Сложность (2018)

- Поеду я. Мне надо ехать.

- Ну что, я тебя обидела чем-нибудь?

- Что ты, что ты!

- Ну, а в чём же дело?

- В чём, в чём? Не могу я больше быть мерзавцем! Не могу. Раньше мог, а сейчас уже не могу.

- Чего не можешь?

- Низость свою не могу пережить. Знаешь Наташа… я ведь не отец твой…

- Ну-ну, говори. Кто же ты?

- Прохвост. Вот кто. Жулик.

«Когда деревья были большими», 1961, реж. Л. Кулиджанов

Афиша фильма заявляет картину как «Сложность». А между тем, начальные титры вступления говорят о совершенно ином — «Соучастие». Где, спрашивается истина? Кто неверно интерпретирует «лицо» данной истории? Переводчики-оформители? Они? Похоже на то, ибо с английского, Complicity — это всё таки Соучастники. И после просмотра лишь утверждаешься в правоте аббревиатуры.

Япония, Китай, Франция странами производителями продукта. Актёрский ансамбль Азии, разворачивающиеся события там же, в Азии. А вот в чём выразилось европейское участие, загадка. Оно незримо. Может быть финансовая поддержка сыграла свою роль? Возможно. Но это так, по касательной, в отвлечении. Зрителю, как правило, интересен повествовательный аспект, суть разыгрываемого действия.

Кино размышляющего толка перед нами. Вдумчивому, эстетствующему киноману в удовольствие. Человек в поиске своего жизненного пути. Юность мятежная и опыт старости в протянутой руке. Доверие с всматриванием друг в друга, глаза в глаза. Верить или не верить, здесь и сейчас твоё место или перекати-поле под дуновением суховея уготовано? Отношения поколений в наблюдении. Это едва ли не «Весна, лето, осень, зима… и снова весна»(2003) Ким Ки-Дука. Этапы жизненного пути человека в преломлении. Через взросление, через череду поступков, через кристаллизацию характера. Каждой поре своё отражение. У корейского режиссёра от мальчика до мужчины-мастера, у японца Кэя Тикауры от неопределённости будущности до раскрытия зримого горизонта в выборе.

Из Китая в Японию за лучшей «долей» метнулся Чен Лянг. Он молод, но призвания своего ещё не обрёл. Мама и бабушка оставлены им на Родине. А что здесь, в дали от Родины? Не думал — не гадал, но к людям с криминальными наклонностями угодил. Ворьё, вербует необстрелянных и наивных чужестранцев. Для прикрытия себя, чужое имя и чужой паспорт в страховке. Чен Лянга больше нет. Есть Лю Вей. Впрочем, кажется судьба благосклонна, Лю Вею поступает предложение о работе. И Чен Лянг его принимает. Теперь он словно шпион или разведчик во вражеском тылу, живёт по легенде, когда необходимо, изворачивается, разговаривая с «домом», откровенно врёт. Дни текут чередой. Покой воцарился?

Кто он теперь? Чем занят? Подсобный рабочий в крохотном ресторане где подают собу.

Тут отец и дочь в маленьком бизнесе общепита. Он третий. А это значит что и официант когда нужно, и доставщик заказов с велосипедным багажником, и стажёр на кухне в обучении азам мастерства. Ото Сан, семидесятипятилетний «патриарх» работой, кровом, питанием, оплатой за труд обеспечил. Время, притиркой друг к другу. Доверие обретение, через будни вблизи. Нет нотаций, нет высоких материй, нет наставничества в морали, чести, правде, справедливости и так далее с «кодексом самурая»… Есть единое пространство и чувство плеча. Есть совместная вечерняя трапеза. Спайка есть.

Но полиция тоже не дремлет. И как быть? Чен Лянг или Лю Вей? Кому жить дальше?

Ближе к середине картины становится понятен авторский почерк. Ранее, на начальном этапе, сложно соотнести где заканчивается Китай и начинается Япония. Кто есть кто в лицах? Повествование вкрапляет эпизоды из разных временных пластов главного героя, но зритель не уведомляется об этом. Мы на континенте или на острове? Под каким флагом полощется данный сюжет? Ряд ключевых сцен пропущены вовсе? Почему нет пояснений о среде обитания этого юноши? Привыкнув к «течению», начинается свободное «плавание». И вопросы снимаются сами собой. Ясно. Теперь всё ясно.

Вне всяких сомнений, картина хороша. Страх, ложь, неопытность — защитным механизмом лишённого отцовского участия «недоросля». Опыт, мудрость, возраст — противоположной чашей. Конечно же «Весна, лето, осень, зима… и снова весна» озарением. А ещё это «Тело Христово»(2019). А ещё это «Соммерсби»(1993). А ещё это «Полночная закусочная»(2014). И уж точно — «Когда деревья были большими»(1961).

Кстати. И это не лишнем будет. Оказывается «собу» — это лапша из дроблённой гречки. Гречневая мука основой блюда. Ну и ну… Никогда не знал о таком.

7 из 10