На посту! (2018)

'Вся жизнь — театр, а люди в нём — актёры.' (У. Шекспир). Ещё один фильм Кантена Дюпьё, шестой в моей фильмотеке. 'Замок' тут очень уместно вспомнить, чисто кафкианская абсурдная ведь история. Жёлто-зелёный фильтр может быть и болезненным, и релаксирующим, мягким пастельным, в зависимости от того, что происходит. Перед нами второй вариант. Фильтр как бы создаёт нереалистичность, туманность и отстранённость. Потому что, вроде бы допрос, но Дюпьё ведь не делает сопереживательного кино (не конкретно, а вообще по фильмографии). Кто уже знаком с маэстро, знает, что всё у него понарошку. Всё это, даже смерти, происходит в нарочно лёгкой, непринуждённой, самобытно юмористической (юмор — антиподный хлёсткому, деликатный) подаче, но только подаче, потому что, при всей ламповости, априорном чувстве защищённости зрителя, видна кипучая, тонкая работа мысли.

Дюпьё играет, так сказать, с пространственно-временным континуумом: в воспоминаниях возникают люди из будущего, т.е. настоящего периода, периода допроса, взаимодействуя в этих воспоминаниях с подозреваемым. В концовке происходит plot twist, мощный переворот. И логически предчувствуется ещё один, иначе Дюпьё не был бы Дюпьё (ожидание удовлетворяется). Если говорить о логике, стройности сценария, дотошно придираться (сколько у нас, отвлекаюсь, казуистов физики, истории и пр., хлебом не корми), можно обнаружить несостыковки, некую притянутость за уши, но Дюпьё правильно делает, что не заботится этой ерундой, ведь это тоже в юмор, в сюрреалистический абсурд вполне себе вписывается. Вообще говоря, художественность (в художественном-то кино) всегда, ну или почти всегда, превалирует, на мой взгляд, над соблюдением всякой такой доподлинности. Кино — не учебник.

Режиссёр, что приятно, подобрал аутентичных французов. Дело не только в неграх, в рэпе (хотя в этом тоже, потому что, выскажу своё видение, чернокожий актёр играет хорошо, когда он играет гибко как белый), но во всей этой зрелищной разнузданности, когда нет никаких рамок, табуированных тем и каждый эмансипированный и горделивый своим поведением кричит: 'Я, я, я!'. Ведущий себя скромно, но с достоинством француз старой формации точно так же отличается от современного, как советский актёр от расхлябанного, позёристого российского фрешмена, который любит себя в искусстве, а не искусство в себе. Потому-то всё это мельчает до тоже французско-бельгийского 'Титана' Дюкурно, берущего Золотую пальмовую ветвь в Каннах, когда, проведу аналогию, нормальный секс уже не торкает и требуются разные девиации. То — просто бессмысленный, уродливый эпатаж ради эпатажа. И потому-то от Дюпьё, супротив мейнстриму, веет благородством. 'Вот в чём дело', — смешно повторяют мусорную фразу все персонажи 'На посту!', о котором можно сказать, что мосье Чудак, обделённый наградами жюрийных сорОк, опять смог.

8 из 10

Луи Фугайн (Грегуар Людиг), нашедший среди ночи у подъезда труп мужчины, после просиживания нескольких часов на допросе в полицейском участке начинает подозревать, что допрашивающий его комиссар Бурон (Бенуа Пульворд) — форменный тормоз. Да и не он один там такой. Засим допрос грозит растянуться на плюс бесконечность.

Чего бы там ни снимали американцы, как бы круто ни стилизовали картинку под УССР, сколько б денег в спецэффекты и взрывы не вваливали, но если я хочу засмотреть что-то дюже необычное, я скорее всего найду это у французов. И вот опять. Музыкант, диджей, клипмейкер Мистер Ойзо, он же Кентен Дюпьё снова на посту. На посту режиссёрском, снимает что-то типа продолжения мерзковато-циничных «Неправильных копов», только более камерное и сюрреальное.

Поначалу 60-минутное кино (остальные минуты — это всякие титры) может даже показаться смертельно скучным в своём усталом неторопливом погружении в повседневные детали жизни добропорядочного свидетеля. Однако Дюпьё разводит весь этот косолапый процедурал только чтобы выстебать как бесчисленные хмуробровые полицейско-ментовские детективы, так и саму жизнь, буквально каждой деталью трансформируя привычную картину расследования в уморительную фикцию и абсурд. Даже мимоходом проникающая в «Допрос» комедия положений не столько самоцель, сколько ещё одна уловка, чтобы внезапно выбить ковёр из-под ног, и снести с вертухи четвёртую стену.

7 из 10

Через 2 дня я доел собачью еду. А потом стал есть землю.

Так что знаю, что такое голод.

Чувство голода, еда в разнообразных, порой причудливых проявлениях и проблемы в работе пищеварительной системы, ведущие к непредсказуемым, ломающим жизни последствиям — всё это проходит жирной красно-кровавой линией через весь фильм. И, пожалуй, является его квинтэссенцией, так что имеет смысл отталкиваться от выражения «ты то, что ты ешь», наблюдая за метаморфозами действующих лиц (иногда в прямом смысле) и сюжетными твистами.

Основной приправой является форменный режиссёрский абсурд, а главными ингредиентами являются:

- 3—4 литра крови,

- красные дирижёрские плавки (непременно с носками)

- треугольник чертёжный

- полицейский жетон

- взбунтовавшийся противокомариный спрей

- утюг

Подавать со словами «Братишки, я вам покушать принёс, вот в чём дело».