Oreina (2018)

Жил я славно в первой трети

Двадцать лет на белом свете

По влечению

Жил бездумно, на пределе

Плыл куда глаза глядели

По течению…

«Левиафан», страшная беспросветная социальная драма Андрея Звягинцева была в 2014 году. Тогда, на самой окраине бескрайней Отчизны, в стране под названием Россия, где земли, аршином не измерить, «пёхом» не исходить, разыгрывалась трагедия обычной семьи. Власть имущие отнимали клочок Родины у маленького человека. Отнимали всё, чем жил. Всё, что имел. Кров, труд рук, покой счастья. Убивали, иначе говоря. Итог? Гнездо развалено. Мир теней одному, лагерь заключения другому, опека третьему оплеухами за споры. Недаром говорят в народе — С сильным не дерись, с богатым не судись.

Крутанёт ли в повороте

Завернёт в водовороте

Всё исправится

То разуюсь, то обуюсь

На себя в воде любуюсь

Очень нравится…

Так почему же именно «Левиафан»? Что общего у вчерашнего «русского классика» и нынешнего испанского сеньора? Произвола властей здесь нет и в помине. Перебитого хребта в неравной схватке борьбы, нет. А может быть людские судьбы в изломах, изгибах тому причиной? Или отношения, вынесенные для рассмотрения, размышления? Мозаика лиц в отблеске характеров? И местность, схожестью. Какой-то край. Край чего то. Оконечность. Тупик. Да, так и есть. Пожалуй. Что-то такое… А ещё остов. Тогда, раньше, китовая махина белизной костей после прибоя. Теперь, корабельный. Досками изгнивших бортов, напоминанием о ковчеге, что пришвартовал Ной после Всемирного потопа…

Что стало с тобой, человек? Столько столетий спустя, чем живёшь ты?

И пока я удивлялся

Пал туман

И оказался в гиблом месте я

И огромная старуха

Хохотнула прямо в ухо

Злая бестия…

«Oreina» — «Сiervo» — а по русски, просто «Олень». Что за олень? Какой такой олень? Не поверите, чучельная голова с ветвистыми рогами-кроною. И глазницами стекла во всякого, пересекающего порог двухэтажной «хижины».

Престарелые братья делят дом по левой и правой стороне. Стараясь не соприкасаться. Храня молчание многие годы. Даже здесь, в глухой провинции, в безлюдье, среди заводей проток и болотистой жижи отказавшиеся один от другого. Словно и не родные. Словно и не кровные… Каин и Авель? В вечной ссоре? В вечном споре? На новом этапе в повторе тех давних страстей?

Мысли, мысли, мысли навевает картина. Навевает, ибо не имеет чёткой обыденной прорисовки шаблона стереотипа. Серые мазки автора беглыми портретами одного, второго, третьего… Ничего существенного. Ничего проливающего свет на сюжетную конвульсию основополагающего. Быт и бытность без прекрас. Люди, жизнью без особых затей. Как и везде. Как и всюду. Чуть-чуть украсть, чуть-чуть словчить, чуть-чуть любить, чуть-чуть гореть… И вчера. И сегодня. И завтра. Одно и тоже.

Думаете скука? Полагаете меланхолия? Возможно. Смотреть на происходящее, а фильм то испанский, после американских «горок» блокбастеров под копирку, совсем-совсем не просто. Но вместе с тем, вот уже несколько дней, эта дремотная лента про горемык вновь и вновь воссоздаёт себя проблесками вспышек в памяти. Кусается, шевелится, не успокаивается. Из головы не выветривается.

Так «Левиафан» или не «Левиафан»? Не знаю. Но заноза с примесью арт-хауса, точно.

Оценка? Она может быть и «тройкой», она и «семь» баллов заслуживает. Всё от сонастройки.

7 из 10