Воскресенье за городом (1984)

La belle France

«A day in the life» французской буржуазной семьи начала ХХ века — атмосферный и живописный ностальгический фильм, каждый кадр из которого можно повесить на стену как творение импрессионистов.

Семидесятилетний отец семейства, безупречно сыгранный Луи Дюкрё, господин Ладмираль (ENTP), известный художник подводит итог своей жизни, прощаясь со своим миром la belle ?poque: со своей домоуправительницей Мерседес (ISTJ), обожающей своего хозяина; со своим тюхтёй — сыном Гонзагом (INFP), находящимся под каблуком своей жены Мари — Терез (ISFJ); его дочерью Мирей (INFJ) и своими внуками Люсьеном и Эмилем; со своей любимой дочерью Ирен (ESTJ) — этой enfant terrible, с которой укоризненно говорит умершая мать (INFJ) и которую он вспоминает маленькой девочкой …

Именно на такой лад настраивают нас кадры с мёртвым Ладмиралем и странные затемнения, периодически появляющиеся в начале фильма. Правда, сам герой ещё не знает, что это его последнее лето …

Вся семья типологически чётко делится на две части: Ладмираль, его жена, Ирен и Мерседес (команда Политика) и Гонзаг с женой и сыновьями (команда Маршала), его дочь Мирей (INFJ) — своеобразное объединяющее обе части звено, «свой среди чужих, чужой среди своих», недаром её так любит Ирен (ДУ — дуальные отношения).

И вообще, фильм этот о родителях и детях (ближайшая ассоциация — «Токийская повесть», 1953), об отношениях отца и дочери (З — заказные отношения, «любовь -пряник»), особенно проявляющейся в их совместной поездке на автомобиле в сельский дансинг и совместном танце. Ирен (Сабин Азема, Лучшая актриса, Сезар 1984) — своеобразный мотор этой семьи, достаточно жестковатый (чего стоит сцена оплаты вещей с чердака), холеричный и эгоистичный. А ведь не зря сказал поэт: «С любимыми не расставайтесь! Всей кровью прорастайте в них, — И каждый раз навек прощайтесь! Когда уходите на миг!» (Александр Кочетков, 1982).

Похоже, это была их последняя встреча (судя по посмертным кадрам с сыном и снохой), но, «если бы молодость знала, если бы старость могла». Впрочем, судя по финалу «старость смогла» понять силу и красоту жизни за окном балкона, поставив новый чистый холст взамен анемичной картины с канапэ …

Стильный саундтрек дополняет великолепную операторскую работу (Лучший оператор, Сезар 1984) и всё это позволяет идеально воплотить режиссёрский замысел (Лучший режиссёр, Канны 1985).

10 из 10

Описания психотипов (типология Майерс-Бриггс) и интертипных отношений доступны в Интернете

… мне кажется, что у каждого человека в его душе звучит тихий-тихий звук, его нота. Это звук его единственности, его существа, его сути. И вот, если звучание совершаемых человеком поступков не совпадает с этим звуком, с этой нотой, человек не может быть счастлив…

(Из кинофильма «Без свидетелей»)

Передать в словах всё очарование и всю прелесть однодневной зарисовки из жизни французских буржуа, выполненной изящно, в стиле рисованных миниатюр, — почти непосильная задача, но, кроме декоративного, есть в ней и что-то литературное, эссеистическое, неуловимо бунинское вопреки первоисточнику Пьера Боста, а именно: настроение с оттенком nostalgie, вокруг которого вьётся живая вязь эпизодов. Переживания главного героя об ушедших днях, о сознательной преданности импрессионизму вразрез с симпатиями к работам Ван Гога и Сезанна — это результат продолжительного пути. Месье Ладмираль, переступив порог семидесятилетия, сохранил интерес и к жизни, и к живописи, тем не менее обе коварные особы скоро простятся с ним, поскольку уже его «око зрит невидемейшую даль, сердце зрит невидемейшую связь, ухо пьёт неслыханнейшую молвь». Перепалки со служанкой и рисование составляют будни художника; по воскресеньям почтенного господина навещает сын с женой и детьми. «Вдыхайте воздух счастья, вы же за городом!» — наставляет мальчишек их мать, Мари-Терез. Но, ах, если бы вместе с этим воздухом можно было наполнить лёгкие, а вслед за ними — и каждую клеточку тела абсолютным счастьем! Месье Ладмираль чуть ли не физически ощущает: самое ценное витает фимиамом над головой, утекает, улетает, исчезает невосполнимо, как молодость, и не даётся в руки — многоопытные, натруженные руки, что демонстративно попадают в кадр крупным планом ближе к финалу картины.

