Оккупация. Мистерии (2003)

Военная драма из трёх новелл о людях, сделавших ошибки, которые нельзя исправить, как Адам, который должен был стать партизаном, но вместо этого захотел семейного счастья, как немая женщина, пытавшаяся усыновить раненного нациста, как мальчик, жаждавший найти отца и погубивший свою мать.

Западная Беларусь, 1943-й год. Лихой боец Штыркин приходит в деревенскую хату, чтобы забрать в партизаны не нюхавшего пороху Адама. По дороге в отряд они заглядывают к сбежавшему хуторянину, который предпочел тяжкой партизанской доле теплую постель польской красавицы Евы. Из-за неё необстрелянный партизан Адам совершает свое первое убийство. А перед тем на заброшенном хуторе под колесами фашистского мотоцикла погибает 6-летняя девочка. Вскоре мать её находит в лесу раненного нациста и принимается его выхаживать, вскармливая грудным молоком. Так юный немчик занимает место погибшего ребёнка не только в доме, но и в душе немой женщины. А ещё перед тем 10-летний мальчуган, страсть как мечтающий встретиться с отцом, по ошибке принимает за него партизана-мстителя и впускает его ночью в дом, где мать нежится в постели с местным старостой…

Судя по тому, что писали об этом фильме в СМИ, он представлялся чем-то вроде знамени оппозиции, противостоящей режиму Лукашенко. Надо честно признать: фильм был репрессирован совсем не напрасно. К сожалению, вновь подтверждается горькая истина: несвобода является одним из самых действенных стимулов для развития искусства. Белорусы могут гордиться: у них появился художник, способный аккумулировать чаяния и духовные запросы народа. Неожиданный прорыв случился там, где не ждали: вы хоть что возражайте, но не было в новейшей истории такого понятия как «белорусского кино». Не было до 2003-го.

И вот случилось — пришёл этот парень. Хотя формально данный фильм не является для Кудиненко дебютом: в 2002-м году он снял полнометражную ленту «Битва пяти воинств». Мистерии он поставил в возрасте Христа. Это первый фильм, сделанный без оглядки на «старшего брата», филиалом которого белорусская кинематография была долгие годы. Даже вне зависимости от качества следующих работ Кудиненко, прецедент под названием «белорусское кино» создан. Как «Земля» и «Тени забытых предков» — для украинцев, как «Никто не хотел умирать» — для литовцев, как «Соль Сванетии» — для грузин, как «Козий Рог» — для болгар, так у белорусов теперь будет фильм, который способен стать отправной точкой для укрепления национального самосознания и самоопределения национального кинематографа.

«Оккупация. Мистерии» — это вовсе не антивоенное кино и не идеологическая провокация, это, если хотите, «страсти христианские по-белорусски». Не будучи апокрифом, фильм, тем не менее, смотрится как произведение, созданное глубоко верующим человеком: можно было даже не давать между главами цитаты из Библии. Одухотворенный аскетизм картины напоминает творения раннего Пазолини и «Ладони» (1993) Аристакисяна. Фильм снят на непрестижную цифровую камеру, которая не передает в полной мере глубину светотени, объем, цветовую гамму, но как раз дефицит всех этих составляющих играет фильму на руку, поскольку все подчиняет идее, очищая от всего лишнего. Изобразительный лаконизм придает каждому кадру значение близкое иконописному.

Это странное и ещё непривычное духовное явление, даже в сопоставлении с таким этапным фильмом как «Восхождение» (1976) Быкова & Шепитько, в котором захваченный в плен Сотников впервые открыто уподоблялся в нашем кино Христу. Преобразовав такое официально устоявшееся понятие как «партизанская героика», режиссер пропустил его через жернова национального самосознания, получив на выходе «субпродукт», в котором библейская иносказательность удивительным образом сочетается с экзистенциальным ужасом. У Кудиненко получился фильм не столько о войне, сколько о белоруской душе. Как и подобает настоящему кино, здесь нет ни плохих, ни хороших.

