Корова (1989)

Антропология Петрова, к сожалению, пока лишь ждет своих последователей, ее цельность многих пугает, демонстративно идет вразрез с веяниями времени, восхваляющими дискретное и обвиняющими любую целостность (личностную, семейную, социальную) в криптофашизме. Единство стиля и его концептуального наполнения, что характерно для любой серьезной эстетики, приводит к тому, что Петрову очень трудно подражать, в плане, как формы, так и содержания: такое мировидение необходимо родить из недр собственного творческого духа, поверхностное заимствование здесь невозможно.

Уже «Корова» демонстрирует богатство такой антропологии: человек у Петрова един с остальным тварным миром, и в этом источник счастья и радости его бытия, цельности восприятия им реалий внешней жизни и самовосприятия. Невозможно любить Бога не любя человека, творение и жизнь в целом. Корова излучает эту любовь, выражая символику материнства, корни бытия. Однако, в ленте Петрова нет языческого анимизма, мнения об экзистенциальном превосходстве животных над человеком, наоборот, страдания коровы, близость ее переживаний человеческим говорит об общей поврежденности творения, исковерканного первородным грехом. «Вся тварь совокупно стенает и мучится доныне» (Рим. 8:22).

«Корова» — об ответственности человека за состояние творения в целом, о ненормальности боли и смерти, которые должны быть поглощены радостной полнотой бытия, родственного единения всей целокупности творения с Богом, «потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» (Рим. 8, 20—21).

Уникальность художественного мира Петрова в том, что христианская антропология становится для него совершено органичной системой координат, образующей нерасторжимое единство со стилевой составляющей, при этом богатство визуальной метафорики, изощренность кинематографической лексики его фильмов легко опровергает банальные стереотипные представления о том, что Традиция якобы сковывает творческую фантазию. Традиция — это источник, питающий тысячи неповторимых индивидуальностей, но публика часто сталкивается лишь с наиболее распространенными художественными формами, рожденными Традицией как живые пластические образы, впоследствии закостеневшие вследствие их академического копирования, однако, они не исчерпывают всего онтологического и эстетического богатства Традиции, о котором мы часто просто не ведаем.

По видавшей виды одноколейке, под стук колес, с терпким запахом креозота, приходит поезд в русское село. Оно начинается там, за холмом. А здесь, на обычном полустанке притулилось крохотное поселение, далекое от дороги к коммунизму. Небольшая семья ведет небольшое хозяйство. Каждодневный тяжкий труд, прокормить, напоить и вырастить ребенка, которому, быть может, улыбнется удача. Не думает он о своем будущем, а живет печалью потери друга. Преодолев долгий путь, парнишка окунается в мир тетрадей, учебников и знаний, а в родном краю у него остался лишь сарай с кучей соломы, на которой любил он валяться и смотреть на любимую свою Малёну. Старая корова с трогательной кличкой была самым верным слушателем мальчишеской болтовни. Она покладисто подставляла голову под ласковое поглаживание и отвечала ему теплым взглядом больших темных глаз. Так было когда-то, а теперь нет. В недобрый час не стало верной буренки, и только память теперь живет за деревянной изгородкой.

Когда великолепный художник-аниматор Александр Петров еще не был оскаровским лауреатом, и не звучало его имя по обе стороны океана, издала протяжное «му-у-у» его «Корова». Выпускная работа будущей знаменитости подарила новую, стеклянную жизнь печальному рассказу Андрея Платонова. Скользящие по прозрачной глади руки художника создавали пасторальную картину с предельно простым, но очень глубоким смыслом. Всего за каких-то десять минут Петров окунает сознание в мир школьника, который уже научился ценить, защищать и сопереживать. Образы анимации — образы жизни мальчика, где сон перемежается с воспоминаниями и неотвратимо возвращает в ставшее угрюмым настоящее. У Александра Петрова звучат нетленные композиции Шостаковича, слышна речь взрослых, покашливания и едва различимое ворчание, но по-настоящему картина превращается в мультфильм, когда звучит в ней тонкий детский голос. Мальчик скоро завтракает и бежит к своей рогатой любимице, с которой что-то не так. У нее отняли теленка, оставили без сынишки, и потух свет в больших ее глазах. Огонь жизни в поселении на полустанке заметно ослаб.

