Ван Гоги (2018)

Я давно хотела посмотреть что-то подобное и не ошиблась в выборе. Фильм очень искренний, пронзительный, очищающий душу…

В фильме Ван Гоги автор анализирует отношения ребенок-родитель. Отец, роль которого блестяще сыграл Даниэль Ольбрыхский, является типичным абьюзером, многое в нем напоминает личность «перверсного нарцисса…». Он гениален как музыкант, но совершенно невыносим для окружающих и прежде всего для своей семьи. Мы узнаём, что он был откровенно жесток со своим сыном. Сын вырос и сам стал художником, но так и не сумел повзрослеть, он всю жизнь пребывает в плену этих созависимых отношений со своим отцом, то есть, оба они несчастны и не способны разорвать этот тяжелый узел, сплетенный из воспоминаний и настоящего.

Совсем как плетеные куклы сына, которые являются для него своеобразной арт-терапией…

До сих пор учёным не понятно, сознательно ли нарциссы терзают свою жертву или нет. Но как бы то ни было, личность жертвы постепенно разрушается и не в состоянии вырваться из ада воспоминаний… Встаёт тема прощения, но имеет ли смысл прощать того, кто не способен на любовь, на сочувствие, кто просто психически болен..?

Много вопросов, на которые зрителю нужно будет искать ответ, так же как и персонажу Серебренникова.

Браво режиссеру и всей команде!

Фильм, вышедший в марте этого года в прокат «Ван Гоги» не столько про искусство, сколько про отношение между родителями и детьми. Жалко, что такие фильмы не в широком прокате и в зале было всего лишь четыре человека.

Посмотрев интервью Алексея Серебрякова, все таки решила написать о фильме «Ван Гоги», так как он заслуживает внимания.

Фильм не для всех. На экране показывают человеческую драму на примере отца и сына.

Уже не молодой человек Марк всю жизнь страдающий от мнимой боли, терзающий себя и ищущий смыл жизни, незнающий покоя. В совокупности со всем этим тянутся тяжёлые отношения с отцом, собственная неспособность найти себя. Картина о том как человек обретает смысл. Даже любовь к женщине не наполняла его жизнь и он понимал, что не может сделать её счастливой. Сможет ли Марк найти себя?

Роль отца исполнил Даниэль Ольбрыхский. Отец, который думает только о себе. Эгоистичный, не способный любить ничего кроме музыки. Переломанная судьба всех кто с ним сталкивается и его жизнь тоже.

Уже не в первый раз смотрю интервью с Серебряковым, о его подходе к работе и проработки сцен. И видя его картины зритель действительно чувствует все то, что хотел сказать актёр. А это дорогого стоит.

Марк сын известного дирижера Виктора. Виктор зовет сына — Птицын. Сын отца — Ваше Величество. Последнее прозвище неслучайно. Виктор — диктатор, который недолюбил сына. А он долгие годы все хранит веревочную куклу, как связь с детством, как воспоминание о тех единичных моментах беззаботного взаимодействия с отцом.

Как не сложно догадаться, центральная сюжетная линия — взаимоотношения отцов и детей. Извечная проблема, в данном случае сопряжена родительским эгоизмом.

- «Я всю жизнь крутился, как белка в колесе, чтобы ты ни в чем не знал отказа. А теперь, когда мне нужна твоя помощь, у тебя оказывается своя жизнь и тебе плевать на отца».

- «Я ни в чем не знал отказа? Да тебя же никогда не было. Тебя интересовала только твоя карьера».

Говоря по правде, так оно и есть отец Марка гнался только за удовлетворением своего эго, а когда жизнь подперла к стенке, внезапной болезнью и смертью музы, он начал налаживать отношения с уже 52-х летним сыном.

Очень часто людям в жизни бывает трудно найти «золотую середину». У человека есть слава и деньги — но нет тепла домашнего очага. Или есть благополучная, большая семья, но сам человек, на старости лет чувствует себя нереализованным. Личностью, растворенной в других.

В фильме сильная игра двух актеров главных ролей — Алексей Серебряков и Даниэль Ольбрыхский. Они сыграли великолепно, чувственно. Передали и ненависть друг к другу и любовь.

