Последний поезд (2002)

Уругвайским ветеранам, ножом по яйцам, — продажа раритетного локомотива голливудским чудакам. Последняя капля в чаше терпения оскорбленного и униженного достоинства маленького народа, вспомнившего о достоинстве и чести своих людей. И вот — короткий сговор нескольких пенсионеров, да увязавшийся за ними нахальный малец.

Пронзив стрелой деповские ворота, старая, как и её пассажиры, пыхтелка мчит через страну, взывая транспарантом к совести покорного большинства, а шлейфом серого дыма за беглецами тянется полицейская погоня и народная молва, поднятая вездесущей телевизионной волной. Ну как вам: вместо перекрытия федеральных трасс, трансгосударственный железнодорожный пробег в защиту Родины (у нас, кажется, есть транссибирская магистраль — никто не хочет попробовать?).

Далеко уйти по уругвайскому бездорожью им бы, наверно, не удалось, но по стальным рельсам старики-разбойники, ловко уворачиваясь от хитрых ловушек, мчат куда-то в никуда, с тоской вспоминая о прошлом и с печалью думая о былом, без надежды на счастливую остановку в будущем.

Им не сойти с паровоза, только так, в мыслях — прикинуть цену и возможный итог, подвести черту и расстаться с мечтой навсегда. Обычные милые старики на взбунтовавшемся поезде. Со смешными недугами, ложным самомнением и памятью не прошедшей любви, из их воспоминаний соткана зарисовочная канва тщетной погони, увязающей в тоскливой лирике ностальгических чувств.

Старики и дети гневно нагнетают пар в котле национального самосознания. Куда он выйдет? Выдохшийся паровоз остывает, безвыходно замерев в неизбежном тупике оборванного пути, обозначающем конец фильма, но не финал бескровной борьбы, оставляя героям ещё один шанс, а всем остальным — лозунг: «Не забывай, не продавай, не сдавайся». Актуально.