Граница рассвета (2007)

«Граница рассвета» — второй посмотренный мною фильм художественного тандема отца и сына Гаррелей. Познакомилась я с ними по картине «Ревность». То была слегка меланхоличная мелодрама о жизни с открытым финалом, это же скорее драма о роковой, немного пугающей любви двух людей. Вначале отношения фотографа Франсуа и известной актрисы Кароль кажутся лёгкими, этакая простая интрижка, которая будет длиться, пока герои не наскучат друг другу. Очень проницательно и равнодушно Кароль говорит: «Мы не знаем, что такое любовь». Но постепенно вступает в силу «закон дворников»: чем ближе ты хочешь быть к человеку, тем скорей он отдаляется от тебя. Её потребность в нём, в его объятьях, голосе становится лишь сильней, и когда Франсуа в нерешительности уходит, а потом и говорит, что у него есть другая, Кароль теряет ощущение реальности. Сходит ли она с ума или просто страдает со всей страстью иррациональной, собственнической женской любви — непонятно. Наверное, что-то безумное, потустороннее всё таки было в этой казавшейся спокойной и отстранённой актрисе, которая закончила жизнь самоубийством.

После её смерти Франсуа начинает новую жизнь, влюбляется в милую девушку Еву — нежную и изящную как хрупкий фарфор, собирается даже жениться на ней, пока однажды в ужасе не видит в зеркале призрак Кароль, зовущей его за собой, требующей его любви и сердца…

Фильм красив не сюжетом, а эстетикой: чёрно-белые кадры, ракурсы, сменяющиеся как картины, замирающая камера, тревожная и печальная музыка, античные лица и тела героев, отрывистые фразы, брошенные в воздух. В картине будто отсутствует время и место, хотя при желании можно чётко проследить, когда происходит каждый этап сюжета. Но герои живут в каком-то невесомом мире, где остальные люди, весь мир — размытые тени, призраки. Есть лишь они — любящие, страдающие, смотрящие друг на друга в тишине. Лёгкая небрежность в одежде, причёсках, задумчивость и меланхоличность лиц, томность движений — в этом неповторимое очарование и стиль Гаррелей. Как всегда, не могу не отметить в отдельности Луи Гарреля (Франсуа): слишком гармонично он смотрится в чёрно-белом кино. Его герой, вначале такой ясный и определённый, под конец фильма расплывается: то ли сходит с ума, как и Кароль когда-то, то ли впадает в странный тревожный сон на яву, то ли случайно ощущает, что он любил только её, давно мертвую, но всегда живую в его подсознании.

Картина «Граница рассвета» — это поэма без вывода, грустная фортепьянная мелодия о любви двух людей, об одиночестве, о роке судьбы, о жизни и смерти, о безумии, живущем в каждом из нас, о тайнах нашего разума и ещё больших загадках нашего сердца. Как-то героиня сказала: «Что ты знаешь о любви? Любовь это другое». Действительно, любовь это совсем не то, что каждый из персонажей представлял. Для них любовью оказалось болезненная, давящая, смертельная потребность друг в друге, вся противоречивость которой передана в метафорическом названии: граница дня и ночи, час, когда произносятся самые откровенные признания, совершаются немыслимые поступки, когда теряется связь с реальностью.

Конечно же, такой фильм понравится не каждому, но если вы готовы провести 100 минут в созерцании сложных своей простотой отношений между людьми, если любите задумчивое французское кино и чёрные кудри Луи Гарреля, то не колеблясь советую.

7 из 10

Ну что ж? Такие фильмы, я считаю, необходимо называть картинами. Это картина о любви, о той любви, какую герои этого романа в состоянии были понять, но не позволить себе познать всецело.

Повествование сей картины таково. Она, актриса, жаждущая внимания, часто выпивающая, брошенная своим мужем, который уехал в Голливуд работать. Персонаж депрессивный и готовый страдать даже по таким вещам, которые для него не играют особой роли. Человек наполненный страхами. А главный страх — боль. Она любит его, но при этом расстроена из-за мужа и хочет полететь к нему, а еще проявляет интерес к другому мужчине. Скромно говорит, что она не знаменитость, а просто актриса, но одновременно упивается славой. В общем, не особо приятная девушка, в которую по уши влюбляется Франсуа (Луи Гаррель), который понимает всю её сущность, но при этом не в состоянии преодолеть свою любовь к ней и её не особую взаимность к нему.

