Во все щели (2005)

Научившись смело упрощать, можно прийти к выводу, что фильмы бывают двух видов: полезные и вредные. К первым мы относим те, что не тратят нашего времени впустую, к последним — все остальное. Вредные фильмы могут вредить не только конкретному зрителю, но и самим себе.

Объяснимся. К примеру, фильм «Во все щели» — это фильм вредный во всех отношениях. Зрителю он вредит хотя бы тем, что навязывает и пропагандирует культ доступной и на все согласной женщины. Такая женщина готова сбросить с себя одежду уже в тот момент, когда ты назовешь свое имя или даже прокашляешься. Эта женщина словно бы всю жизнь дожидалась твоего появления в образе коммивояжера или сантехника, и теперь ей некуда деваться от твоего беспрекословного обаяния. И она не одна такая — оказывается, повсеместно имеются представительницы слабого пола, что ждут, когда же ты постучишь в их заранее отпертую дверь. Это может быть двоюродная сестра твоей жены, официантка-сменщица или новоиспеченная коллега — для всех них будет достаточно намека, точнее, одного лишь взгляда, — и они умелыми руками потянуться к брючному ремню, что душит твое желание. Нужно ли говорить, что мужчин, идущих на поводу у таких иллюзий, ждет жесточайшее разочарование?

Про сюжет «Во все щели» можно и вовсе умолчать, так как фактически лента представляет собой эротические скетчи, порно-анекдоты, что-нибудь в этом духе: «Осталась, значит, баронесса дома в одиночестве, муж уехал в командировку, и тут…», или: «Решил однажды бодибилдер пойти в публичный дом…» Однако финал немного предсказуем, его не спасает даже многообещающее начало. Бесчисленные половые связи героев, красочно описываемые в картине «Во все щели», безусловно, не идут им, героям, на пользу, поэтому еще сложнее оправдать их упорство на этом поприще. Женщины напоминают травмированных легкоатлетов: двигаясь порывисто и дыша через раз, они продолжают стремиться к призрачному рекорду.

Групповые сцены опять же скорее наносят ущерб общей композиции, чем довершают ее: нагромождение тел и характеров создает беспробудный хаос и рассеивает и без того неустойчивое внимание зрителя.

Идеологически лента продолжает взятый индустрией курс на деперсонализацию и механизацию повествования — сцены развиваются согласно нехитрым алгоритмам, и через некоторое время ты уже начинаешь предвещать экранные события: сейчас она снимет бюстгальтер, а вот сейчас он перевернет ее на живот. Предсказуемость «Во все щели» того же свойства, что и результат дуэли Пушкина с Дантесом — даже школьники в курсе, чем все закончится.

Порнография, безусловно, требует жертв, но не в виде здравого смысла: почему, к примеру, садовник Герман, любовник Амалии, пренебрегает ношением перчаток и использованием секатора; какой же он после этого садовник? Такие киноляпы создают ненужный прецедент разрыва фильма с реальностью. А как быть тем, кто требует от лент подобного уровня правдоподобия? Для таких происходящее на экране скорее можно охарактеризовать как фантастико-акробатический этюд, чем определить его жанровую принадлежность как фильм для взрослых. Картине не хватает доли достоверности, самой малости, пусть у одного из партнеров во сведет ногу, или дама откажет ему заниматься любовью без презерватива. Но нет, каждый раз все проходит идеально гладко, ничто не способно помешать героям, и, кажется, даже Конец Света останется за пределами однообразного кадра.

Финал категорически бесполезен: зритель не дождется торжества добра или хотя бы логики — картина увенчана сценой, мало отличающейся от предыдущих и не подводящей требуемую черту. Вероятно, закладывается сюжетная основа для сиквела, однако, продолжив в том же духе, режиссер рано или поздно обнаружит, что его творение граничит с соцреализмом, где лучшее противостоит хорошему, а зрителю приходится противостоять зевоте.

1 из 10