Воображаемая земля (2018)

Необычная и весьма многогранная сингапурско-французская лента со множеством посылов. Повествует сей опус о двух полицейских, которые расследуют исчезновение рабочего со стройки в Сингапуре. Один из детективов страдает бессонницей и однажды заходит в ночное интернет-кафе, куда в своё время и захаживал испарившийся гастарбайтер, а вскоре пропавший и вовсе видится хранителю порядка во сне.

Что же мы имеем? Магическое кино, соединяющее в себе несколько жанров. Начинается лента как классическое нео-нуарное полотно и демонстрирует излюбленный дуэт «хорошего» и «плохого» полицейского, которые бродят на фоне индустриальных пейзажей расширяющегося Сингапура и пытаются отыскать пропавшего работягу. Но уже совсем скоро повествование переходит в совсем другую полость — в смешение сюрреализма и фантазий.

Фильм пронизан лейтмотивом одиночества и соприкосновения монотонного мира Дня и волшебного мира Ночи. Жизнь двух главных героев, детектива и самого пропавшего, скучна как никогда. Один вынужден рутинно выполнять свои обязанности и расследовать дела, к которым не имеет никакого интереса, но продолжает делать свою работу — ибо долг обязывает. Второй находится на низшей ступени общества, будучи бесправным рабом-работягой, чей паспорт любезно хранит у себя начальник, «чтобы не потерял» (в этой линии фильм краем цепляет остросоциальную тему незавидной участи рабочих индустриальных государств). И лишь ночи, проводимые либо в мире грёз, либо в бессоннице, открывают портал в совсем другой мир.

В тот мир, в котором можно повстречать интересных, загадочных людей, в котором не утихает музыка, песни, танцы, где можно путешествовать по разным странам, не покидая одного пляжа, где случаются спонтанные безумия и приключения вроде ночных заплывов по портовой бухте или банальных поездок на грузовике по городу. Где сон, а где реальность понять сложно, но оно и не нужно — магическая пелена альтернативной реальности жизни обволакивает и утягивает за собой так глубоко, что из внешнего, обычного мира можно и бесследно исчезнуть — ведь возвращаться не хочется. Пусть даже всё это искусственно, подобно насыпным островам и берегам («чего стоит земля, которую мы можем лепить, как вздумается?») — не очень-то это и важно.

Фильм целиком и полностью наполнен визуальными образами, аллюзиями и аллегориями, копаться и искать смысл в которых можно бесконечно — было бы желание. Всё это ювелирно украшено завораживающе красивой атмосферой, нео-нуарными пейзажами и неоновым блеском улиц и компьютерных клубов. Вот уж во что во что, а в визуал азиаты могут, как никто другие.

Рекомендуется просмотру всем любителям атмосферного нео-нуара и обволакивающего сюрреализма, закинутого в экзотичные азиатские реалии.

Самый натуральный неонуар, я бы даже сказал — пост-неонуар. Действие происходит на намывных территориях, которыми маленький Сингапур планомерно увеличивает свою площадь, отнимая ее у океана (а вы об этом знали?). Сейчас мы слышим что Сингапур — один из примеров качества жизни и технологического развития. Йео Сю Хуа в своей картине показывает совсем другой Сингапур.

Вместе с полицейским Локом мы едем прочь от небоскрёбов и светской жизни, туда, где трудовые мигранты из разных стран лично претворяют в жизнь программу намывной мелиорации. Всё крутится вокруг пропавшего без вести китайского гастарбайтера, которому, как выясняется ближе к концу фильма, не спалось и он постоянно зависал в местном интернет-кафе, где всё окутано неоном и компьютерными играми.

Выросшие вдоль воды гигантскими насекомыми машины, кучи песка, свезенного вместе с бесправными рабочими со всей Азии, море поблескивающих огней, синтезаторный саундтрек — картина вводит зрителя в транс еще до того, как там начнется всякая линчевщина и мы станем гадать, кто из героев кому снится и куда людей утягивает интернет.

Что в «Воображаемой земле» получается лучше всего, так это передать чувство потерянности и одиночества. Одиночество в кадре будто стало частью азиатского менталитета. Оно принимает самые разные формы, от безобидных до ужасающих. Поиск хоть каких-то человеческих контактов превращается в потоки видеостриминга, гигантские объёмы которого стали культурным феноменом. Совсем другой феномен родом из Японии — kodokushi, или одинокая смерть — когда всеми забытые люди умирают в своих квартирах и остаются там месяцами, прежде чем кто-нибудь их обнаружит.

Такое кино мне посчастливилось увидеть на большом экране и я ни разу об этом не жалею. Получил массу удовольствия и погруженности.