Черная ночь (2005)

Молодой мужчина предельно замкнут и молчалив. Его день четко расписан: с работы домой и снова на работу и т. д. Жизнь течет строго по регламенту: пришпилил бабочку, подписал ярлычок, поставил крестик в журнале; покормил личинок, увлажнил куколки. Мир, где ничего не происходит, люди, словно живые мертвецы, даже солнце все время спит. Лишь в мире насекомых настоящая жизнь — настоящее движение. Бабочки-бражники мягко шуршат крыльями, переворачивается жук, богомол складывает руки-ветки.

Он одинок, но он не знает об этом. Его чувства заперты в маленьком шкафчике. Психотерапевт все время будит воспоминания о девочке из далёкого детства. Была ли она на самом деле или это лишь идеал без плоти и крови?

Что делает в его постели эта черная женщина? Полный антагонист с его героиней, но явно более материальна, чем та из грёз. Выгнать её или быть с ней? Но так трудно решиться — он никогда не был на это способен: окружающие называют это комплексами. Пусть так считают, но сделать выбор просто невозможно — остается ждать и надеяться, что «дамы» сами разберутся между собой.

Миры реальности и подсознания слились воедино и уже неотличимы друг от друга. Нет никаких сил, чтобы искать свою Аниму — белокожую фею с золотистыми волосами. Нет ни малейшего желания прикасаться к женщине с кожей цвета мрака, хотя она лежит так близко. Вывести из гусеницы взрослую особь — самый простой способ материализации идеала. Быть может, удастся сделать черное белым, уродливое красивым.

Метаморфоза случилась, мечты сбылись — одеяло депрессии на секунду спало, явив миру солнце. Дневной свет уничтожил действительность выдуманных миров, заставил увидеть истинную природу вещей. Но готов ли тот, что предпочитал компанию насекомых людям; тот, что получал в переносицу от реальных женщин; тот, что взращивал любимую в коконе — готов ли он принять, что пятна есть даже на дневном светиле, каждый ян сдержит частицы инь, а его женский идеал отбрасывает тень.

Чем искусственно выведенный Идеал отличается от бабочки? Усыпил хлороформом, наколол на иголочку, надел этикетку — и вечный цикл: новая гусеница — куколка — имаго.

8 из 10

Родившегося в Бельгийском Конго Оливье Смолдерса вполне можно назвать режиссером одного фильма. «Черная ночь» — единственное его полнометражное творение, которое, возможно, так никогда и не приобретет широкой известности. С одной стороны, это неудивительно. Нельзя сказать, что Смолдерс сумел сделать что-то принципиально новое. Скорее, типичную постмодернисткую сюрреалистическую мешанину, вобравшую в себя всего понемногу. Вместе с тем, нельзя отрицать того, что результат вышел весьма интересным как в плане визуализации бесконечного ночного кошмара главного героя, так и в плане возможных трактовок фильма.

Густая черная ночь опустилась на омертвелый город, который вряд ли можно найти даже на самой подробной карте. Одинокий человек с таинственной отметиной на лице, символизирующей нечто, скрытое в его прошлом, механистично проделывает свой каждодневный путь: необжитая съемная квартирка, служба в местном зоологическом музее, сеансы у психоаналитика. А когда он засыпает, к нему приходят кошмарные сны, в которых герой вновь и вновь переживает смерть своей сестры. Раз за разом видит он растерзанное детское тело, истекающее кровью на белом снежном покрывале. Он не помнит, что произошло тогда. Не понимает, ключ к какой секретной двери в своем подсознании нужно найти. Психолог предполагает, что никакой сестры никогда и не было. Сторонний наблюдатель вполне может предположить, что в этой абсурдной фантасмагории вообще нет ничего настоящего. Только сон, парализовавший главного героя, как вечная ночь сковала пустынный город. Только сон, кружащийся в танце с плененным сознанием, как хлопья снега над разлагающимся детским трупом. Только сон, водящий героя по бесконечным коридорам его души, где в бесчисленных кривых зеркалах смутно отражаются комплексы и страхи.

