Человек, который лжет (1968)

Из дома вышел человек

С дубинкой и мешком

И в дальний путь,

И в дальний путь

Отправился пешком.

На мой взгляд, это один из лучших фильмов о невидимых постороннему глазу моральных травмах, которые оставляет война. Когда попытка выжить любой ценой оказывается слишком дорогой, а фраза «война всё спишет» превращается в смертельную ловушку.

В отличие от стихотворения Даниила Хармса, в сюрреалистической истории Алена Роб-Грийе человек выходит из леса. А, возможно, своих воспоминаний. По одной из версий, его зовут Борис. Мужчина останавливается в небольшом городке, где местные жители его знают, но стараются не замечать. Или ему всё это кажется? Городок хранит память о своем герое времен Сопротивления — Жане. И вот, Борис начинает рассказывать разные версии последний дней всеобщего любимца в разных вариациях. То он спасал Жана, то Жан пожертвовал собой, то Жан вдруг оказывается предателем, то Борис… А, может, Борис и есть Жан?

Он шел все прямо и вперед

И все вперед глядел.

Не спал, не пил,

Не пил, не спал,

Не спал, не пил, не ел.

Ален Роб-Грийе признавался в своих интервью, что его интересуют такие повествовательные структуры, где главную роль играют пробелы. Вот и история «человека из леса» потрясают прежде всего своей «дырявостью», когда смысл все время ускользает сквозь пробелы воспоминаний, утекает, слово вода из худой посуды. И когда начинает казаться, что последовательность фактов, вроде бы, складывается в общую картину, возникают новые противоречия.

Жан-Луи Трентиньян играет поразительно. Он мало говорит, но в каждом его движении, в каждой позе прячется целая большая история с прошлым, настоящим и будущим. Столь же сильное впечатление производят интерьеры и пейзажи, словно они — тоже актеры, главные действующие персонажи в этой постановке.

Но кто же он — этот странный герой Трентитьяна, который ведет только ему понятное расследование. Ясно одно: это разочарованный человек, чья душа искалечена войной. За короткий жизненный срок он побывал в таком количестве образов, что потерялся в них навсегда. И уже ничего нельзя изменить.

И вот однажды на заре

Вошел он в темный лес.

И с той поры,

И с той поры,

И с той поры исчез.

9 из 10

Теперь я расскажу вам свою подлинную историю …,

по крайней мере, собираюсь попробовать.

Кинематографический дебют Алена Роб-Грийе состоялся в начале 60-х в качестве сценариста известного фильма Алена Рене. По мнению писателя, его роль в успехе картины «В прошлом году в Мариенбаде» была недооценена, поскольку в сценарии каждый кадр был детально расписан, оставалось лишь снять. Высочайшая степень визуализации текстов характерна для его литературных произведений, потому приход состоявшегося прозаика — основоположника течения «Новый роман» в кинематограф был предопределен. В его фильмах, как и в романах, да и в жизни, всё двойственно, эфемерно, противоречиво. Не стала исключением и третья авторская работа французского мастера, снятая в Чехословакии.

Безымянный герой с лицом Жана-Луи Трентиньяна, называющий себя то Жаном, то Борисом или просто украинцем, рассказывает раз за разом одну и ту же историю то о себе, а то вдруг о друге. Имена меняются с той же лёгкостью, что и противоречивые детали повествования. История та — о герое антифашистского сопротивления или предателе, рассказчик предлагает разные версии, в зависимости от слушателей и ситуации, причём сам рассказчик не имеет определённой точки зрения, она не обозначена, нет ни антагонистов ни протагонистов. Неизвестны место и время действия. Всё происходит здесь и сейчас, в период равный хронометражу ленты. То, что герои разговаривают по-французски, ничего не значит. Фильм начинается с преследования Жана отрядом нацистов, облачённых в соответствующую форму, в то время как костюмчик Жана из бутика 60-х. Автор оставляет зрителя наедине с изображением, намеренно лишая его опорных точек, побуждая к размышлению. Безусловно, это не реализм, чьи незыблемые основы подмыты французской новой волной в лице Годара, не без участия Бунюэля, Феллини, Антониони, … Это сюрреализм, в котором реальное неразрывно переплетено с воображаемым. Сны и воспоминания никак не отделены от якобы реальных событий, оттого герой, словно в навязчивом видении, раз за разом возвращается в одно и то же место, к одним и тем же персонажам. Он отстреливается, но не может выстрелить, картинно умирает, но раз за разом воскресает, и никаких зомби. Эфемерный психологизм героической, но не без пародийности, драмы сдобрен ироничным эротизмом, фрейдизмом, и садо-мазо, хотя и в меньшей степени, чем в последующих работах автора. Здесь он ещё довольно целомудрен. Три грации так и останутся по большей части застёгнутыми на все, почти все, пуговицы, но сцены с участием очаровательных: жены, кузины и служанки пропитаны эротизмом, поскольку любые сновидения эротичны.

Реальны, насколько это возможно в кино, или иллюзорны женские персонажи, решать зрителю, но волей автора герой-рассказчик, возможно, альтер эго Алена Роб-Грийе, пускается во все тяжкие, превращаясь в подобие классического дамского угодника-обольстителя. Ироничных ссылок на классику предостаточно — от античной мифологии до Льюиса Кэрролла, Фрейда, Кафки. Герой останавливается на постой в замке, бродя по коридорам, открывает различные двери, за одной из которых три девушки играют в жмурки. Здесь можно было бы разглядеть некий символизм. Девушка в белом могла бы олицетворять светлые воспоминания, в чёрном — тёмные, в сером — повседневность, а герой с повязкой на глазах — скитания по мрачным коридорам подсознания. Можно было бы, но автор категорически отрицал любой символизм в собственных фильмах, как и многие приёмы, присущие каноническому кино. В этой истории нет ни завязки, ни кульминации, ни катарсиса. Нет и самой истории, как таковой. Есть лишь интрига, события и их трактовки в сознании различных людей. Автор дал вдумчивому зрителю модель для сборки, игру для считывания, возможность родить собственные чувства из предложенного, приглашение к полноценному соавторству. Финал не даёт никаких ответов, открывая безграничный простор для ума, очерченный лишь пределами собственной фантазии.

Алан Роб-Грийе вовсе не намеревался развлекать зрителя, он ставил перед ним философские вопросы. Этот фильм — исследование особенностей человеческой памяти. Герой, фактически живущий чужой жизнью, вынужден постоянно помнить страницы чужой биографии. Но возможности памяти не безграничны, что-то, спустя годы, стирается, искажается и герой тут же сочиняет новые детали, неотличимые со временем от старых, в результате образ, запечатлённый в памяти, не имеет ничего общего с оригиналом, да и оригинал давно утерян, как у Бодрийяра. Это свойственно любому человеку, это присуще целым народам, чья история — суть симулякр, а потому на смену умершим богам приходят новые. Былые герои забываются. Новым героям слава! Ровно до той поры, пока не станет явным то, что скрыто.