Привет красавчик (2007)

Глядя на своих сверстников, шестнадцатилетний Мустафа горько переживал, что в очереди за первым сексом его место, как было, так и осталось в самом конце. Списать это на издержки мультикультурализма не получалось, поскольку в гонке за потерей невинности он уступал не только коренным шведам, но и своим иранским друзьям, зажатый внутренним напряжением и строгими одеждами, не пускавшим наружу то, что пылало внутри.

А вот жизнерадостная Линна преуспела в романтическом деле, привезя с итальянских каникул радужные воспоминания и парную фотографию в мобильнике, хранившем вдобавок бесполезный номер, извещавший машинным голосом, что связи не будет, и нечего ждать, оставляя девушку перед выбором продолжения или прерывания беременности, безболезненного, пока ещё позволял срок.

Словом, масштабные социальные проблемы были пущены по боку, а кино по стезе сугубо личных отношений, родившихся из ошибки, которую спровоцировал невольный обман: подменив, на время, недостающего игрока, смуглолицый Мустафа органично вписался в итальянскую команду, благо в домашней команде он был далеко не последний атакующий футболист.

В итоге история складывается из случайного заблуждения девушки и расчётливой игры парня, который, хватаясь за удачу, пытается развить успех, перенимая манеры у поддержавшего его итальянца, показавшего приёмчики и научившего раскованности, едва не перейдя от теории к практике, которую прыткий ученик освоил всё-таки сам.

Возникшая на пустом месте, игра связала любовников ближе, чем простой одноразовый секс, заставляя перекроенного из Мустафы в Массимо подростка переоценивать рискованность затеи, раскрывшей его многогранный потенциал, не зная, стоит ли продолжать или надо прерваться, боясь в равной степени как самого обмана, так и отказа от своей первой любви.

Лёгкая романтическая авантюра деликатно переходит от откровенно эротического наполнения в русло эмоционального выбора, одинаково ответственного для каждой из сторон, впрочем, не исключающего расслабляющей шведской шутки, предлагающей герою альтернативное решение в объятиях итальянского приятеля, готового вместо вспылившей подруги отдаться ради нужного команде успешного игрока.

Впрочем, то была лишь искра, а настоящий огонь горел внутри влюблённого иранца, не знающего, как убедить влюблённую девушку, что в уроженце Тегерана может вскипеть римская страсть, разубеждающего её в мужском коварстве, в истинно-европейском (всё-таки мультикультурализм) стиле спасая жизнь и судьбу не рожденного ребёнка, когда маски сорваны, и близко — беда.