Принято считать, что дети обладают богатым воображением и в силу возраста на многие вещи смотрят обостренно. Заурядная картина отправки скотины на убой предстает надрывным зрелищем, наблюдая за которым в последнюю очередь вспоминаешь об особенностях детского восприятия. Грусть мальчика, горе несчастной коровы наполняет густотой бежевый фон мультипликации. Надежная кормилица более не может тащить плуг. Она нездорова, и не в силах позабыть о своем детеныше, который не дожил даже до уверенных шагов по траве. Теленка больше нет, вместо него у семьи груда парного мяса, а тяжесть потери оказывается неподъемной ношей для коровы. Мальчик хочет стать для любимицы вторым сыном, отдать ей всю свою любовь. И не ради вспаханного поля, не ради хорошего удоя! Ради радости в темных глазах, ради осознания нужности своей. Эта привязанность ребенка к животному — связь человека с землей. Как бы ни разрастались города, а настоящая жизнь для каждого из нас зародилась здесь, в русском поле. Страдания коровы — тяжелый камень на душе. Стала стара — отправят на бойню, к свежей телятине добавится еще и говядина. Но что заменит жизнь? Что вернет радость существования? Ярко вспыхивает стеклянное полотно фильма в детских грезах — могла судьба быть милостивее. Но, увы, то лишь грезы, а мясо нужно всегда.

Мальчик будет жить дальше. И когда он повзрослеет, заведет свое хозяйство, он станет относиться к животным не так, как родитель. Об этом сам ребенок пишет между строк в своем сочинении. Произошедшее привычно, неизбежно, но несправедливо. Мальчик не может забыть свою Малёну и не забудет. У каждого из нас есть воспоминания из детства. Стоит только напрячь мозг и всплывает какая-нибудь особенно дорогая картина, которая не сотрется уже никогда. Персонаж Андрея Платонова, оживленный Александром Петровым получил печальные образы в своей памяти. Он на свою беду понял, что сталось с теленком, а затем с его мамой. Но мальчик непременно обратит воспоминание в великое благо. Он вырастет и научит кого-то любить, так как любит сам. Руки художника на мгновение остановились на ребенке и озарили его изображение светом. Первый мультфильм Александра Петрова о том, что есть в каждом из нас — о сердце и душе. Они делают нас отличными от животных, но этим даром нужно распоряжаться с пользой.

9 из 10

Холодно в мире. Казенный сигнальный фонарь выхватит из небытия косые скулы океана, а это — нет, не синева водянистой акварели — просто зима. Длинная, как пытка, скрипучая, кромешная. Из дикой, заброшенной вселенной — простуженно покашливая, привычно томясь, туда, где сохранилось тепло. Дровишки, сарай, кадушка, сено. Отомкни затвор, фонариком посвети и увидишь: священная, древняя дочь Альтамиры, красным, охристо-бурым боком из тьмы выходящая, но главное — ее теленок, сосунок. Ничегошеньки он еще не понимает, ножки разъезжаются, обмакнешь в молоке большой палец, да и в рот, потом к миске: пей, несмышленыш. В этом строгом, будничном сумраке ты расцвечен солнцем, как будто весь из меда и материнской любви. Но время твое сочтено, и уже летом, жарким безбрежным летом, когда мир заиграет соломенным да голубым, снимут веревку в сарае: «Может, обойдется? — Все равно заберут, а ну не балуй, пошли!». И дальше — взрыв материнской ярости, минутная коррида, неравная борьба с человечьей стальной машиной, бесцеремонно вспарывающей пузо земли. …