Любить чище, взаимно и жить спокойной жизнью — вот чего хочет Франсуа. Но эгоцентричная и несостоявшаяся Кароль, не справившаяся со своей болью, хочет остаться навсегда в его жизни, заставляя молодого человека винить себя и сожалеть о том, что он сделал с ней.

Она понимала, что он любит её сильней, но ей было мало. Он в свою очередь тоже это понимал. Она считала, что он ей мстит, не возвращаясь к ней, а он считал, что спасает и всегда будет рядом. Может он и не подразумевал, что обязательно физически.

Любовь — как дворники на машине, когда один тянется, другой уходит и наоборот. Вот с этого-то момента и надо было понять, что между ними не любовь, понятие о которой нам хотел внушить Гаррель старший, а болезнь. Болезнь, которую она не смогла в себе вылечить, а он, Франсуа, попытавшись, под конец фильма сдался.

Звуковое сопровождение невероятно приятное, кадры очень точные и красивые, передают всю атмосферу. Даже долгие статичные кадры в которых нет никакого действия, не наскучивают, потому как перед тобой картина, музейный экспонат, который тебе нужно изучить перед тем, как перейти к другому. Операторская работа в дуэте с актерской игрой и позволяет назвать это все искусством. Красивым искусством. Первой мыслью в голове было: «Это просто кинематографическая конфетка». Но вот привкус от конфетки остался не особо приятным.

Если говорить о режиссерской работе, то она, безусловно, прекрасна. Да и к сценарию, казалось бы, сложно придраться. Но такое понимание любви не зацепило меня, не с её стороны, а именно со стороны Франсуа. И нет, я не считаю, что это фильм о большой любви. Я считаю, что это фильм о том, что любовь была болезненной и ей не удалось выжить, ни в нем, ни в ней. Фильм оставил неприятный осадок, так как любовь, поначалу казавшаяся огромной, разбилась об асфальт красным пятном слабости.

Общее впечатление от данного творения старшого Гарреля — псевдоромантическая эмо-готическая стилизация под фильмы шестидесятых годов, снятая для девочек-подростков. Сюжет можно изложить в одном предложении: они встречались, она его любила, а он её не очень, она умерла, а он стал встречаться с другой, но тут она стала к нему являться в зеркале и он, блин, понял, что всю жизнь любил только её и осознал эту святую истину до такой степени, что тоже немножечко умер. FIN. Романтичным девочкам ТАКОЕ, да ещё в исполнении супер-пупер-секси-символа всея Франции Гарреля-младшего непременно должно понравиться.

Я, конечно, тоже романтик, в какой-то степени, но не девочка же (и уже не подросток). Поэтому на меня вся эта душераздирающая история любви и смерти не произвела должного впечатления. Непонятно, зачем нужно было снимать сие на чёрно-белую плёнку, и сопровождать действительно прекрасной музыкой, если кино явно предназначено для слезливых школьниц, которые в силу возраста этих штучек не оценят. В общем, я разочарован, ожидал значительно большего.

5 из 10

Этот черно-белый фильм Филиппа Гарреля, кажется, не может существовать в другой, «цветной» эстетике. Иногда создается ощущение, что дело не в пленке, что это само действие, снятое на камеру, было вот таким вот, будто бы нарисованным пером на снежно-белом листе. Именно таким выведенным рукой художника, причем воспитанного на древнейших классических эталонах красоты, кажется профиль Луи Гарреля, силуэт Лауры Смет, ключицы Клементины Пуадац, парижские крыши и резные вороты психиатрической лечебницы. Кажется, что снимай оператор на цветную пленку, ничего бы не изменилось, — все равно все было бы черно-белым, высококонтрастным: черные кудри Франсуа, героя Гарреля, его белая рубашка, черные же пиджак и фотоаппарат, серые дома города, серые второ-, даже третьестепенные персонажи, не несущие никакой идейной нагрузки кроме слов о боязни Франсуа простого буржуазного счастья, да рассказа о пеленках, чтобы эту самую боязнь усилить.

