Альсино и Кондор (1982)

В XX веке были только две «прогрессивные религии» — фашизм и коммунизм. Причём фашизм достаточно быстро мимикрировал под национал-социализм, дискредитировав саму идею и, видимо, уже навсегда. А коммунизм остался великой утопией, правда, более чем реальной, но главное — состоявшейся. Весь век пройдёт в столкновении этих двух идей. Монархия, церковь, частная собственность, шовинизм демократий, милитаристский империализм, власть капитала — с одной стороны, и космополитизм, деклассированность, революционность индустриализации, антимонопольность, социальное равенство — с другой.

И если с первой половиной века всё понятно, две Мировые войны, затеянные бошами, низвергли и разделили «великую» Германию, то уже в 40-е годы падающее «чёрно-коричневое» знамя подхватили Соединённые Штаты Америки, которые умудрялись воевать с Советским Союзом по всему земному шару, кроме своей собственной земли.

Славная вечнозелёная страна Никарагуа ещё в 10—30-х годах была оккупирована американскими войсками, а позже хоть и управлялась кланом Сомоса, но под чутким руководством Вашингтона. Родина пучеглазого урода Микки-Мауса привыкла совать свой «звёздно-полосатый» нос во все страны «третьего мира» навязывая тысячелетним племенам и народностям куцую демократию мироеда-кулака. В 1979 году в Никарагуа побеждает революция и к власти приходит Сандинистский фронт национального освобождения.

Фильм «Альсино и Кондор» — это лиричная песнь этих гражданских событий, показанная через сознание никарагуанского мальчика, который хотел лишь одного — летать. Под фантастическую аранжировку Национального симфонического оркестра Кубы, чилийский режиссёр Мигель Литтин создаёт чарующий колорит фильма имени Латинской Америки, посвящая его нежнейшую интонацию всем освободительным движениям Карибов и Анд. Всем тем, кто носит лик Че Гевары в своём сердце, а не логотипом на одежде. Всем, для кого Владимир Ильич Ленин — это не «Кремлёвская мумия», а синоним слова Свобода.

Эта безумная и одновременно эмоционально-трогательная лента поставлена в лучших традициях революционного «синема ново» и магического реализма испаноязычной литературы. Экспрессивный «затактовый» монтаж, небрежная полудокументальная съёмка, мифические персонажи, история первой любви, один кадр этого поэтического фильма стоит всей фильмографии какого-нибудь Финчера. Именно такие самобытные картины и отмечали на кинофестивале в Москве в 60—80-е годы, это было в тысячу раз модерновее и радикальнее всех «датских Догм», которые появятся позже.

И пусть Альсино не стал птицей, а превратился в горбуна Мануэля с винтовкой в руке, будьте уверены, он выкует «свободу парить» собственными руками, с каждым выстрелом приближая победу мировой революции. «Если победила Никарагуа, победит и Сальвадор». Ведь Холокост начинается не с Треблинки или Варшавского гетто, он начинается с Диснейлэнда и конфеток «Рошен». Линкольн, проснись! Обама сошёл с ума…

9 из 10