О смерти — обыденно и непреложно. Мы убиваем и едим каждый день, это же просто говядина. Кто-то должен отдавать — себя, свое молоко, мясо, кости, детеныша. Отдавать, ничего не получая взамен. Теленка продали на убой? Ну, не человека же. Драма вписана в оконную раму сельского домишки, где бесконечно жужжат скучные мухи, а в сухом (после всех слез и причитаний) остатке — сочинение «Как я провел этим летом…». Взрослым не все равно, просто живут они в другом измерении, выживают. А у мальчишки иначе, его радость — каникулы, несколько месяцев свободы. Все испытать бы, успеть. Его бежин луг, его яблочный спас, младенец в яслях, точно маленький Христос — да это он сам, прикорнул у вымени кормилицы Малёны (вторая мама), а когда вырастет, то откроет весь мир с высоты коровьей холки, да оттуда и сиганет, как с трамплина, будто придумал крылья, а внизу вся великая русская быль-равнина…

Музыка Шостаковича и Шнитке, кропотливая техника «ожившей живописи» пальцами по стеклу, сумрачные тембры Рембрандта и всего один абзац из оригинального текста — так передал художник-мультипликатор Александр Петров шершавый, сумрачный, трудный язык Андрея Платонова. Позже появятся «Сон смешного человека», «Первая любовь», «Старик и море». И совсем не удивительно, если вслед за «Коровой» одну за другой захочется посмотреть все картины, ощутить воздушный простор классической литературы, подаренный нашим современником.

10 из 10

Так начинается рассказ Платонова «Корова». Эту фразу я запомнил ещё с тех пор, как мы с младшей сестрой вместе читали вслух этот рассказ. Было темно и холодно. Мы сидели рядышком на кровати и читали. Очень печальный и задумчивый это был рассказ. Слёзы сами собой наворачивались на глаза. После прочтения мы не сказали ни слова. Сидели и молчали.

Именно те же самые ощущения нахлынули на меня волной во время просмотра данного шедевра, и понесли, потянули на дно, в самые глубины души, в тот зимний вечер, когда мы с младшей сестрой сидели, поджав ноги, на холодной кровати и читали восхитительный, мрачный, проникнутый одиночеством рассказ о мальчике, который очень любил свою корову. О том, как он ухаживал за ней, как переживал вместе с ней всё то, что выпало на её нелёгкую коровью долю, как пусто ему стало без неё…

Даже представить себе не мог, как точно и достоверно можно передать все события рассказа при помощи мультипликации, как полно можно отразить на экране настроение и дух самих событий, насколько трогает сердце каждый мазок краски на постоянно меняющемся живописном полотне, коим и является данный мультфильм. Несомненно, лучше и быть не может.

10 из 10

У коровы большие печальные глаза. Она живет с людьми и дает им молоко. К ней приходит мальчик и гладит её по большой грустной морде, а она шевелит ушами и смотрит безнадежно из своего стойла. Этот мальчик — рассказчик, он вспоминает корову, вспоминает, как она жила у них в семье и как однажды бросилась под поезд после того, как её теленка забрали на убой…

Такие события показаны в небольшом рассказе писателя Андрея Платонова, ставшем литературной основой для мультфильма «Корова» — первого мультфильма великолепного русского аниматора Александра Петрова, его дипломной работы. Мультфильм увидел свет в 1989 году, а уже на следующий год Петров получает Государственную премию, гран-при на фестивале в Хиросиме и свою первую номинацию на «Оскар» за эту работу. «Корова» выполнена в техники живописи на стекле — художник рисует руками кадры на подсвеченном снизу стекле, рисует масляными красками, а потом эти кадры фотографируются на специальную камеру.

Получается такая анимированная живописная работа с мазками и плавностью движений персонажей. Похоже на ожившую картину из музея. В «Корове» чувствуется большой, очень большой талант создателя, но мультфильм ещё не достигает того уровня, который Петров продемонстрирует нам в «Сне смешного человека» и «Русалке» — своих последующих, более великих работах. И, тем не менее, посмотреть «Корову» должны все, кто любит русскую анимацию.