Сборщица налогов (1987)

Рёко Итакура работает в налоговой полиции. Ее работа — ловить уклонистов. Работа эта вовсе не рутинная, а требующая изобретательности. Ведь мало иметь просто подозрения в том, кто кто-то уклоняется от уплаты налогов, пусть такие подозрения обычно и оправдываются. Важно поймать преступника за руку, не дать ему скрыть улики. Рёко весьма успешна в своей работе. Например, ей удается доказать, что владелец игорного заведения забирает выручку себе, не отдавая с нее налогов. Но главная ее задача — это поймать знатного воротилу Хидеки Гондо. Он горазд на ухищрения — создает фиктивные фирмы, отмывает деньги, держит гостиницы, покупает и продает дома, а компрометирующие документы хранит у любовниц. Рёко начинает охоту на Гондо. В фильме ярко показана борьба двух умов — криминального и охраняющего закон.

Характеры в этом фильме чрезвычайно полярны, в каком-то смысле жанр этого кино можно даже определить как производственный. Впрочем, трудно сказать, таковы ли действительно будни налоговой полиции, как здесь показано. Ведь инспекторам даже приходиться копаться в мусоре, чтобы найти нужные документы. Главными качествами полицейских становятся изобретательность и смекалка. Образ Гондо, хромой акулы мошенничества, вышел, конечно, несколько одноцветным, но за счет того, что акцент сделан на подробностях его махинаций, этой одноцветности почти не чувствуется.

Замечательной деталью является выход в самом конце на тонкую моральную дилемму, перед которой встает сборщица налогов Рёко Итакура. Это отчасти позволяет несколько переосмыслить образ злодея Гондо, который все-таки оказывается человеком, а не просто бездушным преступником. Все это придает фильму какое-то живое, непроизводственное жизненное измерение. Оно же не позволяет назвать фильм чисто социальным. То, что в Японии полно мошенников, уклоняющихся от налогов, наверное, японцам хорошо известно. «Сборщица налогов» не столько о том, что надо с ними бороться (что также общеизвестно), сколько о фактологической материи противостояния закона и преступника. Маленькая, юркая, дерзкая, пронырливая Рёко Итакура воплощает образ фанатика своего дела, который единственно и может одолеть такого крупного мошенника, как Гондо. Она отчасти похожа на отечественный образ отчаянной сыщицы-домохозяйки, хотя в отличие от последних является все-таки профессионалом, не представляющим жизни без работы.

Дзюдзо Итами сотворил интересную работу на оригинальном материале, представив зрителю смесь производственного романа, авантюрной истории и даже комедии. Но смесь эта смотрится вполне органично.

8 из 10

Хоть это и комедия, но и криминал. Хоть криминал, но и комедия. Как ни по-доброму весело рассказал Итами Дзюдзо про налоговую инспекцию и укрывающихся от налогов скользких типов (а скользкими приходится быть, наверное, большинству, чтобы хоть что-то на жизнь осталось), а молодчики якудза все же избили режиссера за осквернение их образа. А режиссер все равно не стал унывать и снял веселый фильм про больницу. Наверное, он чем-то похож на свою героиню из этого фильма Итакуру Реко, маленькую веснушчатую мышку в практичных штанах, с вечным вихром на коротком практичном каре: пронырливая и любопытная, открытая и приветливая ко всем, хоть коллегам, хоть «врагам-уклонистам» (да какие они ей враги? ничего личного, просто работа), пугливая, но упорная и не унывающая и на самом деле, конечно же, стойкая и бесстрашная, бегая за своими зернышками прямо под носом у зубастых котов. И ведь у нее еще маленький ребенок в норке, и коты грозятся сожрать его, если не перестанет шнырять по их кухне… Вот весело рассказано, а все равно страшно, и гениальный комбинатор Гондо Хидэки, японский Остап, забавный-забавный, а вот нешуточный, и якудза, как ни прикольно на них смотреть, нисколько не шутят.