«Черная ночь» заманивает в зрительный зал своего по-линчевски молчаливого театра. Когда будут раздвинуты характерные красные шторы, и два зловеще улыбающихся кукловода займут свои места на сцене, слова, действительно, станут не нужны. Только череда образов и нагнетающая и так мрачную атмосферу неизвестности музыка. Цепкие лапы тягучего ночного кошмара не отпустят свою жертву, единожды затащив ее в ирреальный мир чужого бессвязного потока мыслей, воспоминаний, впечатлений. Вместе с героем придется вспомнить все, призвав на помощь дух бородатого австрийца, чтобы разобрать ворох неясных разрозненных символов, пройти путь к обретению подавленного мужского начала и осознанию дуалистичной природы всех вещей.

«Nuit noire» пропитана кафкианскими метаморфозами и его же трагедией человека, существующего в чужеродном абсурдно-гротескном мире. Беспросветная жизнь в окутанном мраком безымянном городе так же далека от героя, как бормочущая что-то по-русски соседка с фамилией квартирной хозяйки из «Процесса». В то же время, фильм может быть отражением бельгийского комплекса вины, связанного со зверствами, которые чинил в колониальном Конго король Леопольд II, чьи подданные не гнушались порадовать Его Величество корзинами отрубленных рук. Или же это чистый поток лишенного оков сознания, подобный тому, что рождался на стыке творческой мысли Дали и Бунюэля, сюрреализм в классическом бретоновском понимании, игра мысли, психологический автоматизм. Ясно одно, энигматичное пространство «Черной ночи» подобно таинственному сумраку чужой души. И душа эта стоит того, чтобы быть озаренной светом зрительского внимания.

Падает; с кровью лиясь, утекают и слабые силы.

Может доколе смотреть, на меня все смотрит и тут же

Прямо ко мне на уста выдыхает скорбящую душу.

Все же со светлым лицом умерла, успокоившись будто.

Проснись.

Светлое, едва оперившиеся и невесомое чувство, которое умирает вместе с тобой в этот самый момент. Небо вновь пожелало стать океаном; застывшим и тихим подобием, тусклой искрой для рассказчика, пожелавшего поведать вам всем еще одну, последнюю повесть. Пугающую, мрачную и по своей форме столь схожую с кафкианским сном- превращением… Такая же тягучая атмосфера безысходного, липкого ужаса. Тот же нарастающий холод и снег. Лихорадочное жонглирование всевозможными образами с сопутствующей потерей всего человеческого для еще большего эффекта на тебя, о зритель, которому подсунули маску из детства повелителя. Осталось только одеть ее и посмотреть на мир чужими, стеклянными глазами в надежде, что подобное времяпровождение вызовет хоть какие-то ощущения жизни или их блеклую тень.

Жуки. Вышеупомянутое перерождение Грегора Замзы, коего насадили на ржавую булавку еще во время пролога. Оскар. Одинокий человек, проживающий остатки своей бренной жизни в мире, где вечное затмение преградило путь солнцу. Изо дня в день изучая насекомых в пределах мертвого пантеона, брошенной обители для механических божеств, он погружается в зыбучие пески бессмысленной, гротескной рутины. И совсем не потому, что главный герой аморфен как трезвый Хемингуэй или Керуак. Просто у него нет выбора, мотива для сопротивления перед нескончаемой ночью, раскинувшей свои крылья над безвестным городом. Идеальные по своей форме руины и маленькие муравьи, ползающие по серым, припорошенных прахом просторам.

Незачем придумывать свои собственные осколочные, подчас нелепые образы для передачи того сюрреалистического балагана, который Оливье Смолдерс заботливо запер в древней резной шкатулке — своем первом полнометражном фильме. Седовласые близнецы — манипуляторы искусно изображены на полированной поверхности и как будто бы уже приготовились дергать за алые нити даже не персонажей, столь привычных для подобных кинополотен, а выкристаллизовавшиеся за бесчисленные века воспоминания. Хрупкая память ребенка. Внутри — старая пленка вобравшая в себя двух детей в диковинных масках зверей, небольшая ракушка и спрятанный в ее недрах локон волос. Мертвая девочка и насекомые, что медленно ползут по ее уже остывшему, спрятанному в осенней листве телу. А существовала ли сестра Оскара на самом деле? Маски и Бабочки. Предвестники, ставшие важной частью финала. Маски и бабочки…

