Странники терпенья (2018)

Я поняла идею, и она мне не понравилась. Если вы хотите раскрыть тему патологической любви, то вам понадобятся очень жесткие средства. Жестокость, страх, гнев, насилие с обеих сторон могут при определённых условиях трансформироваться в патологическую любовь. Патологическая — это её диагноз. И прогноз у неё неблагоприятный. Здесь же нам хотят показать такой лайт-вариант, с минимумом насилия и обосновывающей всё красотой. Душка Лавроненко с добрыми глазами. Такой разве ударит? — Всё сама. А если мордой по полу не размазывают, так может, это и не насилие, а может, это любовь? Мне показалось, что сам автор верит в такую возможность, что он и не шутит вовсе.

Дело даже не в том, бьют тебя или только ограничивают в передвижении. Лишение свободы воли — это жесточайшее насилие, когда ты лишаешься права быть человеком, когда тебя считают собственностью, вещью. Между хозяином и вещью любовь невозможна. Любить можно только свободного человека. Если кто-то считает иначе, тот психопат, и держитесь от него подальше.

Событий в фильме мало, зато много красоты, и это соответствует задаче — обосновать дебилизм без экстремизма. Автор как будто ищет в красоте оправдание пороку. На мой взгляд, вредная идея, как и идея сосуществования любви и насилия. А в быту ещё и опасная. Даже если это обычная авторская безответственность, не такие нам сейчас идеи нужны. Фильм показался скучным. Концовка возмутила.

4 из 10

Возьми себя в руки, дочь самурая

Возьми себя в руки

Становятся тихими звуки от края до края

Возьми себя в руки, дочь самурая

Возьми себя в руки

От края до края становятся тихими звуки

Художнику для творчества как воздух необходимо вдохновение. А значит свежие впечатления струёй должны обдавать. Фонтаном! Водопадом! Не поливаешь цветок — он зачахнет, засохнет окончательно. Откуда приходится черпать миро для души? Отовсюду! Общение, идеи, фантазия, а ещё… — муза необходима. И тогда, восторженность от новизны перекрывает логику, здравый смысл, рациональность. Безрассудство выходит на первый план. Рабом ползаешь у ног ища благосклонности. Но скоротечен миг насыщения. Мал его срок. Пресыщение погружает в скуку. И, новая муза… необходима. Так и ходят художники — от музы до музы, от дивы до девы. Вечно! Всегда! «Странники терпения» и есть такая ловушка. «Странники терпения» — это помутнение рассудка в оглуплении. Едва ли не до «садо-мазо» в пике полёта. Со странностями причуды. Мир двоих в исследовании.

В «Забытой мелодии для флейты»(1987) ситуация была комичной:

- Между нами ничего нет, абсолютно ничего. Я просто снимаю у неё угол.

- Вот об этом никому, кроме меня, не говори, ладно? Поселиться у молодой, красивой женщины, которую любишь, и не жить с ней — это извращение!

У «нас же» драматический триллер запутыванием-распутыванием отношений его с ней!

Шопа конечно же здесь потрясла. И не удивительно. Шопа не произнесла ни звука. Но как красноречива была при этом… Так и хочется заливаться восторгом — ах, Шопа-Шопа. Какая же ты, всё таки — Шопа! Бессловесная, застенчивая, молчаливая, но красноречия, полная. Даже с избытком. От восторга до ненависти пришлось пройти в фильме путь и вновь вернуться к восторженности. Роль того потребовала. И всё без слов. Всё только под запись на листе. Шопа!

А вот партнёр её, увы, к сожалению, разочаровал. Фальшь очевидного с первых кадров. Я не поверил в созданный образ. Ну какой из Лавроненко фотограф? Какой он «искусствовед»? «Искусствовед» — это Сергей Зверев, к примеру. Ну, Валентин Юдашкин или Вячеслав Зайцев в крайнем случае. Далёк он и от Александра Васильева, а равно Никаса Сафронова. Был бы откровенно смешон в красных там штанах, малиновых пиджаках, с шарфиком-бантиком, в рюшечках… Согласны? Вот! Всё во мне как будто бы взбунтовалось против навязываемого… Не верю!

Что ещё послужило тому причиной? Думаю, что ранние, качественные работы в кино отчётливостью фактуры — «Возвращение»(2003), «Изгнание»(2007), «Ликвидация»(2007). Это ведь оттуда вынесена свинцовая туча в очах? Нет? Он человек с потухшим взглядом, так, наверное я бы сказал о нём. При этом «потухший» не значит безжизненный. Скорее лишённый мальчишеских иллюзий, пресыщенный, заматерелый. Багажная сума в его дороге, наполнена доверху. Любовь, семья, развод, смерть — всё уже было, всё уже за спиной. Он из узлов и сухожилий… Они и здесь проступают в нём.

И вся эта драматургия вокруг сюжета летит» к чертям». Под ноги. Рассыпается в прах. Конечно для зрителя, привыкшего скажем к индийскому кино, тут многое покажется близким, родным, правдоподобным. Но лубок сериальной мелодрамы весьма отчётлив. Это усугубляется и ранними, более качественными «эпизодами» отечественного производства схожести «историй». Вспомните, к примеру «Заложницу»(1990) Сергея Ашкенази или «Тюремный романс»(1993) Евгения Татарского. Альгис Матулёнис и Александр Абдулов могли бы благоговейно раздвинуть свои ряды посвятив «в рыцари» за мастеровитость Константина Лавроненко, но режиссёр, к сожалению, отвёл ему менее почтенное место. Впрочем и Александра Захарова с Мариной Неёловой вряд ли готовы принять Майю Шопу за подобное «во фрейлины».

Кино для непритязательной публики. Любителям мелодрам в чашке за чашкой, в кружке за кружкой. Абы как, абы чего проглотить. Жаль. Очень жаль.

5 из 10