Филипп Гаррель, максимально эксплуатируя инфернальную красоту сына, доводит мысль об антагонизме вечной прекрасной страдающей любви и любви счастливой и оттого мещанской до апофеоза, который грозит перерасти в сюрреалистичный страх-абсурд, — ближе к концу действия шатающийся среди серых домов, в которых наверняка живут так по-мещански счастливые семьи, Франсуа в своем пиджаке и с маячащим впереди продуманным, понятным, а от того таким скучным будущим, выглядит почти кафкианским героем, который оторван от окружающего мира, хотя фактически сам является его частью. Главное для Франсуа — любовь, но не зря обе женщины задают ему сходные вопросы «Будешь ли ты меня любить, если я сойду с ума?», «Будешь ли ты меня любить, когда я растолстею?». Первый раз он молчит, второй — отвечает что-то вроде бы определенное, но не зря героини так настойчиво выясняют это, — просто они заранее знают пугающий их ответ. Франсуа способен любить, но любовь его во всей своей силе может быть направлена только на что-то идеальное, возвышенное, у чего никогда «не выпадут волосы и зубы», то, что не сойдет с ума от любви к нему и не подожжет дом, то,

что не станет любить маленькое кричащее создание в пеленках сильнее, чем его. И таким идеальным объектом любви в итоге становится созданный его памятью, подсознанием или чем-то более мистическим образ, с которым все вышеозвученное точно никогда не произойдет.

События «Границы рассвета» вневременные, как и темы, которые фильм затрагивает. Знаки времени вообще стираются и до надписи на могильной плите «2007», кажется, что действие происходит в 60-х? 70-х? 80-х? Франсуа живет как бы отдельно от мира, вне времени, вне пространства, внутри своих собственных переживаний, а когда в этот его мир начинает кто-то вторгаться типа друга с рассказом о пеленках или отца Евы, он делает все возможное, чтобы вновь вернуться в мир своих образов, в мир искусства, чтобы мир людей и вещей уж точно не смог затянуть его в свой мещанский круговорот.

Полфильма меня раздражала главная героиня — Кароль (актриса, на мой взгляд, никакая). Кроме скуки на ее лице ничего не читалось. Хотя сама история, несомненно задевает, словно ты падаешь куда-то и тебе кажется, что… где-то всё это уже было, но когда… с кем… а может, со мной… в другой жизни?

Кино в итоге получилось как картина, кадры как мазки кисти художника. Ты смотришь на неё и приписываешь ей свое значение. Сила эмоций, чувств зависит только от тебя, режиссер ничего не навязывает. Никто не играет на твоих нервах.

Казалось бы, всё лаконично и ты уже предполагаешь вполне хорошее завершение фильма, но… получается очень странный финал (Зачем он это сделал? А смысл?). То есть, я предполагала, что всё может закончиться именно так, но уж очень это выглядит нереально. А что реально?..

Картинка за картинкой. Кадр за кадром. Вот они знакомятся, говорят, ох, уж эти диалоги, цитаты сплошные… Вот они уже любят друг друга, вот она уезжает, а вот она… сходит с ума, а вот… уходит… навсегда. Навсегда ли?

А что происходит с ним?..

Любовь Кароль и Франсуа.

А любовь ли была между ними или безумие-помешательство, нестабильность психики? Или пагубная зависимость от скуки? А, может, любовь и есть помешательство?

Если любовь была, что почему не было действий, которые укрепили бы её? Что это как не зависимость — «я не могу без тебя, приходи»?..

Почему Франсуа идет в другие отношения, когда за плечами такой груз, а бывшая возлюбленная в могиле?.. Сбежать от одиночества? От себя?..

Очень много вопросов.

Фильм оставил сумбур в душе. Грусть. И какую-то недосказанность…

Сложно.