В 1940-х в Беларуси случилась «невидимая глазу» страшная битва: на ее территории столкнулись два тоталитарных режима, «вербовавших» своих сторонников среди местного населения, в итоге целая нация оказалась между молотом и наковальней. Многомиллионный народ попал в экстремальную ситуацию, когда была только одна задача — выжить. Может быть, здесь-то и скрывается объяснение феномена нации «взаимоисключающего генотипа и противоречивого менталитета», когда одни и те же люди одновременно жестоки и простодушны, обидчивы и бескорыстны (сужу об этом не столько по фильму, сколько исходя из личных впечатлений — двухгодичного пребывания в казарме, в которой и русских и бульбашей было примерно поровну).

Как и Кристофер Нолан в «Мементо», здесь маховик времени запускает вспять, как и в мексиканской «Суке-любви» перебрасываются мостики между тремя историями. В итоге ретроспективное повествование придает событиям принципиально иной объем: как и у Тарантино в Pulp Fiction вдруг оживают мертвецы (кстати, обсуждение полицаями достоинств актрисы Любови Орловой неожиданно напомнило беседу криминальных авторитетов о Мадонне). Однако Кудиненко не позволяет себе ни ироничных реверансов, ни стёбных парафразов. Это никакое не постмодернистское кино, о тотальной заигранности и повсеместном измельчании которого как раз и напоминает «Оккупация. Мистерии». Но только в таком противостоянии может возникнуть нечто, по-настоящему берущее за живое.

Больше того, Кудиненко открывает здесь целую плеяду актёров, лица которых не то что незаиграны, но ещё и завораживают своей красотой. Столько харизматичных исполнителей в одном фильме давно не приходилось видеть (в свое время, помнится, также поразили лица параджановских гайдуков в «Тенях…»). На их фоне сразу становится виден кризис российского актерского цеха, если судить о нём по тем, кто мелькает сегодня в нашем кино. Как в «Страстях Христовых» болгарин Христо Шопов в роли Понтия Пилата за пять минут пребывания на экране «перехаризмил» всех (вместе с Иисусом), так и здесь неизвестные у нас белорусские актеры сразу указали место нашим Актерам Актёрычам и всей этой «талантливой молодой поросли» с хорошо поставленным бандитским блеском в глазах.

На фоне этой белорусской картины даже главный российский триумфатор того же года — фильм «Возвращение» (ещё одного Андрея — Звягинцева) — выглядит красивой придумкой, почти безделицей — изящно упакованной авторской фобией, искусственной и потому какой-то неестественной.

Беда сегодняшнего так называемого «большого кино» заключается в том, что оно не хочет принимать в расчет технически бедные фильмы, сделанные за минимум средств. Однако эта белорусская картина тем и уникальна, что при очевидной финансовой скромности (поговаривают, что её бюджет составил всего 30 тысяч евро) и дефиците кинематографического оснащения с лихвой восполняет все пробелы благодаря масштабу авторского мышления. Режиссер оперирует такими понятиями как вера, любовь, предательство, смерть… Поэтому, несмотря на привязанность сюжета к конкретным историческим событиям, все происходящее смотрится как мифологическое иносказание, поведанное метаязыком, понятным зрителю вне зависимости от его национальной принадлежности.

В основе сюжета истории людей, которые во время войны захотели своего счастья, но совершили ошибки, которые нельзя исправить. Темы, которые поднимает режиссер: любовь (Адам должен был стать партизаном, а остался с Евой); семейное счастье (немая, пытавшаяся усыновить фашиста); партизанской борьбы (С. Штыркин и история Якова); жестокости (Руслан, зарезавший мать Юзика); предательства (Николай оставил мальчика в лесу)…

Действие строится на внутреннем конфликте главных героев каждой из части. Кинонаррация основывается на эпико-драматическом принципе повествовательности. Композиция фильма четко прочерчена автором как трехчастная с предисловием и вступлением. Но все части расположены в обратном порядке (последняя часть «Отец» на самом деле начало истории), но драматургия каждой части строго линеарна, поэтому и понятна.