Давая точные, исчерпывающие характеристики персонажам экранизации словесно и визуально, Тавернье принимает в расчёт мельчайшие детали романа и даже придумывает дополнительные. Спонтанная поездка отца с дочерью за город и, по-видимому, прощальный танец в уличном кафе — его световой блик на тёмных аллеях одиночества героя. Сабин Азема, пока ещё не эксцентричная дама с рыжей шевелюрой, что позже станет визитной карточкой актрисы, а молодая женщина с каштановыми волосами и точёной фигуркой балерины из музыкальной шкатулки, — светлый луч и на жизненном горизонте своего экранного родителя, и в самой киноленте. На фоне солидного по внешнему виду и поведению брата, которого Ладмираль внезапно желает нарисовать в пурпурных тонах, Ирен сама выглядит готовой к любым авантюрам пурпурной кошкой «в прозрачной короне в цветных огоньках» из детского стихотворения. Порывом свежего ветра врывается она на пару часов в размеренный загородный быт со своими собакой, автомобилем, телефонными звонками и массой весёлых затей. То, что не удалось представителю старшего поколения, кажется, нашло воплощение в ней — свободной, энергичной, живущей по собственным правилам, — ан нет, из уст покойной матери в фильме дважды прозвучит адресованная любимице фраза: «Когда ты поймёшь, что от жизни не стоит требовать слишком многого, Ирен?» А выбравший классику в изобразительном искусстве отец между тем вовсе не так несостоятелен, как можно подумать сначала: он расслышал индивидуальную мелодию души — честную, хоть и тихую — и сберёг её. Раз за разом рисуя излюбленные уголки ателье и сада, он не расписывается в творческом бессилии. Скорее, это следование своей личной, ненадуманной миссии живописца и примета пусть не запредельного, журавлиного, а кроткого, стабильного счастья. Быть собой, быть искренним. Жить, преодолевая сомнения. Замечать краски окружающего мира и возвращать их через свои полотна. Так мало и так много!..

И всё это выразилось теперь

с отчётливостью такою,

как утреннее облако отражается

в тихой рассветной реке.

И я понял, что замысел,

который движет нашей рукою,

выше, чем вымысел,

который доступен нашей руке.

(Юрий Левитанский)

Аппетитное благоухание домашнего мармелада и пирога с ревенем от домовитой Мерседес безотчётно перемешивается с тонким, чуть сладковатым ароматом антоновских яблок. Это фильм-запах, фильм-ощущение. Простые житейские радости, испытываемые героями (вкусно поесть, прикорнуть после обеда, пообщаться с родными, поиграть с собакой), чередуются с предчувствиями и воспоминаниями, с размышлениями о возрасте, о преемственности, о предназначении человека, перемежаются аллюзиями (например, на «Земляничную поляну» Бергмана) и смотрятся так, словно ты сам — часть рассказываемой истории. Несколько раз во время просмотра ты как будто оказываешься внутри этого половинчатого уик-энда: узнаёшь секреты чайной церемонии в состоятельных семьях, слушаешь шорохи старых дома и сада, перебираешь узорчатые шали вместе с неугомонной Ирен, провожаешь домочадцев на вокзал, испытывая после прощания облегчение и тоску одновременно, и, наподобие Паганеля, не покидая кресла, проводишь чудесное «Воскресенье за городом».

Ты живёшь неброско, живёшь себе так, живёшь,

как бывается, как сбывается, как живётся, -

вот сегодня дождь, и вчера был как будто дождь,

ну а завтра, может, кто знает, может, случится солнце,

залучится солнце, случится солнце, сбежит листвой,

опадёт травой, золотой каймой обведёт фасады,

может, день один, может, луч один — но живой, но твой,

а тебе, окажется, большего и не надо.

(Светлана Власенко)

Фильм рассказывает об одном дне из жизни престарелого художника Ладмираля (Декре), одного из столпов французского импрессионизма, к которому в воскресенье в его загородный дом приезжают его дети с внуками. Обычное воскресенье превращается для него в волнующее и приятное событие.

Очень красивый и живописный фильм, где каждый кадр словно ожившая картина.

Хочется отметить операторскую работу фильма, которая отлично передает дух французского импрессионизма.

Фильм получил приз в Каннах за лучшую режиссерскую работу.

Рекомендую к просмотру.