Тягучий, томный, мрачный фильм Филиппа Гарреля не то зрелище, что поднимет вам настроение. Напоминает теорему Фассбиндера — любовь холоднее смерти. Именно об этом фильм, и еще о призраках. Родом словно из пятидесятых, «Граница рассвета» не обладает той оптимистичной нотой, которую старались в свои творения вложить режиссеры. Фильм, конечно, чрезвычайно изысканен, то, что можно окрестить неоклассикой, если бы не знаменитое лицо Луи Гарреля, то есть вероятность перепутать временные рамки, и режиссер это старательно поддерживает, удаляя из фильма все приметы времени. Так его герои объясняются в любви письмами, хотя в 2007 году обычно пользуются если не электронной почтой, то хотя бы смс-сообщениями. Более того, диалоги фотографа Франсуа и актрисы Кароль вообще отсылают к романам эпохи классицизма. «Ты будешь любить меня вечно?». История Кароль и ее образ также привет из пятидесятых, от тех неумно экзистенциальных актрис, которые не представляют свою жизнь без красивых алкогольных возлияний, психиатрических лечебниц и суицидов, когда необходимо умереть молодой, чтобы общественность запомнила. (Сейчас такой номер, наверно, не прокатит, ибо актеров развелось… всех не упомнишь даже живых). Лишь где-то в середине фильма режиссер акцентирует наше внимание, что действие разворачивается в 2007 году, взяв в объектив эпитафию на могиле Кароль.

Так уж вышло, что Филиппа Гарреля не очень чествуют на крупных киносмотрах. «Граница рассвета» вообще первый фильм, который попал в Канны, и надо было так случиться, что его освистали еще до конца показа. Зрители не выдерживали скучной и мрачной сюжетной нагрузки. Более чем полное фиаско.

«Граница рассвета» о призраках и любви, которая продолжает жить после смерти. Актеры настолько интимно и полно играю свои чувства, что возникает ощущение, будто зрителя внутрь кадра не пускают. Обычно, если показывают мелодраматическую пару, то стараются сделать их отношения и персоножи максимально зрелищными, хорошие режиссеры при этом еще не перегибают палку. Луи Гаррель и Лаура Смет даже не стараются сделать их интересными. Несмотря на высокопарность их объяснений любви, я ловил себя на мысли, что видел это вокруг себя сотню раз, и игра актеров была столь хороша, что ненароком возникло ощущение, будто я лезу в закрытое пространство, смотрю то, за чем приличный человек наблюдать не должен. Все носят маски, снимая большую часть из них лишь перед любимыми людьми, и это зрелище только для любимых. А тут аудитория, а тут я, и мне, простите, не слишком уж интересно.

Но, как позже выяснилось, это наиболее интересная часть фильма. Кароль умирает, но продолжает жить в подсознании Франсуа, и зритель сам должен ответить на вопрос, кто она теперь: призрак или галлюцинация, обусловленная чувством вины? Второй вариант я вижу более предпочтительным.

Героиня Лауры Смет идеально вписывается в кадр, несмотря на не самую красивую внешность, вернее симпатичную, но немного странную. Ее органичность даже выше чем у Луи Гарреля. Это становится заметно, когда образуется новая пара, и новая девушка мало того, что вгоняет в тоску, так еще и несмотря на прекрасные внешние данные вдруг демонстрирует на своем фоне, что как бы Гаррель-младший хорошо не играл, его талант должен дополняться талантом второго актера. Будучи убедительным в роли любовника, он становится рыцарем печального образа, которого преследуют мысли о суициде. Хотя надо отдать должное, что в сюжетах, когда его герой теряет возлюбленную («Все песни только о любви», «Парижская история») он набил руку.

Именно слишком мрачная концовка не дала фильму стать менее концептуальным и интересным, но и вконец убила своих зрителей зарядом небывалого пессимизма.

6 из 10

Иногда хочется чего-нибудь тягучего. Про любовь. Не запутанного сюжета, не необычных спецэффектов. Не счастливый конец. А просто что-то грустно-красивого. Вот, это тот самый фильм. Фильм, который нельзя употреблять с попкорном, с пивом, с шумной компанией друзей. Это Другое Кино.

Это первый фильм Филиппа Гарреля, который я посмотрела. Была приятно удивлена. Но тем не менее, моя рецензия будет скорее нейтральной чем положительной. Мне не понравился конец этого фильма. Я понимаю, что режиссер лучше знает. Но как мне показалось, страданий главного героя вполне было бы достаточно.

