Саломея (2002)

Фильм Сауры — это попытка показать зрителю театр и изнутри и снаружи. Без трагических гримас актеры рассказывают перед камерой, как пришли в театр. Всем было нелегко, но Саура не пытается драматизировать закулисную обстановку и не заговаривает о горькой судьбине актеров. Он восхищается их бесконечной отдачей танцу, их силой, телесной красотой, волшебством их искусства. В одной из сцен репетиции нарочно взяты крупные планы лиц танцоров, и мы видим, что они как будто пребывают в неком трансе, в параллельном мире, такое одухотворение не встретишь в обыденной жизни — только в театре. Танец глазами Сауры — это магия и одновременно огромный труд всей жизни для танцора.

В фильме есть фигура Режиссера, который ходит к актерам, хореографам, художнику по костюмам, художнику по звуку и с т а в и т спектакль, утверждая одно или другое. Он, кажется мне, не особенно важен в этой картине, потому что все равно Сауре явно интереснее тема актера в театре, нежели режиссера. Этот герой в начале быстренько пересказывает фабулу в своей интерпретации, чтобы зрителю было покомфортнее; по мне, это излишне. (Он также придумывает занятную геометричную сценографию, но почему-то предлагает везде и всюду наполнить спектакль символом солнца, хотя логичнее, по Уайльду, символ луны).

Пробежавшись по внутренней театральной жизни, Саура переходит к внешней — начинается «Саломея». Аида Гомез в заглавной роли пылает строптивым нравом, отбиваясь от Ирода и становится нежной птицей, стараясь понравиться Иоанну. Красиво, профессионально, с огромнейшим чувством танцуют все актеры. Великолепно поставлены свет и видеопроекции, отчего возникает ощущение далекой-далекой от нас истории во всем экзотическим очаровании восточной атмосферы.

Страстный танец семи вуалей исполнен Аидой Гомез с запредельной чувственностью, желанием соблазнить, он заставляет вожделеть Ирода. Она разденется до конца, потому что она идет в своей ненависти-любви к Иоанну до конца. Воинственная и прекрасная женская сущность предстает в этом блестящем танце.

Для меня, это совсем не «Саломея» Оскара Уайльда, и это хорошо. Потому что, чем больше разных версий, взглядов, попыток талантливого человека дойти до сути гениального произведения, тем больше оправдывает себя искусство как таковое.

8 из 10