Французская революция (1989)

Для съёмок крупномасштабного проекта под названием «Французская революция» было задействовано большое количество кино- и телестудий из разных стран и даже разных частей света. Создание картины длиной в шесть часов было приурочено к годовщине как раз Великой французской революции 1789-го года. В фильме занята огромная массовка, кроме того огромное количество важных персонажей, правда, создателям хватило ума, чтобы не раскидываться на большое количество персоналий, повлиявших на ход истории, выделив самых архиважных из них. При этом создатели пытались создать фильм, который будет не предвзято, с точки зрения историка, демонстрировать время Великой французской революции. И кто бы и как к ней не относился, этот фильм — всё же больше сухая констатация фактов, свершившихся во время больших перемен, которых требовали французские сердца, когда пришли к тому, что надо брать не только Бастилию как символ монархию, но и лишить головы самого монарха вместе с супругой, тем самым положить конец единоличному правлению королей.

Фильм разделён на две части. Первую под подзаголовком «Годы Света» снимал как раз француз Робер Энрико. Он показывает как народ с воодушевлением взялся за общее дело свержения монархии, как народ стал главной опорой тех, кто начал создавать Республику, но иногда народ невозможно было остановить и он жестоко расправлялся с теми, кого считал главными виновниками их нищеты и голода. Поэтому прилюдная казнь короля было делом времени, электорат «жаков» не простил бы того, что их избранники хранят жизнь тому, кого они ненавидят и винят во всём. Но и было показано то, что на верхушке правления новосозданной Республики, сквозь пламенные речи её идеологов, происходили закулисные интриги, какие бытовали при дворах тех самых королей, коих хотели чуть ли не извести из памяти обычного люда. Люди, ставшие в одночасье лидерами и кумирами своего народа, могли в любой момент пасть от руки своих же соратников, стоило им только заявить про малейшее отступление от общих идеалов Революции. Такие ли это «Года Света»? Зрителю надо будет решать самому, в который раз напомню, что этот фильм создан как беспристрастная точка зрения на те события.

Вторая часть фильма снята уже американцем Ричардом Т. Хеффроном и названа «Годами Ужаса». После того как пелена всеобщего воодушевления спала, когда страна столкнулась с тем, что голод и нищета никуда сами собой не ушли вместе с объявлением Республики, а толпы негодующих всё такие же большие, но теперь они могут обратить свой праведный гнев на тех, кого ещё совсем недавно называли своими кумирами и вручали им права вершителей судеб. Много крови, много отрубленных голов увидела плаха на площади. Много раз герой Кристофера Ли — палач Сансон — нажимал на рычаг гильотины и в корзину катилась новая голова. Революция не считала ни числом, ни количеством, ни виновных, ни безвинных. И вот это и предстоит увидеть зрителю, если тот готов к долгому, изнуряющему походу по истории Франции, впервые во весь голос заявившей про свержение короля, дав тем самым толчок ко многим революциям в других странах. Также вряд ли зритель успеет найти для себя такого же экранного кумира в фильме, всем основным действующим лицам уделено приличное время, но вот сказать хотя бы о каком-то из них, что он полностью состоит из «белого», а другой из «чёрного» невозможно.

В фильме задействовано, как уже говорилось, большое количество актёров. Но хотелось бы уделить хоть по несколько слов тем, кто больше всех запомнился и как-то выразил свой исторический прототип. В первую очередь это касается австрийского актёра Клауса Марии Брандауэра, сыгравшего Жоржа Жака Дантона. Казалось, что такой «тяжеловес», идеолог Великой французской революции, министр юстиции в Республике никогда не будет подвергнут репрессиям. И игра Клауса Марии Брандауэра говорила о силе характера этого человека. Но жернова Революции никогда не останавливаются. Франсуа Клюзе, сыгравший Камиля Демулена, и Анджей Северин, в образе Робеспьера тоже великолепно передают своих героев: политиков, вождей, людей своих помыслов и взглядов. Их вера в то, что они делают — восхищает, но не у всех методы чтобы всё сделать из дома счастья и света идут в ногу с гуманизмом — и это можно увидеть по тому как свои роли сыграли Жан-Франсуа Бальмер (Луи XVI) и Сэм Нил (маркиз Де Ла Файет). Свой след оставляют Питер Устинов (виконт Мирабо) и Джэйн Сеймур (Мария Антуанетта). В общем, актёры свои роли сыграли убедительно, чтобы зритель мог понять образы, как в свою очередь актёры понимали насколько важные персонажи у них и нельзя допустить фальши.