Но как снято! Это просто вызвало у меня настоящий восторг. Как хорош Луи Гаррель в черно-белом кино я даже представить себе не могла. Его лицо как будто создано для таких фильмов. Настоящее медленное кино, которое мне было необходимо в этот день. Но сюжет… Рука не подымается сказать что он не столь хорош.

Ну что же, буду ждать лучшего от другого фильма Гарреля «Постоянные любовники».

А этому только

7 из 10

Фильм можно читать по-разному, в отзывах выделяются две основные линии, из которых одна мне кажется более верной, но думаю, что стоит сказать пару слов о них обеих.

Тема бесконечной любви между двумя людьми, которая не прерывается даже со смертью одного из них, — этот сюжет видит большинство смотревших, и это большинство оценивает фильм достаточно высоко, считает его очень глубоким, наполненным и вызывающим массу интересных мыслей и эмоций.

Вторая тема, которую для себя выделило значительно меньшее число людей, — «хочу быть любимым, но не хочу ответственности», по моим ощущениям, безусловно ближе к реальности, но вряд ли можно считать, что ею сюжет исчерпывается. Хотя бы потому, что эта тема привязана, в первую очередь, к персонажу Гарреля и обсуждается в контексте его действий, а он в этом фильме далеко не единственный, у кого есть своя история.

На мой взгляд, главная героиня фильма (Кароль) не смогла бы быть счастливой ни при каких условиях. По крайней мере, режиссер не оставляет даже намека на подобную вероятность. Кароль страдает не от неразделенной любви, а из-за мучительной внутренней противоречивости, которая не дает ей в полной мере насладиться присутствием любимого человека и пережить его отсутствие. И рядом с ним, и в его отсутствие она страдает и напивается до беспамятства. Она требует вечной любви и в то же время не верит в неё, как, впрочем, не верит и в светлое будущее в целом. Есть что-то гамлетовское в её разговорах о любви и отношениях, об остальном трудно судить — остается ощущение, что характер Кароль не раскрыт, ибо режиссёру остальные его черты кажутся несущественными.

И любит она не столько Франсуа (Луи Гарреля), сколько свое ощущение того, что она кому-то нужна.

Девочка Эва — полная противоположность Кароль, она милая и нежная, искренне любит Франсуа (Луи Гарреля), а не своё представление о его роли в её жизни, интересуется его творчеством, уважает его как личность и боится его потерять, потому что чувствует его смятение в связи с грядущим браком и соответствующими обязательствами и ещё что-то, что пугает её, но говорить об этом она не может, да и не знает, с чем это может быть связано. У девочки есть некоторые черты персонажей Достоевского, она довольно интересна, несмотря на то, что роль у неё, в целом, скорее фоновая.

Персонаж Луи Гарреля поначалу кажется достаточно цельным и, как всегда, ярким и интересным в своей меланхоличной небрежности и отрешенности. Причем «как всегда» в этом фильме стало более заметным и в какой-то момент начало расстраивать — Гаррель прекрасен, но всё более предсказуем.

Во второй половине фильме образ Франсуа начинает рассыпаться, персонаж становится всё более иррациональным, что раньше ему было совсем не свойственно.

Очевидно, что Франсуа видит в зеркале плод своего подсознания, порожденный чувством вины, а вовсе не любовью и стремлением оказаться рядом с Кароль. И в этом месте гротеск, видимо, призван показать зрителю, что речь идёт не о мистике, а о психозе, возникшем в результате внутренних переживаний. О которых, кстати, вполне внятно говорит возникший из ниоткуда «близкий друг» Франсуа, который очень своевременно старается успокоить его, пока не отвлекается на вопрос с галстуком — тоже нелепый момент, который, с одной стороны, забавным образом делает акцент на эгоизме очередного персонажа, а с другой — не вписывается в предыдущий контекст.

И это характерно для большинства сцен — в этой картине практически нет удачно сплетенного контекста, его кусочки подбрасываются в нужные места по мере необходимости, из-за чего складывается ощущение некоторой разорванности и искусственной структурированности фильма. Как будто была отснята основная линия, и уже потом, при отсмотре этой ленты, было решено накидать недостающих элементов, чтобы дать больше информации о переходе героя из одного состояния в другое.

