Нимфа Салмака (1992)

«Ты можешь всё!»

© Гермес — главной героине

Этот мультфильм является продолжением «Рождения Эрота» и «Дафны», но хотя вышел он уже в постсоветской России, все тут выглядит намного качественнее. Невольно закрадывается подозрение, что причиной недоделанности первых двух частей стали не низкие зарплаты художников, а всё-таки цензура, которая на определённом этапе говорила «стоп!»

Наконец-то мы можем сполна насладиться чувственными сценами с плавной анимацией, смелыми ракурсами и услышать томные вздохи главных героев, которым не дают покоя узы страсти, вызванные очередной проказой Эрота. Теперь ситуация обратна той, что мы наблюдали в предыдущей части: любви жаждет девушка, от которой отворачивается юноша, испытывающий подозрение. Жаркая погода, прохладный ручей и горячие скалы подогревают атмосферу, которая и без того во всех смыслах раскалена. Стройные и прекрасные охотницы на львов отражают первобытную экзотику, а страх и любовное влечение — наши древнейшие инстинкты, с которыми мы до сих пор обожаем играться. Даже в мультфильмах.

Во всём, что здесь происходит, чувствуется красота, которая сражает в том числе своей смелостью. Салмана — самая соблазнительная героиня из российских мультфильмов как минимум на момент 1992 года. Нежится ли она на берегу в лучах солнца, плавает ли в воде — она всегда прекрасна. Очень сильной сценой является разговор Салманы с родителями после метафизического преображения, а рука Афродиты совершает самое интимное движение в истории российской анимации.

Но в чём посыл мифа и данной экранизации? В том, что, объединяясь, мужчины и женщины способны не то что свершить горы, а весь мир преобразить. Потому что соединение противоположностей — это всегда сила. Важно помнить и не забывать об этом. Здорово, что таке правильный посыл нашёл столь удачное и красивое воплощение.

8 из 10

Поднявшись над жестокостью эллинской мифологии, Петров пересказывает миф о Гермафродите в ключе познания божественной природы эроса.

Салмакида, практичная и грубая охотница, случайно наносит себе рану стрелой Эрота. С этого момента она полностью меняется, став воплощением чувственности. Она не может удовлетворить свою страсть сама (прекрасная метафора со стрелой), и вдруг видит юношу, который кажется ей неописуемо прекрасным и желанным. Не обращая внимания на его подозрительность и страх, она делает все, чтобы слиться с ним.

Ее желание, предельно телесное по сути, оказывается совершенно метафизическим в результате. Именно слияние обоих начал в едином теле дает новому Гермафродиту божественную силу, с которой его радостно поздравляют божественные родители — не как собственное дитя, а как равную им сущность, что очевидно по откровенности их ласк.

При всей справедливости упреков к русскому менталитету насчет бедности нашей эротической культуры — все же и на нашей почве произрастают такие великолепные вещи, как «Нимфа Салмака».

9 из 10

Обнаженное женское тело беспечно нежится в теплых солнечных лучах. Ведь угодившая в поле зрения молоденькой нимфы золотая стрела Эрота уже пустила свой сладкий яд в девичью душу. Отныне ни охота, ни игры не забавляют ее. Любовь, страстная, сжигающая, толкающая на безумства, осушила ее сполна, вызвав неконтролируемую жажду ласки. В припадке этой страсти нимфа готова на любые преступления, — отречься от сестер, презреть законы гостеприимства, совершить божественное насилие над юношей, навсегда слиться с ним в безумном экстазе. Прав был златокудрый Аполлон, ох как прав. Эгоистичный мальчишка, плод жестокой шутки, малый бог Эрот принесет тысячи бед в наш мир. И трагедия Салмаки и Гермафродита всего лишь эпизод в бесконечных играх юного божества.

