Я снимаю себя 3 (2007)

Сексуальное самоудовлетворение чем-то напоминает политику: про него шутят, пишут умные книги, всесторонне изучают и смущенно обсуждают, при этом неизменно заключая: «Мы же все взрослые люди».

В последнее время тема мастурбации перестала быть обжигающе запретной и проклятой. Сместившиеся в разные стороны моральные, религиозные и этические акценты отменили многие границы и создали поле для дискуссии — не только физиологического, но также психологического и художественного толка.

Спекулянтов в этой области отыскалось более чем достаточно. Они, вооруженные ржавыми консервными ножами и голодными до любого неподатливого материала стамесками, принялись вскрывать и выворачивать наизнанку то, что сами еще совсем недавно обходили по широкой дуге. Их рвение и сгубило, в общем-то, достойный понимания порыв. Открытая для всех и каждого тематика, лишившаяся своих стыдливых покровов, не перестала быть запретной. Точнее, насильно поднятая на поверхность, она автоматически заимела не предполагавшуюся дотоле глубину, где таилось нечто совсем уж тягостное и тоскливое.

«Я снимаю себя» — старая песня о главном. Неизвестно когда и как, но все же порно-индустрия пришла к понимаю того, что не только классическое (хоть и эффектное, почти цирковое) соитие имеет право на существование в пределах голубых экранов. Находятся и любители так называемого «соло», когда перед камерой нежно вьется и одышливо хрипит исполнительница главной и единственной роли в этом эротическом спектакле. «Я снимаю себя», как и множество других подобных работ, несмотря на свою простоту и очевидный посыл прилагающегося художественного контекста, намного более доходчиво объясняет феномен «рукоблудия», нежели это делают трехсотстраничные фолианты с названиями вроде «Онанизм: я, снова я и Памела», «Практика мастурбации у коренных народов севера как религиозная формалистика и обрядность» или «Белые пятна на простыни вашего ребенка: сливочный сыр или что похуже?»

«Я снимаю себя» можно считать сборником короткометражных лент, цель которого — вывести среднеарифметическое женского одиночества, обозначить самый расхожий типаж его повседневной жертвы. Видеомонтаж изымает из никем не узнанной жизни героинь все, за вычетом их главного и ключевого греха, которого они, однако, не стыдятся и даже готовы выставить напоказ. Это, тем не менее, не означает, что фильм можно рассматривать как красную тряпку и приглашение (наподобие призывно вывешенного якобы для просушки на лоджии кружевного нижнего белья) для мужской половины поучаствовать в постельных играх. Здесь нет ни йоты флирта или заигрывания с гипотетически зрителем, данное хоум-видео в большей степени является обвинением мужчин в их бездеятельном наплевательстве и в то же время — кинохроникой чисто женской болезни — монофобии, страха быть отвергнутой и нелюбимой.

Именно поэтому к участию в сюжете привлекается еще один персонаж — кинокамера. Равнодушный взгляд объектива, подобно бумаге, умеет терпеть все. Может быть, даже то, что не умеет терпеть, женщина, которая им пользуется — «человек с киноаппаратом» XXI века выпуска. Если раньше отчаявшиеся домохозяйки, скучающие первокурсницы, брошенные телефонные барышни и прочие деклассированные элементы женского сообщества, у которых в руках оказывалась камера, фиксировали на пленку своих многочисленных домашних животных, поздравления с Днем рождения от своих друзей и вялую поножовщину на подступах к ночному клубу, то теперь они сосредоточились на себе самих, ибо более ничто не способно их заинтересовать. Снимая себя, героини фильма пытаются разобраться в неотложных и набивших крупную оскомину вопросах: почему я одна? почему именно я одна? почему я одна именно теперь, когда мне так нужен кто-нибудь? неужели мои требования настолько суровы, что заранее отталкивают потенциальных претендентов?

На протяжении всего действия картины не покидает ощущение (и даже надежда), что в самый ответственный момент в кадре появится тот, кого так ждут все эти женщины. Может быть, он не станет предпринимать ничего героического, ведь не исключено, что он вернулся после рабочей смены или командировки. Он даже не приляжет рядом, а, допустим, приготовит омлет или прошествует прямиком в ванную. Проще говоря, одного его присутствия было бы достаточно.

Вот только никто не появится. И опять женщинам предстоит действовать в одиночку.

10 из 10