Отдельные моменты совсем выбиваются своей напыщенностью и неуместным утрированием — это ощущение усиливается во второй половине фильма, после сцены в психбольнице и «попытки побега». С этого момента фильм практически перестает вовлекать, он существует отдельно от зрителя, в происходящее всё более трудно поверить.

Есть вещи, которые нельзя не оценить:

хорошая, очень своеобразная, тревожная музыка,

не уникальный для французского кино, но интересный вид съемки — много крупных планов с ракурсами, передающими настроение (взгляд на лицо героя снизу, акцентирующий внимание на надменном выражении лица, вид сверху на лежащую фигуру — отчаяние, поворот головы (вид сбоку) — перемена настроения и т. д.),

общая оторванность от эпохи и её атрибутов (отсутствие признаков современности) и внезапное указание на точное время действия (годы жизни на надгробии), как будто говорящее о том, что вопросы, возникающие в рамках этого сюжета, актуальны всегда, и эта история могла случиться буквально вчера, несмотря на кажущуюся несовременность отдельных декораций,

кусочки разговоров (вроде истории про дворники, монолога отца Эвы и т. д.) — не увидела в них каких-то невероятных откровений, но звучали они всё-таки интересно, образно.

Общее впечатление: могло получиться гораздо лучше — кажется, что задумка была более многообещающей, что-то не дотянули, сбили настроение фильма в середине, поэтому нет ощущения цельности картинки.

Благодаря качественной съемке, присутствию Гарреля в кадре, своеобразной игре Лауры Смит (Кароль) и вполне убедительному образу Клементин Пуадац (Эва) смотреть интересно. Но ощущение в итоге неоднозначное. Стоит посмотреть, чтобы составить свое впечатление.

История об отношениях. Между фотографом и актрисой. Отношениях сложных и неоднозначных. Хэппи энда не будет.

Снята эта история очень красиво и стильно. Черно-белый фильм о пылающих огнем страстях. Мне очень понравилась игра Лауры Смет. В фильме также в изобилии присутствуют интересные мысли, высказанные теми или иными героями, которые можно смело разбирать на цитаты.

Свое отношение к фильму очень трудно сформулировать. Он, бесспорно, произвел впечатление и отложился в памяти. Но я не уверенна, что стала бы его советовать к просмотру своим друзьям. Уж очень он монотонный, и далеко не все его поймут. О потраченном времени ничуть не жалею, но пересматривать буду только в качестве практики французского языка.

7 из 10

Дорогому другу, обретшему и оберегающему свои «белые ночи»…

Последняя на данный момент картина Гарреля добралась до отечественного проката не так чтобы очень свежей — календарь отсчитал полтора года с даты мировой премьеры. Однако ожидания можно назвать оправдавшимися. Редкой нервной наполненности получилось кино.

Метафора в названии фильма достаточно проста: пока новая любовь увлекает, как стремительный, будоражащий воображение и кровь поток — это ночь, затмение, — прекрасное и обманчиво бесконечное. Страсть утихающая, перерождаясь в нежность и привязанность, неизбежно ослабляет остроту любви, подрезая крылья, но подарив возможность уверенно и легко ступать по земле. Появляются «узы» и быт — рассвет. Граница его — точка бифуркации. И то, что женщине благо, а часто и единственная преследуемая цель, мужчине — самый страшный ужас. Во всяком случае герою Гарреля.

Молодой фотограф Франсуа (античный Гаррель-младший) заводит служебный роман с актрисой Кароль (Лаура Смет, не унаследовавшая ни одухотворенности лица Натали Бэй, ни харизмы Джонни Холлидэя) — барышней богемной, импульсивной, несвободной, но чертовски одинокой. Отношения их развиваются стремительно и в точном соответствии с первым законом «дворников»: чем ближе ты хочешь быть к партнеру, тем меньше он желает отвечать взаимностью. Сначала она лишь позволяет себя любить, затем он мучает ее своей неуверенностью, незрелостью. И вся эта меланхоличная красота в монохроме, на множестве крупных планов: губы в губы, глаза в глаза. Любуясь. Стильно и проникновенно. Филиппу Гаррелю удалось почти невозможное — об иррациональной природе чувственной любви убедительно повествовать с точки зрения женщины. Лаура Смет тут почти не причем. Сыграла не она, а ее нетривиальная внешность. Глубины же взгляда не хватало, чтоб компенсировать очевидную поверхностность актерской игры.