Агонизирующие девяностые с легкостью подхватили тенденции культуры, зародившиеся в закат перестройки. В российских анимационных фильмах складывается определенное эго-мифологическое мироощущение. Подхватывая тенденции индивидуализма, аниматоры отчасти вновь обращаются к монументальным темам, характерным для сороковых годов, но на этот раз поиски носят не героико-эпический, а экзистенциальный характер. И уже не просто Человек и его внутренний мир становятся целью кинокамер, но те демоны, страхи, пороки, что хранятся у него в душе. Забронзовевшие легенды Александры Снежко-Блоцкой («Возвращение с Олимпа», «Аргонавты», «Лабиринт») с их социалистическим пафосом стремительно уходят в Лету. На сцене правит бал мультфильмы Анатолия Петрова, повествующие о проделках Эрота.

Анимационная короткометражка «Нимфа Салмака» входит в так называемый «греческий» цикл режиссера, состоящий из пяти мультфильмов. Не ищите предание о Салмаке в конспектах Куна. Петрова интересует в первую очередь Овидий и его «Метаморфозы». Именно песни этой древней греко-римской поэмы лежат в основе его мультфильмов о нимфах. Но если миф о Дафне, преследуемой Аполлоном, воспроизведен достаточно точно, то в отношении Салмаки Петров допустил некоторые вольности. Сама легенда в первую очередь делает упор на божественное насилие, свойственное большинству историй греческого эпоса. Обычно этим грешат старшие боги, случай же Салмаки кажется нетипичным — она всего лишь нимфа. В этом отношении ее жертва — Гермафродит имеет куда более божественные корни (вглядитесь в одно это имя, чтобы понять кем были его родители). Овидий видит в этом не просто слепой рок, ассоциируемый именно с богами, но закономерное разложение моральных принципов существ, опьяненных властью. Именно поэтому Овидий всегда встает на сторону жертв. Петров же приписывает этой истории нечто большее, чем простое соблазнение юноши нимфой. Для него легенда о Салмаке — это в первую очередь рассказ об идеальном человеке, впитавшем в себя черты мужского и женского начал. Потому основной акцент делается на волшебный пруд, дарующий физическую гармонию каждому, кто в него окунется. Мужчина и женщина сливаются в единое целое, охотник и жертва обретают покой, объединив клетки своего тела.

Графическая манера мультфильмов Петрова всегда была достаточно изыскана. Еще в своих ранних работах в качестве режиссера («Голубой метеорит», «Чудо», «Полигон») он использовал свой собственный метод съемки, получивший название «фотографика». Достигая эффекта полной световой обтекаемости контура, автор создает гиперреалистичное фактически трехмерное изображение, используя всего лишь кусок целлулоида, тушь и краску. И своему реализму Петров остается верен во всем. Именно греческий цикл затрагивает темы, не поднимавшиеся до этого в анимации. Натуралистичный эпизод рождения ребенка, занятие сексом. На этом фоне «Нимфа Салмака» — образец целомудрия, даром, что в кадре периодически мелькают обнаженные тела. Однако театрализация безобразного приобретает черты художественного шедевра. Именно этот мультфильм больше всего напоминает идеальные скульптуры мастеров Возрождения. Петров всего лишь вдыхает жизнь в статичные тела, заставляя их разыгрывать странную драму.

Миф о Саламаке занимает особое место в «Метаморфозах». Он слишком неоднозначен, чтобы в трактовках можно было бы с легкостью встать на защиту одной из сторон. Таким же неоднозначным вышла и его экранизация. Нет, в графическом плане лента выполнена просто безупречно. Но остается странное ощущение недосказанности. Виной ли тому почти полное отсутствие музыкального сопровождения, или дело в том, что лента лаконично обрывается практически на полуслове глиняной табличкой с надписью «конец», сказать сложно. «Нимфа Салмака» — это скромный шедевр, рожденный в сложный исторический период и незаслуженно забытый. Знакомство с ним почти обязательно, хотя бы для того, чтобы прикоснуться к обнаженной истиной красоте. Оно того стоит.