Nuit noire. Что кроется внутри тебя? Сонм близнецов, охотящихся, дополняющих друг друга или же попросту пожирающих свои зеркальные отражения. Смех создателя, приоткрывшего для всякого зрителя одновременно несколько параллельных историй. Перерождение. Дневной свет все испортил. Пленка с изображениями выцвела, стала еще одним цельным воспоминанием. Как и сам Оскар, блуждающий по безлюдным улочкам без понимания возможного будущего или еще недалекого, но уже трупного прошлого. Сознательно разрушая свой необычный мир, режиссер дает последние ответы. Такие абсурдные, страшные и в общем- то, если хорошо подумать, извращенно-логичные, что начинаешь не просто понимать замысел Смолдерса, но и восхищаешься им. Финал. Возможно, это именно все, что необходимо каждому. Всего лишь толика банального и столь же мимолетного понимания смерти. Смерть?

Мы рады видеть тебя в этом мире.

Мальчик с такими пронизывающими и лучистыми глазами, что невозможно оторваться от них, и жук, прибитый гвоздём, колыхающийся всем телом и нежелающий подчиняться неизбежному.

Ночь. Чёрная ночь настала в душе главного героя. Она выводит наружу все самые потаенные страхи, опасные желания и отрывки воспоминаний, которые хранятся где-то глубоко-глубоко в таинственных уголках нашего сознания. Они воплощаются как в реальности, тонкая связь с которой поддерживается лишь благодаря увлечению Оскара насекомыми, изображёнными в картине с поражающей доскональностью, так и в снах, заменяющих и совершенствующих реальный мир.

Образ снов, широко используемый в литературе как символ перерождения человека, которому предшествует осмысление собственной жизни и поиск дальнейшего пути, представлен и в данной киноленте. Впрочем, возрождение для героя предстает скорее утопией, столь желанной, но недостижимой, поскольку Оскар, подобно жуку, прибитому гвоздем, тщетно мечется и сражается со своим Ид и страхом. Его кошмары оказываются сильнее шаткой реальности, как смерть оказывается сильнее тяги букашки к жизни.

Но кризис всё же происходит: в сознание Оскара вторгается инородной предмет — темнокожая женщина, добирается до самого дорогого ему закоулка души (до маленького комода) и вносит хаос в этот уголок (крушит содержимое комода). Тут нельзя не провести параллель с «Начало» Кристофера Нолана, ибо в шкафчике этом хранилась правда, которую Оскар когда-то знал, но пытался забыть. Герой, потеряв таким образом личностное равновесие, неосознанно, с помощью подсознания старается переделать женщину под свой мир, используя кокон насекомого, то есть ещё один символ перерождения. Из кокона в скором времени появляется бабочка — рыжеволосая красавица, вызывающая ещё большее противоречие в душе главного героя. Оно заключается в том, что, утолив своё либидо, Оскар остается неудовлетворённым созданной им девушкой, прекрасной лишь снаружи. Свет обманывает его, образы подсознания насмехаются над ним, а чёрная ночь вновь забирает его под своё крыло…

Эта необычная лента, доставляющая эстетическое удовольствие, порой напоминает картины Сальвадора Дали не только тем, что граничит с сумасшествием, вызванным проявлением иррационального, но и тем, что каждый образ здесь имеет определённое место и значение. Лестница, которой, кажется, нет конца, и длинный туннель служат мостками для погружения в душу героя. Два старых, смеющихся над Оскаром близнеца управляют его подсознанием, а погибшая сестра служит их орудием. Люди в костюмах зверей выступают образами разыгравшегося Ид. Любой элемент данного фильма неслучаен и играет какую-то роль в раскрытии главного героя. Оливье Смолдерсу удалось создать на экране удивительный мир, живущий по собственным законам, которые диктует ему ночь. Классическая и немного шаманская музыка, достойная актёрская игра Фабриса Родригеза органично вливаются в мир Оскара и делают его ещё более цельным. Цельность эта распадается на мелкие кусочки лишь в столь неожиданном и захватывающем дыхание конце картины.

Это фильм о поиске утраченной части души, о попытках понять себя и о тяжком бремени полученного знания.