Фильм не для всех. Тем, кому история, как говорится по боку, смотреть ленту не стоит — она усыпит Вас. А вот если же Вы интересуетесь этой наукой, то стоит уделить Ваше время, хоть и хронометраж «Французской революции» целых шесть часов, просмотру, таким образом Вы сможете восстановить в памяти всё то, что происходило во Франции во Время Революции, которая повлияла на ход истории не только у себя в стране, но и коснулась ещё очень многих.

8 из 10

С художественной стороны мне дилогия, безусловно, понравилась. И дух эпохи передан, и сюжет динамичный (тема, как говорится, способствует). Игра актеров тоже на уровне. Жан-Франсуа Балмер замечательно сыграл Людовика XVI — человека, на которого судьба возложила непосильную роль. Анджей Северин, Клаус Мария Брандауэр, Франсуа Клюзе, Витторию Меззоджорно с огромным мастерством сыграли вождей революции. Образы вполне соответствуют историческим, кроме, пожалуй, Дантона. Он все-таки не был вертлявым, нервным коротышкой. Дантон в одноименном фильме Вайды в исполнении Депардье более историчен.

А вот как к историческому фильму у меня к «Французской Революции» большие претензии. Ведь фильм о важнейшем периоде в мировой истории. Сценарий Французской Революции не раз повторялся позже, в том числе и в российской истории. Из фильма толком и не ясно зачем нужна была революция, не показан вред для общества всех тех архаичных элементов (абсолютизм, всевластие аристократии, личную зависимость людей), которые смела Революция. Из фильма не ясно почему фельяны, жирондисты, и монтаньяры сменяли друг друга. А ведь это была борьба социальных групп (прогрессивной аристократии, старой и новой революционной буржуазии), а не просто борьба между политическими группировками в Конвенте. Не показано как бывшие радикалы, обогатившись за счет репрессий, предали в конце концов идеалы за которые так рьяно выступали в речах. Не освещено в фильме и становление полководцев (Наполеон, Даву, Моро) — будущих вершителей судьбы Франции.

Авторы видимо не хотели никого обидеть, поэтому все персонажи в фильме (и король с аристократами, и Робеспьер, и Дантон, и остальные революционеры) показаны идеалистами. Никакой социально-экономической обусловленности действий героев нет. В фильме вся последовательность событий представлена как необъяснимый и трагический парадокс истории, на уровне объяснения опричнины характером Ивана Грозного в «Царе» Лунгина. Но психологический шок, личное переживание вождей Революции как из освободителей они превратились в тиранов в том же «Дантоне» Вайды, мне кажется, показаны ярче.

Вердикт мой таков: как художественное произведение фильм хорош, как исторический, увы, не тянет. Но за художественную составляющую все равно

8 из 10

Оказалось, чтобы продемонстрировать на экране в художественной форме негатив определенных исторических событий, вовсе не обязательно фокусировать на нем пристальное внимание, вводить в сюжет специально акцентированные на этом сцены и диалоги. Не обязательно подчеркивать свое отношение к тем или иным персонажам, соответственно выписывая их характеры, а также прибегать к каким-либо другим средствам настроить повествование на нужную ноту. Получается, вполне хватает простого изложения фактов, без уклона вправо или влево, и зритель может создать себе объективное впечатление и сделать выводы. Вряд ли, думаю, создатели фильма, снятого аккурат к 200-летию Французской революции, ставили это своей целью, скорее всего, наоборот.

Однако именно такое ощущение осталось у меня после просмотра «Французской революции», изнанка которой предстает перед нами во всей «красе». За внешне правильными лозунгами, благородными гуманистическими целями, пламенными призывами, пылкими речами с трибуны скрывались столь неприглядные вещи, как непомерное самолюбие, амбиции, стремление под прикрытием возвышенно-яркой мишуры устранить своих личных недругов, полное или частичное отсутствие настоящей любви и уважения к людям и презрение каких-либо моральных принципов и границ, которые легко переходились и преодолевались во имя своих целей, не имеющих ничего общего с идеалами, которые, по идее, должна была достичь революция. Нельзя забывать и просто мастерски отточенное рядом революционных вождей умение манипулировать людскими массами, направляя их в нужное им русло. Просто поражаешься, какие самые темные страсти со дна людской души выплеснула эта буря! Страсти, очень часто умело поощряемые и направляемые. В результате сметалась напрочь самая элементарная человечность.

