Би-боп (2011)

Раздражённая девушка не находит себе места, недовольная всем, что творится вокруг, презирая домогающегося её расположения сверстника и ненавидя прикованный к ней взгляд взрослого. Её бесят одноклассники, и возмущает житейская суета. Не находя себе места, она уносится вон из дома в безлюдье пустырей к ветреным качелям под солнечным небом, спасаясь в природной гармонии света и воздуха, наполняющего дыхание свежестью чистого естества.

Представляя свою картину на Московском Международном кинофестивале, режиссёр Тейс Глогер уклонился от длинной речи, предложив зрителям погрузиться в созерцательное наблюдение за главной героиней, признав экспериментальную природу своей работы, не раскрывая, впрочем, целей и задач экспериментатора, доверяя зрителям возможность самим исследовать, судить и рассуждать.

Избавленный от слов, фильм, откликаясь на название, обозначающее оригинальный джазовый стиль, предстаёт авторской импровизацией режиссёра, исследующего технологии построения пространственных композиций, использования натуральных световых эффектов, опираясь лишь на оптические свойства линз объектива кинокамеры, играя бликами света от преломляющихся в них солнечных лучей.

Сосредоточившись на визуальной составляющей, Тейс Глогер идёт по стопам Хармони Корина и Лари Кларка, созерцательно контролируя подростковый разлад, сжимая действие в малоподвижных эпизодах камерных сцен, едва ли способных отвлечь от разбивающей кадр игры отражений, отражающей целеустремлённость автора изобретательно использующего технические возможности и свой постановочный потенциал.

При таком раскладе за содержательной составляющей остаётся символьная роль ватного наполнителя, обеспечивающего необходимый объём тематической знаковости, которую может дать почти немой фотомонтаж, озвученный мысленными ремарками неприкаянной странницы, которой, судя по всему, претит всё вокруг, а деться некуда: как тошно, как тошно жить.

Тем не менее, Глогер обходится без вызова, оставаясь в границах эстетической порядочности, которой можно добиться при известной воле подростковых рук, хватающей на один нелицеприятный фрагмент самоудовлетворения, олицетворяющий отвращение героини, с которым она отталкивает всё, что находит подле себя, блуждая посреди темного царства светлой полосой оптического изыска, заменяющего грани окружающей её пустоты.