Главный Герой пребывает в мрачном и странном мире, его жизнь — черная ночь: на работе каталогизирует трупы, во снах и видениях тщетно пытается приблизиться к утраченной части своего Я. По всей видимости, связь с женской стороной души (Анимой) нарушена в детстве, поэтому Герой — не-мужчина, а маленький мальчик, имеющий определенные проблемы (например, запрет на секс). Шаг за шагом, неся светлый образ утраченной части души, он приближается к Аниме и не узнает ее.

На мой взгляд, основная идея фильма: двойственность вещей, взаимосвязь и даже взаимопричинность лица и изнанки, маски и оборотной стороны. Средства, выбранные для демонстрации данных явлений, — дублирование персонажей (многочисленные близнецы) и Анима: а) внешне темная, внутри светлая; б) внешне светлая, внутри темная.

Примирившись с первой, внешне темной, Герой обрел гармонию (исчезло родимое пятно), стал мужчиной (сцена свадьбы и брачной ночи). Однако эта, вновь приобретенная часть души, не соответствовала его внутренним представлениям. Герой жаждал большего, он хотел внешне светлую, «красивую» Аниму. В результате, его фантазии о внешне светлой части души умертвили внешне темную, и из ее останков была выращена «красивая» Анима. Наступила максимальная уравновешенность (выглянуло солнце). Однако, Герой не учел одного: внешне темная, внутри светлая Анима содержит в себе свою противоположность (чернокожая девушка в белом свадебном платье); и наоборот — внешне светлая, внутри темная Анима не так проста и невинна (белокожая девушка в шубе из леопарда). Отказываясь от одного, он утрачивает другое.

В целом, фильм психологичен, содержит бесконечное число слоев и уровней для анализа, массу символов (например, вариации на тему близнецов) и великолепный глубинный подтекст.

Очень внешне положительное впечатление от фильма.

________________________________

«Душа пребывает в темноте, потому что ее ослепляет свет больший, чем она способна вынести» Сан Хуан де ля Крус.

Ребенком я боялся спать -

ночь казалась столь заселенной призраками.

Страх и желание увидеть их

вызвали события, которые я очень хорошо узнаю,

при этом по-настоящему не понимая их.

Nuit Noire. .. Olivier Smolders (2005)

…Ночь проглотила солнце, оставив только криво падающие тени, шорохи вокруг, и вечное шуршание насекомых. Ночь скрыла дни своей могучей ширмой упоительного кошмара, которым пропитан каждый мой шаг и каждое слово, звучащее в темноте. Ночь намертво вплелась в моё сознание, вывернув его наизнанку своими костлявыми руками. Она стёрла память о том, зачем нужен свет, что такое реальность, и где находится истина. Ночь превратила мои мысли в бессознательный поток внутренних страхов и животных удовольствий. Тёмная, чёрная ночь.

Кошмары преследуют меня. Гусеницы, черви, жуки, мотыльки, личинки наполняют жуткие кадры моих подсознательных передвижений в темноте всеобщего хаоса ночи. Снова и снова я прячусь от раздающихся выстрелов, но меня находят. Люди, точно фальшивки, управляемые двумя старикашками-близнецами, смеющимися надо мной. Я убегаю от преследующих меня окровавленных силуэтов, но всюду она, эта ненасытная ночь. Страшная, жуткая ночь.

Глоток абсента, и твой мир сливается с безумием тьмы. Ещё глоток, и окружающие стены уже не отличить от сумрачного холода ночных кошмаров. Всё, чего ты боялся и стыдился, выползает наружу, словно из заброшенного склепа с отсыревшими стенами, запутанными в паутине, восстанавливая новые образы твоей жизни. Образы забытых иллюзий детства с оторванными и окровавленными частями тела, с холодным потом на теле от стука в тёмное окно, с леденящими сердце звуками скрипящих половиц, с испуганными попытками расслышать звук открывающейся чьей-то рукой двери в твою комнату, где ты спишь. Образы, спрятанные за странными масками, окутанными мерзкой чёрной ночью.

Он пытается найти спасение, перематывая плёнку. Он чувствует, что мир может быть другим. Он создаёт ту, которая должна прятать от вечной тьмы. Но даже лучи солнца превращаются в кошмар. Слепящий, сжигающий надежду на утренний рассвет, осветивший измученное морщинами лицо с красными уставшими глазами, превративший звук поющих птиц на очередную иллюзию очередного часа ночи, длиной в его жизнь. Вечная, чёрная ночь…