Дорога грома (2018)

Забавен формализм Каммингса в отношении сюжета. Складывается впечатление, что незатейливые фабульные ходы он использует всего лишь как повод для сольных перформансов, очередного неврологического монолога, где Джим вволю может впадать из оскала во все тридцать два в душераздирающий плач без слёз, из плача — в решительную воинственную ярость. И обратно. Моментально. Каммингс, самую показательную взять сцену, начальную, одним кадром снятую, выжимая себя, долго-долго устраивает драму. И только ты начинаешь верить, проникаешься тяжким его эмоциональным состоянием, как он начинает специально переигрывать, обезьянничать, но ты ещё где-то на грани веры и сочувствия, и тут герой Каммингса вдруг берёт и... сплёвывает, или не может дверцу авто открыть, или труп по щеке хлестанёт, превращая всё в откровенный балаган. Тролль. В хорошем смысле. Как говорится, все знали единственный финт Гарринчи, но все всё равно покупались. Гг, кстати, замечает одному нарушителю порядка потом: 'Не плюйтесь, это плохая привычка'. А ещё позже, в приступе, копирует его, тут без вопросов, сумасшествие: 'Они не знают! Они не знают!' И — Ирония. И самоирония, очевидно. Не стесняется Каммингс, пусть и сквозь призму роли, показать себя омегой, которым большинство помыкает. Во всяком случае, смотрит снисходительно. Недотёпой, который пыжится стать авторитетом хотя бы для своей мелкой дочери. Это ведь 'Чудаки', Ноксвилл, только с лирикой, приличием относительно. Или вот что. Можно сравнить эти полярные невротические метаморфозы мимики Каммингса с гримасами Феникса в 'Джокере', только в менее гротескной, более душевной, что приятно, что ли, форме. И это, конечно, кризис маскулинности. А ты — полицейский?! ну да ладно — чувствительная натура. И под оплеухами рока твой натужно культивируемый в себе образ стойкого оловянного солдатика распадается подобно распаду Армитиджа из романа 'Нейромант' Гибсона.

Это полнометражный дебют Джима Каммингса, где он выступил как режиссёр, актёр и сценарист. «Дорога грома» начинается сценой с похорон матери офицера Джима. Непрерывный кадр, который длится 10 минут и почти незаметно приближается к главному герою. Джим говорит, шутит, танцует и безуспешно пытается проиграть «Дорогу грома» Брюса Спрингстина на розовом игрушечном бумбоксе своей дочери. В основном он теряется в мягких, полусформулированных воспоминаниях о том, как он не ценил свою мать, по крайней мере, не так, как должен был, когда она была жива. И каждый раз, когда его посещает очередное воспоминание, он плачет. Не так красиво, вежливо, как в кино, а как в реальности, с уродливым лицом и сжатой челюстью, эмоции охватывают его, как судороги. В этом контрасте душераздирающего и до смеха нелепого весь фильм.

Джим не психопат, но в основе своей он одержим собой, и часть комедии в том, что он этого не знает. Он ошеломленный нарцисс, который устроил беспорядок в своей жизни, но поскольку он не может ставить потребности людей, которых любит, выше своих собственных, он потерян. У него доброе сердце. Как полицейский, он пытается защитить людей, в том числе девочку-подростка, которая дурачится с двумя парнями на парковке торгового центра (в этом нет ничего противозаконного, но Джим знает, что это неправильно), и одна из причин, по которой он сходит с ума, заключается в том, что его порывы делать добро, кажется, никогда не окупаются. При этом Джиму удаётся создать до боли притягательный образ отступившего парня, который «играл по всем правилам», ему хочется сопереживать, хочется верить что он сможет собраться до того, как его жизнь окончательно рухнет.

В основе фильма те эмоционально нестабильные моменты, которые наступают после серьезных жизненных перемен, таких как потеря родителей или развод. Затрагивая темы смерти и потерь, фильм остаётся ироничным во всех своих проявлениях, что не мешает чувствовать искренность истории, в основном из-за персонажа, которого Каммингс ставит в центр внимания. «Дорога грома» трогательна и дерзка по тону. В ней так много тонких граней между комедией и драмой, что, наблюдая за этим балансированием, сложно не получать удовольствие.

8 из 10