Говорят же, от любви до ненависти — один шаг. К фильму стоит применить перевертыш: от ненависти до любви — один шаг. И этот шаг — болезнь. Особая форма старческой деменции под названием Альцгеймер.

И это, по моему мнению, вторая тема фильма «Ван Гоги».

Мне нравится выражение американского писателя, разнопланового человека — Джорджа Карлина. Он говорил: «Продолжайте учиться. Узнайте больше о компьютерах, ремеслах, садоводстве — о чем угодно. Никогда не оставляйте мозг в лености. «Праздный мозг — мастерская дьявола». А имя дьявола — Альцгеймер».

Наш мозг — это уникальный орган, полный еще нераскрытых тайн. И я люблю и помню слова профессора в области нейронауки Татьяны Черниговской. Приведу сюда неполную цитату: «Мозг должен тяжело работать. Тяжело ключевое слово. Мозгу должно быть трудно. Книга, которая может быть для кого-то легкая, но для вас она сложная. Фильм, который вы не понимаете. Значит, вы будете думать, читать критику. Или спектакль, где не ясно, что хотел сказать режиссер. В таком случае мозг будет занят работой».

Поэтому, кто читает сейчас это. Нужно постоянно занимать свой мозг умственной нагрузкой, чтобы со временем оттянуть возрастные изменения, а именно дегенерацию нейронов. В группе риска люди, пожилого возраста. Но, конечно, Альцгеймер диагностируют не у всех пациентов. Существуют различные виды старческой деменции. Главное, что можно уже сейчас работать на опережение — заняться профилактикой. Изучение языков, разгадывание кроссвордов, развитие навыков амбидекстрии — заставляет мозг работать.

Да, понимаю, что так хочется посмотреть комедию, посмеяться от души над шутками ниже пояса. Но боюсь, что леность в будущем может привезти к необратимым последствиям. А люди с деменцией и с болезнью Альцгеймера — это зрелище не для слабонервных. Пример показан в фильме «Ван Гоги».

В начале года в прокат выходил фильм Сергея Ливнева под названием «Ван Гоги». Сценарист «Ассы», режиссёр, не снимавший более двадцати лет, выставил на обозрение свою новую работу, пытающуюся рассмотреть взаимоотношения отцов и детей с очередной стороны.

Сторона эта прежде всего будет охарактеризована двумя составляющимися — творческой профессией героев и их возрастом. Серебряков, играющий возрастного сына, возвращается к своему отцу из Израиля, где к своему возрасту занимается бессмысленным творчеством, создавая верёвочные инсталляции. Он ощущает себя неудачником — у него нет ни имени, ни постоянной работы, ни желания найти себя. Есть только мигрени, причиной которых кажется застрявшая ещё в детстве в голове иголка.

Виной в этом безвыходном состоянии сын считает собственного родителя в исполнении Ольбрыхского, который является именитым дирижёром, обожаемым публикой, проводящим концерты одним из одним и именуемым не иначе как «Его Величество». Однако беззащитность последнего перед развитием Паркинсона, Альцгеймера и прочей старческой нечисти пробуждают в паре сын-отец искренние чувства любви, которые каждый друг к другу никогда не испытывал. Ощущение себя нужным кому-то и причастным к чьей-то жизни возникает в них впервые, однако для его раскрытия остаётся слишком мало времени. Один исчезает морально, другой — физически.

И ничего в этом фильме нет, кроме печальной мужской нежности о стремлениях и отсутствии чувств. Об отсутствии контактов со своими родными. О пустом финале с так и не познанной жизнью, несмотря на то, будет этот финал успешным или нет. «Ван Гоги» — пьеса сценариста Ливнева, где основные прожектора направлены на мегамощный дуэт Серебрякова-Ольбрыхского, а время их раздельного поиска покрыто именитыми выходящими персонажами, каждый из которых потихоньку приоткрывает занавес сложившихся отношений и незаметно удаляется, оставляя главных героев разбираться с собственным прошлым. Важно именно то, что всё это — открытые чувства, без притязания на открытия и стилистику. Возможно, им далеко до критически одобряемых открытий, до резонансности или силы высказывания, однако они чисты по своей природе, и такой чистоте безусловно доверяешь.