Действие каждой части довольно динамично. Это связано с небольшой продолжительностью повествования. Сочетание приглушенного цвета и однозначного свето-теневого компонента дает отсылку ко времени разворачивания действия (во время войны яркости попросту не замечаешь) и к моменту стереотипного мышления, в котором война черно-белого цвета. Единственно яркие пятна: красная полоса на шапке Штыркина (говорящая фамилия в контексте повествования), красный шрам на лбу немца и кровь на бинтах у отчима Николая. Кровь — как неизбежность происходящего.

Звуковой ряд подчеркивает напряженность ситуации, но не боли. В целом преобладает вербальный компонент, а герои говорят на разных языках (в прямом смысле), что подчеркивает полиэтничность ВОВ, а также полиэтничность белорусского населения, что тогда, что сейчас. Такой прием не случаен и играет на общую идею фильма. А песня «Широка страна моя родная», нарочито фальшиво исполненная Петром, как яркий пример иронизирования ситуации.

Символико-метафорический надтекст картины очень глубок: начиная от общей тематики и заканчивая деталями внутри отдельно взятого кадра.

Кудиненко предложил неординарный взгляд на историю ВОВ. Может показаться, что трактовка партизанского движения в этом фильме противоречит исторической правде, может оскорбить чувства ветеранов. Однако только свидетели всего этого знают правду, и можно предположить, что в тех страшных условиях не каждый оставался «человеком» и был готов убить своего товарища за идею. Этот фильм — демонстрация той «грязной» стороны войны, о которой не принято говорить. Ведь в то время действительно активно использовали нецензурную брань, грабили мирное население и насиловали женщин. Точно также как когда-то В. Быков поднял тему не «того» солдата, так Кудиненко взорвал общественность не «тем» партизаном. Тем более это история не об одном конкретном человеке, а о народе-партизане, который этому делу посвятил не одно десятилетие (герой Яков Лойко сам признается: «Я партизан в четвертом поколении»).

Картина отличается реалистичностью и проблематикой. А обратная последовательность повествования подчеркивает всю абсурдность войны в целом.

Название фильма неоднозначно. Под оккупацией можно понимать не только захват белорусской территории немецкими войсками, но и своими людьми, которые порой творили вещи пострашнее немцев. А мистерии — совокупность тайных культовых мероприятий, в которых участвовали только посвященные. Представленные зрителю партизанские войны тоже были известны только избранным. Конечно, к к культовым мероприятиям они имели посредственное отношение, но в то время и понятие «культа» понималось иначе. Кстати такое понятие в названии оправдывает появление цитат из Нового Завета в начале каждой из частей.

Все титры в фильме сделаны на английском, как будто фильм снимается специально на экспорт, хотя сомневаюсь, что зритель-не славянин поймет всех тонкостей картины (раз уж наш зритель не понял).

Черно-белые заставки частей все также отсылают к стереотипному мышлению зрителя, но и к четкому делению на плохих и хороших. Заставки представляют собой белый лист, который разбивается на части, отчего появляются острые черные врезки: точно также остро и болезненно разрушители вторгались в жизнь простых людей.

В белорусском кинематографе на протяжении всего времени его существования тема войны была на первом месте. И если режиссер предлагает новый взгляд на проблему, то это не значит, что этот взгляд неверен! На мой взгляд, отличное авторское кино для понимающего и думающего зрителя.

10 из 10

Фильм искал очень долго (как никак редкий «зверь «) и наконец-таки смог не так давно посмотреть. Сразу скажу — картина произвела очень сильное впечатление. Дух военного времени передан отлично, атмосфера потрясающая — чувство безысходности и напряжение делают свое дело, как будто погружаешься в происходящие события. Фильм пропитан трагизмом, но в то же время в нем есть и светлое, оно воспринимается интересно.

Вообще сложно выразить чувства, которые испытываешь при просмотре, но картина, бесспорно, берет за душу. В основу положены тяжелые судьбы людей, за них переживаешь — большое спасибо коллективу, создавшему этот фильм, в последнее время не так много картин, которые заставляют задуматься и в которых так остро и правдоподобно (жизненно!) показана НАСТОЯЩАЯ правда о войне, без приукрас. Обязательно рекомендую к просмотру, очень сильная картина. Жаль только, что короткая.

8 из 10