Свобода же, равенство и братство остались недостижимыми эфемерными понятиями. Так, свобода была достигнута только от совести и морали, которые с легкостью назвали предрассудками и выбросили на свалку, вследствие чего свобода моментально превратилась во вседозволенность. Ибо никакая настоящая свобода невозможна без ответственности за свои действия, потому что тогда это уже не свобода, а потакание своим страстям, по сути, то же рабство.

Равенство на деле было только перед гильотиной, куда люди отправлялись под настолько же смешными, насколько и нелепыми предлогами «блага народа», во имя которого предлагалось этот народ истреблять десятками тысяч. Назвать друг друга гражданином оказалось проще, чем обеспечить действительное равенство всех перед законом и справедливый суд. Множество судебных процессов в те годы не имело к юриспруденции никакого отношения, и являли собой элементарную расправу с заранее вынесенным приговором, порой зависящем от каприза одного-нескольких человек. Ними же часто за одну ночь переписывались и законы в угоду политическому и даже личному моменту. Вышло, что люди хоть и рождаются отныне «равными в правах», но кто-то все же должен быть «ровнее», быть обличенным властью и распоряжаться.

Братство тоже осталось фикцией, ибо братались в-основном только на словах и трибунах, как сейчас бы сказали, «на камеру», а когда камеры убирались и выключались, продолжались зависть, подлость, интриги, сведение счетов и прочее, что никак не могло скрепить всеобщие братские узы.

Все эти моменты блестяще переданы в картине Робера Энрико и Ричарда Т. Хеффрона В ней много по-настоящему ярких, сильных, эмоционально насыщенных моментов. Всех событий, которыми был богат это период французской истории, лента, понятно, вместить не могла, но ключевые из них нашли свое отражение на экране.

Актерские работы заслуживают самых высоких похвал все без исключения. Очень убедительно сыграли свои роли Жан-Франсуа Балмер (Людовик XVI) и Джейн Сеймур (Мария-Антуанетта). В короле Франции чувствуется достоинство, аристократичность в лучшем смысле этого слова, а также искренность и преданность своей стране. Да, были и у него ошибки, моменты слабости, компромиссы, но это нисколько не умаляет его человеческих достоинств. Ему сочувствуешь и сопереживаешь до самого конца. Актер сыграл не слабовольную, а цельную и твердую в своих принципах личность.

От Джейн Сеймур я, признаться, даже не ожидал такой отдачи в роли Марии-Антуанетты, которую гораздо проще было сыграть по уже обыгранным не раз в кино и литературе представлениям о ней как о самовлюбленной, гордой и недалекой. Но перед нами во «Французской революции» предстает совсем другая королева — тонко чувствующая, порядочная, нежная, любящая и беззащитная. Свои недостатки, безусловно, есть и у нее, но, во всяком случае, это не схема, а живой человек. В фильме много хороших эпизодов с ее участием, но кульминацией, является судебный процесс над ней, буквально за несколько минут явивший нам примеры как неизмеримой глубины человеческой низости, так и высоты человеческого духа.

Прекрасно выписана в ленте и галерея революционных вождей. Даже не знаешь, в адрес кого первым сказать добрые слова — глаза разбегаются. Прежде всего, отмечу, наверное, Клауса Марию Брандауэра в роли Дантона и Анджея Северина в роли Робеспьера Конечно, объективно оценивать их после «Дантона» Анджея Вайды, где этих же персонажей, соответственно, великолепно сыграли неповторимый Жерар Депардье и еще более неподражаемый Войцех Пшоняк, — дело неблагодарное, но как по мне, ни Брандауэр, ни Северин на их фоне не стушевались и выглядели очень прилично, хотя и не так эффектно.