Какая бы чертовщина не плодилась в этой авторской эмоциональности, всё равно положения у подобного фильма два — одни зрители будут сопереживать героям, поскольку при любых диспозициях придерживаются значения силы любви и родства хомосапиенса, другие же предпочтут заметить эксплуатацию над собой, поскольку чувства вне трендов, а слабые личности, которые к полувеку жизни не нашли себя, просто не имеют право на геройство. Пусть и картинное.

И как бы два лагеря не принимали «Ван Гогов», он не изменит положения своей искренности, хотя бы до тех основ, которые в действительности имеют место быть в жизни. Отбросив важное допущение «творческих личностей». Непонимание между близкими по родству людьми всегда ощущается больнее всего, независимо от того, кто и как относился друг к другу и собственной жизни. Независимо от того, какой у человека характер и какое его призвание. Мораль в этом проста. Делать раньше, быть ближе, прощать — слова в таком случае приземлённы, банальны и до простого понятно. Факт же в том, что моралью Ливнев никак не заправляет, предлагая очутиться в позиции наблюдающего. Отсюда и небольшое количество флэшбеков, и отсутствие внушительных ссор, стоящих за пониманием. И принятие их героями. Пусть иногда это доходит до красивого, но немного вульгарного закрытия глаз повязкой и высчитывания шагов.

На просмотр желает лишь само желание увидеть.

4.7.2019

Смотрел фильм на одном дыхании.

Почему так?

Потому что сам был несколько лет назад в роли сына (с небольшими различиями. но в целом в такой же точно ситуации).

Конечно, не всех пытались заколоть иголкой; не у всех умерла мать, а отец известный дирижер. Но если посмотреть шире, то те или иные претензии к угасающему отцу есть у всех. Даже если в гораздо менее острой форме. И отцы тоже имеют право нам предъявить свое недовольство (как в фильме — почему ты меня редко посещаешь? почему ты не завел семью? почему ты не успешен, ведь старт тебе дали хороший?). И в то же время у обоих сила кровного родства и общие воспоминания дают возможность преодолеть взаимные обиды и претензии. В общем-то в остальном они окружены людьми, неплохими, но с которыми у них нет таких же сильных связей как друг с другом. Поэтому, думаю, фильм будет особенно ценен тем, кто или сейчас, или в прошлом прошел путь сына. Вы увидите многое знакомое вам и оно затронет вашу душу и сердце.

С тех пор, как Сергей Ливнев снял свой последний фильм, успело народиться, вырасти и приступить к размножению целое поколение. Стилистика его ранних, четвертьвековой давности фильмов — холодноватая, отстранённая умозрительность — стала мейнстримной для арт-хауса. А он вернулся с фильмом, сделанном в лучших традициях старой школы мирового кинематографа — о вечных ценностях, на вечную тему, без единой сексуальной сцены или сцены насилия; с идеально выписанной (самолично) историей, под тонко сбалансированную (Десятниковым) музыку, не дающую попутать драму с трагедией; с целым подразделением лучших актёрских сил отечества, даже крошечные эпизоды отрабатывающих на шестёрку (Коренева, Агуреева, Негода, Немоляева, Остроумова, Леонтьев, Дрейден); во главе с Ольбрыхским и Серебряковым, звёздный статус которых именно такими вот работами и обосновывается. С фильмом настолько простым и камерным, что не удивительно — как проскользнул он мимо главных кинофорумов. (Простота и пронзительность у них не чести). А зря — не часто доводится видеть столь внятно и чисто раскрытую проблему отцов и детей, детей и родителей вообще. Проблему, сочинённую совместно природой и социумом, когда одни слепо и эгоистично ломают и подминают под себя тех, кого больше всех любят, а те в слепой доверчивости становятся психологически зависимыми от тех, кого перерастают и духовно и интеллектуально. Не всегда и не у всех этот узел (один из главных образов фильма) завязывается, но если это случилось, то развязаться он может только сам, естественным образом, по воле одного из «сочинителей» — природы. И заслуга Ливнева в том, что он сопроводил свою историю этого мучительного развязывания, старомодным обретением некогда слепой любовью способности видеть, прощать и любить ещё больше.

