Домашний режим (2018)

В кадре — семейная пара: Роман, профессиональный велосипедист, и Шарлотта, не имеющая отношения к спорту. На нее, однако, тоже распространяются специфичные привычки мужа: меню должно быть не слишком белковым, а пицца на ужин грозит оказаться в мусорном ведре — сразу после того, как от нее отрежут миниатюрный, почти невидимый кусочек. Секс также под вопросом: порой избыток тренировок оставляет без сил. А вот это уже проблема, потому что Шарлотта хочет детей. В свою очередь, она подсовывает нужные таблеточки своему супругу — для тонуса и достижения необходимого результата.

Мы наблюдаем быт пары в рамках одной квартиры, бесконечные тренировки — даже посреди ночи — и отказ от определенных (почти всех) видов еды. Высчитывание калорий, посещение врачей, которые помогают спортсменам готовиться к соревнованиям, обсуждение планов на велогонку. Кажется, от одного ужина с последующей попыткой зачать до другого между мужем и женой вообще ничего не происходит — несмотря на то, что оба с пониманием относятся к интересам друг друга (на первый взгляд). Это вызывает определенного рода дискомфорт, но не то чтобы напрягает.

До тех пор пока Роман не решает установить палатку-барокамеру: чтобы выжать из своего организма максимум перед соревнованиями. Смена уровня высотности и разрежённости кислорода может провоцировать разного рода побочные эффекты, но Романа это не волнует. Однако ставит он палатку на их общую с Шарлоттой кровать, а это значит, что ей тоже придется «тренироваться». Конечно, она против, но в какой-то момент смиряется. Не удается ей смириться лишь с тем, что муж выглядит стройнее, чем она — и в этот момент беременность вполне может отодвинуться на второй план.

Мы видим камерную драму с элементами триллера, но нас не пытаются напугать. Угнетающая атмосфера, в которой нет ничего, кроме одержимости человека своей физической формой — вот что действительно напрягает. Мы видим, на что идет Роман, чтобы достичь необходимого результата, и на самосовершенствование это уже не похоже. Кажется, до разрушения остаются считанные шаги, и в каждом следующем кадре можно ожидать чего угодно: безумного шага к мечте одержать победу, распадающегося от перенапряжения тела, разрушающейся семьи.

Именно к разрушению в итоге и приводит одержимость. Но это неудивительно, ведь правда? Удивительно то, что человек может в погоне за, казалось бы, идеальной (а значит, здоровой) физической формой полностью уничтожить то, что должно служить ему до самой старости. Вдобавок Шарлотта, наблюдающая за неостановимым помешательством мужа, сама поддается безумию: физическая форма встает на первое место. Вопрос: почему люди продолжают истязать себя ради каких-то совершенно неоправданных целей? Казалось бы, этот бич должен был остаться в нулевых.

Тема нездорового отношения к телу всё ещё актуальна — несмотря на то, что бодипозитив отвоевал позиции у моды на худобу. Однако теперь уже необходимость быть суперспортивным, иметь определенный вес и внешний вид не диктуется извне: это внутреннее состояние неудовлетворенных своей жизнью людей. Роман не мог представить, что его кто-то обойдет на соревнованиях, а Шарлотта не могла не соответствовать. Получается, что всё началось с одержимости мужа, который, создав нездоровую обстановку в семье, потянул на «тёмную сторону» жену. Будь у него всё в порядке, будь у него здоровое отношение к своей физической форме — она бы не стала изводить себя аналогичным образом. Получается, одна девиация провоцирует другую, и эта зараза в кругах, где между людьми плотная связь, может распространяться довольно быстро.

Режиссёр рассказывает не только историю телесного помешательства, он изображает, насколько взаимно зависимыми могут быть члены одной семьи. Более того, он делает это очень убедительно: физические процессы как под микроскопом и постоянно повторяющиеся ритуалы здоровья не уступают по натуралистичности сценам «Реквиема по мечте». И в каком-то роде этот фильм тоже можно назвать реквиемом. И все два часа ёрзаешь, отворачиваешься, отвлекаешься — потому что неуютно и некомфортно. Однако стоит это видеть: нужно знать, где проходит граница невозвратности.