Человек, который был Четвергом (2016)

Кинофильм достаточно далеко отстоит от оригинала — одноимённого романа Честертона.

Во-первых, формально-сюжетно. В нём другой главный герой (в оригинале — поэт, а не опустившийся священник), другие персонажи второго плана. И если профессия главного героя, в принципе, может быть любой, то сущность прочих героев — в частности, остальных Дней Недели — является ключевой для романа. Утрата этой роли, на мой взгляд, сказывается плачевно для фильма-экранизации. Остальные Дни либо вообще не раскрыты (кто они?), либо имеют абсолютно противоположную сущность (Суббота), отчего фильм, скорее, становится экранизацией «Фауста».

Между тем именно на том, кто такие Дни Недели, развёртывалась и держалась вся оригинальная сюжетная линия. А это не то, что можно легко заменить или убрать из экранизации, потому что она относится к смысловому сердцу романа.

Основной вопрос книги — вопрос зла и противостояния ему — поставлен в фильме менее масштабно и в иной трактовке. Он ставится в рамках только одного человека (т. е. он более камерный) и с точки зрения искупления вины (а у героев книги другие мотивы). Это выглядит, скорее, как снижение уровня данного вопроса: главный герой просто искупает определённый проступок (причём, как мне показалось, акцент сделан на его внешней стороне: на факте порчи имущества — сожжении храма). В книге же персонажи не совершают никаких преступлений. Мотивы их действий, причины их приключений совсем иного плана. Отсюда, при неких общих точках (борьба со злом, поиски Воскресенья и его неожиданная сущность) идеи и выводы, которые несёт фильм, сильно отличаются от идей и выводов романа.

Единственным персонажем, сохранившим формальное тождество с романным прообразом, является Воскресенье. Хотя из-за изменений, внесённых режиссером в роль Дней, содержательное, смысловое тождество встаёт под вопрос.

И это приводит к значительным расхождениям фильма уже с духом оригинала.

Роман Честертона — в итоге очень светлый, а если его перечитать, зная финал, то становится ясно, что он светел целиком.

Гибель некоторых Дней Недели, которая имеет место в фильме, в романе совершенно невозможна. Отсюда, кстати, и весь образ Воскресенья из фильма, допустившего смерть некоторых из Дней, темнеет. В книге весь смысл собирания Дней в одну группу был в том, чтобы, наоборот, вырвать отчаявшихся, запутавшихся, испуганных злом людей из лап страха, сделать их радостными и несгибаемых перед лицом зла (у Честертона, как известно, тема торжества жизни и радости над смертью и злом вообще является лейтмотивом). В фильме же эта группа предстаёт как собрание, где люди гибнут, искупая вину. Таким образом, тема искупления (т. е. освобождения от зла) у Честертона и в фильме предстаёт в двух непохожих вариантах (хотя и Честертон был католиком).

Конечно, герои в книге не совершили преступлений, но они тоже были по-своему пленены злом, злом как унынием, мыслью о господстве зла над миром, внутренней безысходностью, которая тоже могла бы свети их на путь внешних ошибочных поступков, как свела на кривую дорожку священника-алкоголика из фильма. Поэтому они тоже должны освободиться от зла, как и герой фильма. Но как по-разному это происходит в книге и в фильме!.. Дни умирают, и эта смерть Дней необъяснима, если только не счесть, что они уже знали, на что идут, как узнал главный герой в самом конце. Но и этом случае, мне представляется, подобная гибель довольно сомнительна. Ведь тогда это означает, что персонажи не могли преодолеть внутреннее зло и остаться жить, им оставалось только погибнуть от рук внешнего зла. От этого веет пессимизмом, которого совершенно нет у Честертона.

Нельзя не отметить, что в книге зло тоже персонифицировано (Грегори), но насколько оно жалко, мелко; весь роман демонстрирует, что зло совершенно не сопоставимо по силе и масштабам с добром, с Жизнью. Весь роман показывает одну мысль: то представление о могуществе зла, которое рисуется в начале, в итоге оказывается пшиком. Грегори оттесняется в сторону почти в самом начале книги, и реальную борьбу герои ведут внутри себя, со своими страхами, ложными мыслями, пытаясь совладать с окружающим их абсурдом. Поэтому, хотя герои книги и проходят и страх, и ужас, но итогом всему: победа и Жизнь. В фильме же — персонификация зла выглядит активным участником событий. Главный герой, по идее призванный исправить себя, в итоге борется с внешним злом, с персонификацией зла. То есть, книга, формально не занимаясь решением вопроса «как справиться со злом в человеке и начать по-настоящему жить», именно его и решает, а фильм, формально задающий этот вопрос, в итоге переводит всё в план внешней борьбы с демоном (на месте которого мог бы стать любой монстр из боевика, которого можно убить, не изменяясь самому).

Конечно, финал фильма оставляет победу за главным героем. Но каким образом его поступок исправил его внутри? Он (как будто) проявил милосердие ('… и милость к падшим призывал…»), вероятно, увидев в демоне что-то от изначального светлого ангела, которым тот был, и тем самым возвысился над его, демона, тьмой (а значит и над тьмой вообще, в том числе и своей?). Вероятно, ответ на произошедшее можно найти в католицизме, в его понимании зла и искупления. Но мне логика финальной сцены всё-таки кажется странной, как минимум, неявной. Оставив в стороне степень её богословско-философской корректности, отмечу только, что она рисует всю ситуацию, развёрнутую в фильме, такими красками, каких не найдёшь у Честертона. Куда более тяжёлыми.

Если оценить фильм с точки зрения собственно кинематографичности, безотносительно связи с книгой и поднимаемой темой, то он получился достаточно сумбурным. Хотя в фильме с сюжетом об искуплении сделанного зла это вполне уместно, но сбивчивость в визуально-пластической подаче в какой-то момент начинает только мешать внятному показу содержания, то есть вопросов и внутренних метаний героя. Не очень ясно, зачем введены некоторые сюжетные линии (история с попаданиями (воображаемыми?) героя в прошлое). Некоторые сцены растянуты (эротическая сцена с проституткой могла бы быть не такой длинной и навязчиво выпуклой, можно было бы обойтись намёком с тем же результатом, и так всё понятно).

Так что фильм с точки зрения исполнения не дотягивает до своего же содержания. Фильм сюжетно сосредотачивается на внутренних переживаниях героя, но их-то и не очень видно, потому что фильм продолжает пользоваться сюжетными средствами романа, фокусируя внимание на внешней стороне происходящего. Получается рассогласование, которое, думается, и является корнем недостатков фильма.

Очень возможно, что идеи книги Честертона можно было бы воплотить в кино, даже сменив сюжет, как это произошло в данной экранизации, но тогда следовало бы поменять и сюжетные средства. К сожалению, режиссёр этого не сделал.