P.S. Возможно, я домысливаю не туда, но висящий у ГГ на стене портрет Тарковского, лично мне намекает на то, «Ван Гоги» — немножечко ответ на «Зеркало».

Картина «Ван Гоги» Сергея Ливнева вызывала неподдельный интерес еще при просмотре трейлера. Был в нем и упор на драму, и четкая ориентированность на сюжет. Но вот режиссер, а точнее его прошлые работы, не вселяли особого восторга. Последний фильм Ливнев снял аж 25 лет назад, а затем выступал исключительно в роли продюсера. Никто бы и слова не сказал, если бы его послужной список хотя бы отдаленно соответствовал слову «кино». Но, когда человек приложил руку к таким «шедеврам», как «Гитлер капут!», «Ржевский против Наполеона», «Гоп-стоп» и другой классике российского кинематографа, закладываются определенные сомнения по поводу его профессиональных компетенций. Как оказалось, Сергей Ливнев гораздо комфортнее чувствует себя в амплуа режиссера.

История фильма вращается вокруг взаимоотношений отца и сына. Герои живут на разных концах света, редко видятся и стараются не вникать в проблемы друг друга. Классический Тургеневский сюжет примечателен хотя бы тем, что «отцы» здесь смиренно доживают положенное, а «детям» пора обзавестись внуками. «Ван Гоги» — это картина об упущенных возможностях, когда герои понимают, что все время посвящали не тем занятиям, не тем людям. В каждой сцене и каждом диалоге персонажи пытаются подвести жизненную черту, переосмыслить прожитые годы и вспомнить минувшие дни. Атмосфера всеобщего упадка и доброй грусти постепенно накрывает с головой. Однозначно фильм получился именно таким благодаря потрясающему тандему Алексея Серебрякова и Даниэля Ольбрыхского.

Химия, магия, связь и вот это все. Серебряков и Ольбрыхский чувствуют друг друга. Они понимают, как изобразить своих героев, чтобы зритель точно поверил. А главное, им сопереживаешь. История предоставляет необходимый минимум для создания живых персонажей. Конечно можно сделать еще лучше, углубить характеры и «показывать», а не рассказывать. Ведь речь идет о кино. Но это претензия ко всей картине, а не к игре актеров, поэтому о ней чуть позже.

Как выяснили ранее, «Ван Гоги» — это драма, иные сцены поставлены настолько грамотно, что со всей силы ударяют по эмоциональной струне. Минимум два диалога изо всех сил стараются вывернуть зрителя, окатить грустью и выжать слезу. С другой стороны, многие эпизоды просто не докручены. Они появляются слишком рано или в неподходящий момент. Трогательные моменты, как ни странно, не трогают. Герой на экране максимально открыт, он делится самым сокровенным, а зритель такой: «Ну, ок». Это печально.

Главная претензия к картине — отсутствие грамотной режиссуры. Да, здесь много диалогов, чаще всего они интересные, но кроме них (и актерской игры) фильму нечем удивлять. «Ван Гоги» ощущаются крайне камерно. Им не хватает магии кино. Запоминающихся операторских решений (пара красивых кадров не в счет), работы со светом и цветом, музыкального сопровождения, дополняющего композицию. Если бы не мощные сцены, картина смело встала бы в один ряд с «фильмами» из первого абзаца. К тому же, если и делать упор на взаимоотношения персонажей, то калейдоскоп событий нужно существенно урезать. Незачем рассеивать внимание, лучше сосредоточиться на конкретных действиях.

После длительного перерыва режиссерская работа Сергея Ливнева получилась крайне неровной. С одной стороны, есть понятный сюжет и запоминающаяся актерская игра, с другой, полное отсутствие «кино», в традиционном понимании. «Ван Гоги» — это искренний, добрый, но невероятно грустный фильм о тяжелых отношениях отцов и детей. Ливнев дарит надежду. Стоит подарить ему шанс. Ведь российское кино для массового зрителя — непозволительная роскошь.

