Аврора (2010)

'Аврора' культового румынского режиссера Кристи Пую, трехчасовая неспешная драма почти сплошь в экстерьерах современности. Это фильм про обиженного, уязвленного человека, душевный надлом которого столь болезненен и настолько яростный, что вырывается наружу и разрушает мир вокруг. Как будто у него отняли бога и взамен дали камень. А еще вручили равнодушный мир, которому плевать на него даже тогда, когда он придет сдаваться. Главную роль играет сам режиссер и одного его взгляда на бывшую свекровь или ни в чем не повинную крохотную девочку — будто она главный враг всех людей — зрителю хватит надолго. Как прохладного ужаса после просмотра этого очень просторного, но полного человеческой материей фильма.

За первый час просмотра совершенно непонятно, почему мы должны смотреть на то, как какой-то нелепый мужик со смешной спортивной сумкой и вывернутым капюшоном бродит по заводу, разговаривает там с разными рабочими, затем едет на машине к какому-то дому и затаившись долго чего-то ждет. Потом, так ничего и не дождавшись, едет к себе домой, где затевает ремонт общаясь с ремонтной бригадой и соседями.

Режиссер Кристи Пую рисковал, отходя от традиционной схемы, где зрителя завлекают тем, что в самом начале фильма происходит к примеру убийство или какое-то яркое событие, которое является неким мотором, дающим импульс, после которого мы по инерции с легкостью смотрим дальше.

Но если вы все-же не ушли из зала после первого часа просмотра, то дальше становится уже интереснее, так как уже происходит жестокое убийство в подземной парковке, хотя хитрец режиссер все еще не объясняет нам кто эти несчастные жертвы и за что их убили.

Кинематограф меняется — монтаж становится смелее, система того что показывают и скрывают уже другая, игра актеров уже не такая театральная как в первых фильмах.

И только уже ближе к финалу «Авроры» мы понимаем, что все снятое перед этим — это выражение внутреннего мира персонажа Вьореля — та механическая сосредоточенность всех его действий, она как бы скрывала его глубокую душевную рану и боль которые он носил в себе. Как мастерски выстроена сцена, где Вьорель, казалось бы, невозмутимо забирает свою дочку из сада, а затем оставляет у соседей — а мы то, на самом деле, теперь уже понимаем какой ад твориться у него в душе, в это самое время, и что он на грани.

В отличии от старого сериала «Коломбо», где мы уже заранее знаем кто кого убил и лишь следим за паясничанием и кривлянием остряка-инспектора вокруг убийцы, в данном фильме Пую выбирает именно такую манеру — скрытой подачи материала, когда мы вообще не понимаем что происходит, и только в конце все становится ясно.

6 из 10

Когда камера очень долгую минуту зачем-то всматривается в пустое пространство комнаты, в которой даже муха не летает, это вполне можно списать на особенность «медленного» кино. Но когда Кристи Пую намеренно скрывает от зрителя, как же все эти люди, появляющиеся на столь любимом оператором фоне, связаны друг с другом, чувствуешь неуверенность и даже тревогу. Пую словно заставляет зрителя сыграть в игру, правила которой кто-то поймёт только после второго просмотра, а кто-то закроет окно проигрывателя уже через час, осилив лишь треть странной дистанции.

Проводником на этом пути, сопровождающим зрителя от первых и до последних кадров, будет уже немолодой Виорель — главный герой фильма, сыгранный самим Кристи Пую. Вникая во фрагменты его повседневной жизни, можно обнаружить много интересных вещей. Например, Виорель затевает ремонт — возможно, он готовится перевернуть какую-то страницу своей жизни. Или следит за кем-то, выглядывая из-за вагончика — возможно, связь со старой жизнью ещё тревожит постоянного в своей напряжённой холодности героя. Операторские зацепки расскажут здесь гораздо больше, чем скупые диалоги.

Но расскажут тому, кто не торопится узнать, кто здесь чья жена, почему в разговоре о своей матери Виорель называет её только по имени, и зачем, наконец, нужно ему это 12-миллиметровое оружие.

Помимо манифеста объективности камеры и субъективности словесных пояснений, подход Пую призван ещё и раскрыть главного героя. Вряд ли подобная режиссура была бы удачной в случае с добропорядочным и жизнерадостным парнем, который каждый день звонит своей матери, чтобы сказать «Мама, я тебя люблю».

Конечно же, Виорель не такой. Он что-то задумал, и в этих тягостных планах, скрытых мотивах, этом замалчиваемом главном кроется режиссёрская находка Пую. Холодно отшивая каждого непрошеного встречного, Виорель лишний раз убеждает нас в наличии этих невидимых мотивов, умалчиваемых до последнего момента. Будто улавливая силуэты в предрассветных сумерках, камера не спеша пытается пробиться в потёмки одной заблудшей души.

9 из 10