Рубежным моментом в фильме становится сцена, когда столкнувшись с неумолимой реальностью, Франсуа покидает дом Кароль навсегда. С ним и присущий реализм оставляет «Границу рассвета». Из уважения к режиссеру сценарный финт с домом для умалишенных очень хочется считать намеренно издевательской метафорой аддиктивной сути любви в целом. Иначе впору рыдать. Вообще, ко второй части картины — множество вопросов, если не претензий. Мистическая составляющая в ней настолько провокационно инородна и неестественна, что невольно задумываешься, а не морочит ли режиссер голову, желая проверить зрителя «на вшивость» — сойдет, нет за чистую монету дурновкусная истеричность финала.

Трагическая развязка отношений с Кароль застает Франсуа в объятиях новой нимфы — очередной Вечной Любви. И мук совести на лице Луи Гарреля нет как нет, потому чуть позже вторжение преувеличенно инфернальной экс-возлюбленной в жизнь готовящегося к отцовству и свадьбе героя, подобно новой серии нетленки «маразм крепчал». Более явно, чем удалось Филиппу Гаррелю по факту, о фатализме на последних минутах фильма кричали бы только надписи «все умрут!» на стенах холостяцкой берлоги Франсуа. Но до конца не верилось, что любвеобильный, но бесчувственный как бревно герой, сподобится на сколько-нибудь эмоциональный, решительный поступок. Короче, финал ясен — по завещанию великого Шекспира, рассказавшего историю совершенной взаимной любви мужчины и женщины.

Представляется, что центральной проблематикой кинокартины призвана была стать многотрудность поиска вожделенной гармонии отношений, справедливого компромисса между страстной любовью и семейной привязанностью. Как превратить «границу рассвета» в «белые ночи»? И о том, что невозможность найти в себе силы прервать это бесконечный бег по кругу, возвращаясь каждый раз к точке отсчета, ничем хорошим не завершится… или завершится ничем. Однако не выдерживающее никакой критики воплощение центрального образа Луи Гаррелем заставляет сделать только один вывод из просмотренного: когда мужика арканят, единственное, чего ему хочется буквально до смерти — это сбежать.

Жаль. Могло получиться прекрасное французское кино. Получилось просто французское.

7 из 10

Филипп Гаррель своей «Границей рассвета» уводит героев далеко за границы разума, рисует на экране мир без времени и без места действия. История, разворачивающаяся на экране о людях, их профессии быстро режиссёру становятся неинтересными, их судьбы крепко переплетаются. Гаррель идёт дальше, пытается соединить их жизни, и даже их смерть, каким-то образом даже говоря, что у них она одна на двоих.

Однако все начиналось куда радужнее, особенно для главного героя фильма Франсуа. Безвестный фотограф давно не заходивший в парикмахерскую встречается с юной и уже известной актрисой Кароль, чей муж улетел в Лос-Анджелес, опрометчиво оставив её в одиночестве. Дальше хрестоматийно герои познают значение слова страсть, клянутся в вечной любви, а в самый не подходящий момент из командировки возвращается муж Кароль. Всё было бы анекдотически просто, если бы режиссёр фильма Гаррель не закинул героиню в психиатрическую лечебницу. Кароль оказалась одержима Франсуа, она всё время думала о нём, она писала ему, без него она умирала.

К слову эта черно-белая картина вне временных рамок несколько раз для общения героев использует почту, не электронную, а настоящую почту, что придает фильму, несмотря на такое средневековье, некую романтичность. «Бумажные диалоги» настоящая находка, тем более, фильм получился прямо каким-то протестным современным влияниям техники, помимо черно-белой пленки сюда можно отнести отсутствие у героев машин, сотовых телефонов и современных цифровых фотоаппаратов.

Впрочем, всё это будет неважно, Гаррель, будто Кубрик, делит фильм на две не равные части. Сначала показывает суицидальную историю об одержимости названную здесь любовью, во второй половине показывает суицидальную историю о любви, выраженную в одержимости героя. При этом, сначала рассказав о невозможности вечной любви, а позже себя же опровергая, вращая такими аргументами как чувство вины и, та же, одержимость, невидимой нитью опоясывающая всю картину.