Кажется, что фильм о вечном вопросе «отношения отцов и детей», особенно актуальном в современном психологическом мире, где все винят родителей за отношения и детские травмы, которые заложили поведение и судьбу их детей, но для меня этот фильм намного глубже. Ведь в жизни нет ничего однозначного, простого и понятного, так и в этом фильме все сплетено, запутанно и двойственно, как скульптуры из веревок.

Что вы выберете: семью, карьеру или творчество? Что такое счастье для тебя? Что будет важно в конце твоей жизни? Что останется после тебя? Вот не полный список вопросов, заданный в этом фильме.

Поиски себя — стоит в этой картине во главе угла. Кажется, что только один человек счастлив и знает то, что он хочет на самом деле. Но вот открытие, когда стирается собственная личность, отец радуется фантазиям сына о следующем семейном лете. Да, тот самый герой, что не замечает любимых и дорогих людей, с которыми прожил больше половины жизни, начинает ценить того, кого обижал и отвергал. Мы не смотрим в свои души, не смотрим на людей и судим обо всем поверхностно, прячемся за масками циников, уходим в работу с головой, чтоб не показать своей хрупкой и ранимой сущности. Но только открыв ее, мы встретим себя-настоящего и смысл своего бытия. Желаю всем распутать свой «клубок» (ведь именно мы его творцы и, только мы сами можем это сделать), найти себя-вот основной посыл, что открылся мне в этом фильме. Спасибо за отличную картину.

Хочется признаться, что фильм действительно вышел хороший. Глубокий, вскрывающий многие проблемы — семейные, творческие, моральные. Да, есть небольшие перегибы, но они теряются в общей картине, становятся минимальными ошибками, ничуть не портящими основной посыл.

Ярче всего выделяются две линии повествования — семья и творчество.

Непонимание, неприязнь и даже ненависть между двумя главными героями — отцом и сыном, отношения которых основаны на обмане и ухода от проблем, становятся главным действием в фильме, романтичо названном в честь великого художника (в квадрате).

Здесь, конечно, проглядывается связь с нашумевшим фильмом Андрея Звягинцева «Нелюбовь», о потере доверия ребенка, а затем о болезненной сепарации. И добавляется немного Фрейда — что даже и в 52 года можно чувствовать себя одиноким и покинутым ребенком в роскошном доме.

Забудем на минутку семейные драмы, секреты и детские травмы и обратимся к творчеству: 79-летний отец — дирижер с мировым именем, а его сын — непризнанный художник. Оба творят, забивая на окружающие их проблемы, в первую очередь, конечно, на окружающих их женщин (тут хочется отметить бесподобную игру Елены Кореневой, которая сыграла преданную подругу-сиделку-любовницу? легендарного эгоиста-дирижера).

Что же в итоге мы видим на экране? Это обычные люди, такие, как и мы с вами. Только проблемы их гиперболизированы, выведены из внутреннего мира, чтобы каждому было ясно, КАК люди разрушают себя изнутри.

Неспособные на долгосрочные отношения, на взаимную и прочную семейную жизнь люди, которые отчаянно пытаются найти свое счастье — отец в славе и работе, а сын — в признании своих проблем и своей боли.

Потрясающее взаимопонимание и взрывная химия между героями не дает заскучать ни на одну минуту в этой тяжелой драме, хорошо приправленной невыплаканными слезами и черным юмором.

Приходит день, приходит час

Приходит миг, приходит срок

И рвется связь

Кипит гранит, пылает лед

И легкий пух сбивает с ног

Что за напасть

И зацветает трын-трава

И соловьем поет сова

И даже тоненькую нить

Не в состояньи разрубить стальной клинок

Стальной клинок…

Где мы? Куда попали? Кто все эти люди? Исповедь в череде лиц перед нами. Последние — привет, последние — прости. На фоне главного, величества полного, более мелкие как челядь услужения у трона короля. Одни безмолвны и сухости полны, другие напротив весьма откровенны. И слушая весь этот оркестр мы лучше понимаем дирижёра. Человеческий возраст характерными проявлениями. Печалиться и грустить? Плакать в надсадных стонах содрогания? Нет. Нужно воспринимать происходящее как данность. И спешить почерпнуть ответы. Спешить насладиться последними мгновениями жизни. Вот-вот отлетит эта искра костра и потонет в безбрежном сумраке. Навсегда. Приговор вынесен. Обратного пути нет.

