Карой (2007)

Если и есть в Казахстане злое кино, то это кино Жанны Исабаевой автора таких лента как «Карой», «Ойпырмай» и «Теряя невинность в Алматы», персоны раздражающей и задевающей, создавшей себе имя именно за счет своенравных взглядов, эпатаже и нонконформизме, тем самым став в Казахстане чуть ли первым культовым режиссером чья слава уже сейчас идет впереди ее самой.

Какое бы кино не снимала Жанна Исабаева, она снимает в первую очередь для себя, ради собственной творческой реализации, и делает это преимущественно на свои деньги. Не знаю, так ли был плох фильм «Теряя невинность в Алматы» как о нем говорили (увы, посмотреть этот фильм так и не удалось), но знаю точно, что ее дебют в большом кино, лента «Карой» удался однозначно.

Неудивительно, что своими любимыми режиссерами Исабаева называет представителей новой русской волны, безжалостной и фривольной (Серебренников, Вырыпаев), чье творчество волей-неволей перекликается с тем, что снимает Исабаева. Но, если в той же России подобное «кино не для всех» это отдельное направление обрастающее новыми деталями каждый год, то в Казахстане данный «кино-беспредел» несет на своих плечах только одна Жанна, и делает это по своему, не просто копируя других, но прокладывая свой путь, загибая свою линию. От того и ажиотаж вокруг ее фильмов. От того и критика.

В центре сюжета фильма история молодого человека ставшего жертвой обстоятельств, жертвой нищенского образа жизни в казахской глубинке, жизни без цели, без надежды, которая в итоге и раскрыла в герое самое темное, уродливое и злое, что есть в человеке. Но, главным персонажем фильма по прежнему остается степь. Степь, как место действия, как главный элемент микроклимата фильма, бесплодная и пустая и напрочь лишенная обаяния. В нет ней ни притягательности степи фильма «Тюльпан», ни Маркесовского очарования родного края фильма «Молитвы Лейлы». Есть лишь беспросветное отчаяние, да безнадега.

«Карой» кино бескомпромиссное, тотальное и чудовищное по своей сути. Кино, которое за полтора часа успевает оглушить, растоптать, и размазать. Удивительно то, что при всех тех не самых изящных и деликатных методах, фильм свою задачу выполняет, он именно шокирует своей непреклонной тональностью, шокирует через контрасты, через элементарную манипуляцию, и всегда чрезмерно грубо и пошло, но настолько уверенно в своем послании и в своем слове, что и мне как зрителю не остается ничего другого кроме как тоже поверить и прочувствовать.

Безусловно, магия этого фильма не сравнима с тончайшими конструкциями фильма Дворцевого, она словно лавина разрушительна и незыблема, бесцеремонна и груба, и в чем то безвкусна, как поздние фильмы Балабанова. Но в этом то и вся ее прелесть, в ее мертвой хватке, которая держит не отпуская, выворачивает душу, возвращая ее в конце, но уже совсем другую.

Нельзя сказать, что это мастерское кино, нет это не так. Во многом фильм производит ощущение аляповатости. Это китч, но китч вызывающий, острый, а значит небесполезный.