок лапу. И балерина, она же тренер йоги, не будь дурой — прямо в дамки. Ухватила счастье за детородный орган. И ноженьки можно мыть в Средиземном море. А ну его, к чёрту, этот Родины, загаженный угол… И в самом деле -

Я простая русская девчонка,

За границей с роду не была.

Ты американец, ты мальчонка,

Увози меня и все дела.

Я буду плакать и смеяться,

Когда усядусь в Мерседес.

И буду в роскоши купаться,

Приезжай поскорей за мной, я здесь!

Американ бой, американ джой,

Американ бой фор ол из тайм.

Американ бой, уеду с тобой,

Уеду с тобой, Москва прощай!

Итак, три истории про женские искания суженного. Три соотечественницы с разницей подхода к вопросу. Одному и тому же вопросу. Где-то сложилось. Где-то не сложилось. Отчего? Почему? Так, понятно, ставки нужно правильные делать. Приоритеты, верно, расставлять. И самое главное — мужиков выбирать для генофонда, подходящих. А не разных там, «не пойми что»… ХХI на дворе, по уму должно жить, а не как-нибудь, «на скорую руку да на долгую муку». Чистый прагматизм что ли? Пусть каждый сам решит. С собой соотнося.

Потешаются тут авторы-режиссёры? Или как?

Вторая новелла «на голову» выше первой и третьей. А то и «на две головы». Оно и не удивительно, возраст, опытность, маститость режиссёрская, очевидна. Третья — типичная мелодрама в стилистике мексиканской «Просто Мария». А первая, молчаливой «мелодикой» пытающейся петь души, наполнена. Полина Ауг продолжением Юлии Ауг в нас. И слов не нужно. Глаза, красноречием.

6 из 10