Отец и сын. С художественной одарённостью различия масштаба. Один едва переступил 50-летний рубеж, другой на излёте седьмого десятка. Один, купающийся в бликах софитов, аплодисментах восторженной публики. Другой — инсталляции из верёвочных узлов, рождённых в скрипе зубов творящий. Поклонницы и музы таланта, апартаменты величественного дворца, охапки цветов и турне гастролей по всему миру противопоставлением мастерской с нависающими как трупы чучелами фигур с мигренью приступов до колик. Родная кровь. Самые близкие друг другу люди. Заботливость так была важна в детстве, но был лишён её. Внимания так хотелось, но слишком короткие мгновения выпадали счастьем общения. И все эти обиды копились год от года, крепли становясь комплексами неполноценности. Жил — указкой что делать, опекой хранимый — был всегда. Горечь переполняла. Горечь стала натурой. Подранок Марк первой исповедью. Сын.

А вот и Ирина готова поведать свою историю. Кто она в этом доме? Любовница? Муза? Экономка? Ассистентка маэстро? А в новых реалиях? Смиренное несение своего креста. Исповедь вторая, готова.

Прошлое Марка — привет детству в окраске семьи трёх поколений женщин. Дойти до этого дома он может с закрытыми глазами — режиссёрская мысль в аскетичной краткости. Зрителю в осмысление понимания. Без излишних мизансцен. Пепелища ворох перед нами. Чувства, отвергнутые.

Марк сегодня. В единокровном застолье. В ближнем круге находясь. Свадьба предвкушением? Что ожидает? Романтика обретения своей половины? И рейсовое застолье с авиабилетами предрешённостью понимания.

Исповедь за исповедью. Глаза в глаза.

Гамма чувств расточаемая автором водит нас по лабиринтам человеческого существа. Гнев срывающийся едва ли не до ненависти. Крики души израненной годами терзаний. Всё здесь всклокоченными волосами Птицы. Помпезность величия противопоставлением. Сдержанность отрешённости до момента расторможенности сознания. До раскола. Но что в этом расколе? Истина всплывшая на поверхность? Или туман наркотического дурмана в деградации? И всё это следует одно за одним. Скачем, галопом уходящего времени.

Чувствительность и ранимость, прощение и понимание переплетаются здесь как нити жизней каждого из нас. Родители, родитель — насколько важны они и в 1 год и в 50. Как многое дают делясь словом ли, воспоминанием ли. И понимая их, мы лучше понимаем себя. Прощаем и отпускаем, возвращаемся вновь и исцеляемся от вопросов боли жгущих.

7 из 10

Очень ждала выхода «Ван Гогов» ещё с января, как увидела трейлер. Фильм про любовь, про отношения, про боль, которую человек несёт из детства во взрослую жизнь и от которой невозможно избавиться. Центральная тема — отношения взрослого сына, не очень успешного художника (Серебряков), с его отцом, в своё время выдающимся музыкантом (Ольбрыхский), у которого внезапно обнаруживается прогрессирующая форма деменции.

В фильме много диалогов, в которых герой Серебрякова высказывает престарелому отцу накопившиеся претензии, обиды, выплескивает свою боль. Отец выслушивает его, местами обесценивает, а под конец жизни успевает попросить прощение за ложь и причинённую боль. Мне кажется, что именно такие диалоги дают возможность более глубоких и искренних отношений между взрослыми детьми и стареющими родителями — когда родитель в состоянии услышать и понять боль своего ребёнка, которую он ему когда-то причинил и попросить за это прощение. Интеллектуальное кино, в котором разный зритель может увидеть что-то своё или ничего не увидеть…