Соло Санни (1979)

Принято утверждать, что творчество Вольфа тесно связано с традицией советской кинематографической школы. Но этот его поздний фильм (в соавторстве с Кольхазе) артикулирован стилистически совсем иначе. Он именно европейский, что в данном случае не тавтология, потому что создававшееся по правую сторону Берлинской стены вряд ли можно было считать полноценной составляющей того понятия Европы, которому еще было совсем далеко до единства.

Вольф совершенно отказывается от идеологической нагрузки. Это фильм о не совсем молодой уже девушке, а лучше сказать, женщине. Ее мечта — сцена, ее реальность — бесконечные поездки по провинции и участие в затрапезном эстрадном шоу. Конечно, многое меняет знакомство с загадочным саксофонистом, который на поверку оказывается выпускником философского факультета. любителем индийских раг и псевдоглубоких бесед. Этого героя не стоит считать пародией на богему, скорее лучше и все же провести параллель с тем состоянием социума в позднесоветское время, когда лозунги о неуклонном движении к коммунизму были именно лозунгами, а прослойка интеллектуалов и эстетов могла. казалось, жить своей жизнью, не замечая «замечательного» социалистического быта. Так, и в «Соло Санни» редкие рейды в спальные районы, неотличимые от наших типовых Черемушек и совсем уже эпизодическая попытка стать «рабочим человеком», никоим образом не может заслонить центральных кварталов, в которых так удобно «жить своей жизнью». Однако в фильме нет и однозначного антагонизма праздности и планового труда. Просто режиссеры настаивают на том, что артистизм возможен при всякой погоде. Пускай, она иногда осложняет жизнь, и тогда приходится начинать все сначала (знаменательно, что в конце фильма, где улыбка героини аллюзивна, и не надо напоминать, к какому фильму какого итальянца она отсылает), но общее неистребимое стремление к жизни все равно константа, а не переменная. Это фильм не о крушении иллюзий или ложноосмысленности, скорее он показывает героев сопоставимых со стилистикой «новой волны», несовершенных, вписанных в нонперфекционистскую жестовость, для которых существует как выбранное ими самими пространство бытия, так и нащупываемый согласно личным предпочтениям (артистически эмоциональному или дискурсивно рефлексивному) образ и ритм времени. Как ни странно, но именно поздний фильм Вольфа наиболее легкий, но не легковесный. Он не о мыслимой свободе за стенами неволи, он об открытой целостности бытия, пускай герои несовершенны, а обстоятельства недостаточно. В любом случае на экране возникает крайне притягательный художественный мир, в котором хочется задержаться.