Семейный круг (1980)

«Отцы и дети» — вечная больная тема родителей, и не важно в каком веке или в каком конкретном десятилетии 20-го или 21-го века взрослеют дети и не находят себе покоя их родители. В классическом представлении семьёй называют союз женщины и мужчины. Союз — это когда вместе. Союз — это когда рука об руку. Союз — это когда ты продолжаешься в своих детях. Но, как известно: «Маленькие детки — маленькие бедки», а как только они вырастают… приходят большие проблемы. Главная из них — непонимание. Так уж мы устроены, что собственную молодость склонны идеализировать, хотя для своих родителей мы были такими же бунтарями.

Что поделаешь — время! Оно не стоит на месте, оно галопом мчится вперёд, а вместе с ним устремляются к новым горизонтам наши дети. И ничего нельзя изменить. Пока дети маленькие — они остро нуждаются в нас, в нашей опеке, в нашей защите, в нашей любви. Но когда к ним приходит их собственная любовь — родительский ореол святости и непогрешимости постепенно бледнеет, потому что теперь они сами хотят с кем-то другим идти рука об руку, с кем-то другим делить радость и горе, с кем-то другим мечтать о своём будущем.

Совсем не случайно Владимир Довгань назвал свою картину «Семейный круг», потому что за круглым столом все равны, потому что круг помогает держаться за руки, потому что круг может спасти, если ты тонешь в море своих ошибок. К сожалению, без ошибок нельзя, ибо нет такого предмета, как «Основы современной семьи», а если бы и был, то никто бы не согласился «жить по шаблону». Молодые — они ведь авторитеты на дух не переносят. Только сам! Только через собственные ошибки и потери! В этом нет ничего плохого, ведь чужая боль — это вовсе не боль, а чужой опыт — просто знание. Личной болью и душевным опытом они станут, лишь пройдя через сердечные страдания.

Героиня Ады Роговцевой долгие годы занимавшаяся своей карьерой, вдруг сознаёт, что, решая чужие судьбы, она не заметила, как её собственная судьба пошла наперекосяк. Мир, ещё вчера казавшийся таким простым и понятным, вдруг утратил свою прежнюю ясность… Если уж человек с таким юридическим багажом и судейской практикой оказался не готов к «максимализму юности», то, что уж говорить об «обычных семьях»? Впрочем, слово «обычные» — не совсем верно, потому что каждая семья — уникальна. И именно поэтому ни у одного режиссёра, ни у одного сценариста не найдётся готового рецепта для героини Ады Роговцевой. Их просто нет. Зато есть материнская любовь. И бесконечное терпение…