Персонажи ленты — грустные люди не знающие по сути жизни, но хотящие от неё одного. Все диалоги об одном и том же, о желании любить и быть любимым. Большинство сцен фильма не полные, Филипп Гаррель (между прочим, неоднократный лауреат Венецианского кинофестиваля и «Надежда французского кино» по мнению жюри Канн-1984) показывает начало сцены и её логическое завершение, остальное действо проходит в голове у зрителя, что немного скрашивает неторопливое повествование.

Снялись же в этих грустных людей сплошь талантливые актёры, чуть не получившая в 2004 году Сезара в номинации «Самая многообещающая актриса» Лаура Смет и сын режиссёра Луи Гаррель, получивший по той же номинации Сезара-2006. Смет вообще обречена теперь, этот фильм указывать на первом месте в своём резюме, ибо её героиня прошла путь от меланхолии до истерии, а актриса всё это неплохо выражала.

Режиссёр же над своими героями поиздевался изрядно, обоих поочередно поставив в одинаковые условия, и вынеся схожий вердикт. Может, им не хватило сил трезво взглянуть на свою жизнь, может Гаррель не видит в сложившейся ситуации иного выхода, а может так и должно быть. Однако беспокоит другое, режиссёр вроде бы пытается доказать, что «вечная любовь» бессмертна и бесконечна, но вечно живёт лишь то, у чего нет финала, а у кино, как и у человеческих жизней — итог есть, как, следовательно, и у человеческих чувств.

- Ты будешь любить меня вечно?

- Намного дольше.

Он был фотографом, она актрисой. Впрочем, это неважно, ведь зритель увидит только одну сделанную им ее фотографию, а про ее актерскую карьеру узнает лишь, что где-то там в Лондоне она получила роль. И все. Встретились две жизни, переплелись. Наверное, это и называется «любовь».

«Граница рассвета» Филиппа Гарреля — зыбкое, нереальное кино, временами напоминающее бред (иначе как еще объяснить мистические явления героини после смерти?), временами — обычную любовную историю. Режиссер попытался найти истоки любви и ее конец, но как их определить? Когда ты понимаешь, что влюблен — когда твоя девушка беззастенчиво-наивно надевает майку с большим вырезом и смеется над шутками близ сидящего парня? Когда ты понимаешь, что любви больше нет — когда она говорит, что не может без тебя жить?

И мне трудно понять Франсуа, как он мог так не разобраться в своих чувствах? Просто жить и ни о чем не думать? Или как в случае с Эвой твердить себе, что это настоящая любовь, и ошибаться. С другой стороны, почему-то было трудно представить, что он был способен полюбить такого ребенка, как она.

Но центральная фигура фильма для меня даже не Франсуа, а Кароль. Мы видим ее глазами первого, но слаженного образа не возникает. (Наверное, потому, что про актрису Лауру Смет сложно сказать определенно даже красивая она или нет). Только кадр -улыбка, кадр-задумчивость. Вот и получается девушка-загадка. И в то же время абсолютно обыкновенная. С исчезновением Кароль фильм теряет часть своего очарования, и история с Эвой кажется вырванной из другой реальности.

Плюсом картины для меня явилась и ее монохромность. Черно-белое изображение настолько органично, что во время просмотра забываешь о том, что существует цвет. Красиво. Особенно хочется отметить две сцены. На одной герой Гарреля-младшего приносит домой котенка, представляя, что это его ребенок. (Наверное, самый теплый момент в фильме). Во второй сцене Кароль, лежа на полу, пишет письмо Франсуа — сексуально.

Ну а финал оказался очень необычным. Он, мне кажется, совсем разрушил Эву как героиню. Да, любовь иногда как вихрь, как болезнь, как наваждение. Но любовь — это еще и ответственность. Как же нужно запутаться в себе или бояться чувств, чтобы не понять очевидного. Или понять слишком поздно. Это кино о любви, но о любви очень печальной. Я вспоминаю слова Кароль, она желала совсем другого конца.

А потом мы расстанемся и просто забудем друг о друге.

Да будет так.