Хорош и Франсуа Клюзе в роли Камилла Демулена. Настоящий, хотя и жесткий, романтик революции, похоже, действительно питавший по отношению к ней какие-то наивные иллюзии и решивший, что может что-то изменить к лучшему.

Почти полная противоположность ему — Жан-Поль Марат, которого великолепно играет Витторию Меззоджорно. Упорство, непреклонность, фанатизм, необузданный нрав и жестокость переданы актером с поистине потрясающей силой. «Друг народа», требовавший для революции ста тысяч голов этого самого народа… Какая-то гримаса и насмешка истории, не иначе.

Ну и Питер Устинов в роли графа Мирабо. Виртуозно и изящно исполненная роль мастера, прочувствовавшего и понявшего своего героя.

Очень хорошую музыку написал к фильму Жорж Делерю. Несколько тем, таких, например, как в моменты казней, действительно берут за душу, настолько они тут органично вписываются и передают общее настроение.

В целом «Французская революция» заставила задуматься и даже переосмыслить ряд вещей, за что авторам огромная человеческая благодарность. Больше чем 20 лет картина смотрится и будет смотреться еще очень долго.

10 из 10

Как это ни странно, кинематограф не балует Французскую революцию. Существует всего несколько фильмов, освещающих события и имена той эпохи: «Сен-Жюст», «Дантон», «Ночь Варенна», «Шуаны!», «Роялистка» и совсем старенькая «Марсельеза». Сравните это с валом фильмов о Наполеоне или о Русской революции. С другой стороны, наша революция, кажется, так и не удостоилась столь масштабного, подробного, во всех отношениях эпического кинополотна, каковой стала шестичасовая «Французская революция». От созыва Генеральных штатов до казни Робеспьера перед нами разворачивается картина удивительнейшего из моментов человеческой истории — и авторы ее, вполне сознавая это, стремятся благоговейно передать все его звуки, тени и запахи…

Этот фильм — и превосходный ликбез по Французской революции для тех, кто, по тем или иным причинам, не прочел даже Карлейля или Кропоткина; и впечатляющая галерея революционных типажей: от неистовых Марата и Эбера до осторожничающих Мирабо и Лафайета; и яркий урок тем киноисторикам, кто в своем изложении исторических событий не способен сохранить трезвую голову, стремление к строгости и объективности. Конечно, это не научное исследование — здесь нет места гипотезам, спорам, трудным местам. Поэтому, например, значение Мирабо для революции сильно преуменьшено, а значение Дантона — наоборот, усилено. Авторам, я думаю, важно было показать, как на протяжении всех пяти революционных лет боролись не просто идеи, но идеалы. Так, эпикурейцу, жизнелюбу Дантону противопоставлен аскет и ригорист Робеспьер. Превосходно показана причина победы последнего: Неподкупный одержал верх не на «интеллектуальном ринге» в Конвенте, просто в какой-то момент Дантон понял, что жизнь больше и важнее, чем любые мнения о ней, — и уехал за город ловить рыбу…

Конечно, всем бесчисленным событиям Французской революции не найдется места на экране, даже если снимать в формате «Санта-Барбары» (кстати, хорошая идея!). Поэтому если таким моментам, как взятие Бастилии, Женский поход, восстание 10 августа, сентябрьские убийства, суд и казнь Людовика XVI, суд и казнь Дантона и Демулена, уделено достаточно внимания, то другие, такие как бегство в Варенн, освещены скупо, а знаменитая Вандея и вовсе почти не упоминается. Впрочем, уверен, авторы вовсе не хотели замолчать этот кровавый и скорбный эпизод истории Французской революции — банально не хватило места. Ведь тот же якобинский террор показан «во всей его красе».

Но главное в этом фильме, как я уже говорил, не споры в Конвенте, не кровавые события, требующие еще больше крови и уничтожающие тех, кто вызвал их к жизни. Главное — это атмосфера тех удивительных и неповторимых лет, когда люди вдруг почувствовали на лицах дыхание нового мира, словно евангельские откровения. Она чудесно передана в песнях, одежде, криках и улыбках, словах, полных трагизма и пафоса, но звучащих мощно и искренне, ведь раздавались они порой с высоты эшафота… Лично мне герои «Французской революции» напомнили древних героев Рима: столь же мужественные, патриотичные, свободолюбивые и неистовые, как граждане Вечного города…

10 из 10