Это фильм с легким ароматом ретро, который еще нельзя назвать «затхлым». Да, нуар 40-х и неонуар французской «новой волны» 60-х хорош, но это уже другое время, душистое, с сильным запахом шафрана и лежалости, прелого книжного картона и острых ядо-химичных кинопленок, а здесь, в 87-м году, слишком много примет времени, теснейшим образом связанного с нашими текущими годами: компьютерная игра «Марио», ностальгичная конфетка для нынешних взрослых пресыщенных админов; легковые автомобили с еще остроугольными формами кузовов, но уже японские «Тойоты», «Хонды» и «Мицубиси», на которых ездит полмира; офисы еще без евродизайна, со стенами, выкрашенными краской в человеческий рост, и такими же грубо крашенными деревянными дверями, но уже с компьютерами на столах, а впрочем, стен и дверей с масляной краской и сейчас хватает, как и компьютеров примерно тех же модификаций… В общем, вроде бы смотришь старое кино, но все время ловишь себя на том, что слишком много никуда не девшейся общей современности.

Итами Дзюдзо в этом фильме явный предшественник Китано и Сабу — хотя, конечно, это вполне традиционный взгляд на криминал со стороны следователя, со стороны порядочного общества и честного закона, но очень уж вкусно подана криминальная сторона: и с элементами нуара, которому обязаны все тарантиноиды 90-х, и с сочным аляповато-стильным юмором — этот победный «танец игуаны» хромого Гондо, эти псевдосоциальные выкрики в мегафон босса якудза Нинагавы. Да и сама охота (есть 6-серийный японский телефильм, так и называющийся — «Охота» (Chase), 2010 года, недвусмысленно отсылающий к «Сборщице налогов» и во многом подражающий ей), азартная, веселая, не смотрится таким уж торжеством справедливости. Достаточно вспомнить, что Итами решил снять этот фильм как сатиру — сам став пострадавшим от налоговых акул, и неправильно думать, что здесь он лепит агитку в пользу государственной казны. Налоги трясутся из людей, как когда-то зерно тряслось комбедами из всех подряд крестьян — неважно, излишки это гигантских закромов или последнее, и людей, пусть даже это старики или дети, отчаянно прячущих деньги, документы в белье, буквально раздевают до нитки. Не зря в одной из сцен женщина, раздевшись догола, в отчаянном бесстыдстве раздвигает ноги, предлагая порыться в ее утробе; да роются, роются, если не в фильме, то в реальности, и в гораздо более грязных и глубоких местах человеческого тела. Если Итакура Реко с одной стороны кажется маленькой бесстрашной мышкой, подбирающей зернышки из укромных местечек, то с другой — она же вместе с рейдом сотни налоговых инспекторов выглядят уже стаей хищных крыс, сжирающей все на своем пути, и мокнущая под дождем, роющаяся в помойке Итакура выглядит двусмысленно — не то героически, не то постыдно. Соответственно, налоговики пугающе начинают казаться одной из криминальных банд, веселой и жестокой, несмотря на строгие костюмы и благородные манеры советских киноследователей, они еще фору дадут якудза с их грубостью и щегольскими пиджаками и усиками. Поэтому можно сказать и так — криминал торжествует в «Сборщице налогов» тотально, сатира не разбирает, чья это крыша — «братков» или «ментов», кто грабит — махинаторы государство, или государство махинаторов, или оба на пару стригут беззащитных овечек-налогоплательщиков, не сумевших хорошо спрятаться.

Тем не менее эта сатира веселая, это вовсе не желчный памфлет; очевидно, у Итами Дзюндзо достаточно жизнелюбия, чтобы, видя все насквозь, не видеть все в черном свете. Симпатичны здесь все — и налоговики, и неплательщики, все показаны живыми людьми, с детьми и семьями, и все делают свою работу, заключается эта работа в том, чтобы собирать налоги, или хранить деньги, независимо от их чистоты, или торговать продуктами и вещами, или продавать женское тело, или крышевать. Или снимать о них кино.