Сомнение (1973)

Молодой раджастанец женился на юной местной красавице. Но ещё до первой брачной ночи по велению отца супруг покинул свою суженную на долгие 5 лет, наказав ей: «А ты — жена оставайся дома, заботься об отце и матери, храни честь семьи». И девушка молча проглотила эти слова, опустив голову. Права голоса у неё нет. Её удел — покорность. Но лишь минуло несколько дней, как муж вдруг неожиданно вернулся. Хотя может это и не муж вовсе… Так начинается эта старинная раджастанская легенда, нашедшая своё отражение и в индийской литературе, и в индийском кинематографе. Это одна из её наиболее странных и одновременно впечатляющих экранизаций. Мани Каул — режиссёр индийской «новой волны», известный своими необычными художественными и документальными лентами, а также некоторым уклоном в авангардное искусство. Его фильмы, не похожи ни на какие другие из тех, что снимались в Индии. Художественное кино у него напоминает документальное, а документальное — художественное. Живописность в них доминирует над нарративом, превращая кинополотно в череду оживших картин или фотографий. Этот фильм не стал исключением.

Все съёмки — натурные и осуществлялись в одной из раджастанских деревень, в которой съёмочная группа жила на протяжении всего процесса. Пейзажи архитектурные и природные занимают едва ли не половину экранного времени, становясь не просто фоном, но самостоятельными героями истории. Причудливые белые постройки, очень бедно убранные помещения, где находится только самое необходимое для жизни. Ослепительное солнце. Жестокий зной. Бескрайняя каменистая пустынная местность вокруг. Редкие островки по южному буйной растительности. Стаи голубей на округлых крышах домов. Кажется, ещё немного и зритель почувствует, как солнце иссушает кожу, делая её темно-коричневой тонкой как бумага; ощутит привкус и скрип песка на зубах, который бесконечно гонит перед собой непоседливый ветер. Часто в кадр попадают руки крестьян. Тёмные почти до черноты, перевитые верёвками вен с узловатыми от тяжкой ежедневной работы суставами. Особый акцент Каул делает на национальной одежде и народной музыке, часто звучащей за кадром. Узорчатые красочные ткани. Яркие вышитые наряды бросаются в глаза на фоне монотонно белёсых известковых стен. Даже красные башмачки главной героини и те прошиты золотыми нитями. На груди и ногах звенящие украшения. На руках — многоярусные браслеты. Актёры почти не говорят. Голоса звучат преимущественно за кадром, комментируя происходящее или озвучивая мысли главных героев. Много крупных планов. Часто движение замедляется и застывает, превращая кино на некоторое время в фотографию. Композиции чётко выверенные и глубоко художественные. Глаз откровенно любуется ими. Это привносит в непритязательные натурные виды и сцены с обычными далеко не красивыми внешне людьми особый эстетизм и лиричность.

Фильм-картина, экранная зарисовка, лёгкий эскиз из фотографий и статичных кадров. Центральное место отведено главному женскому персонажу — молодой жене, у которой даже нет имени, она — олицетворение всех женщин Индии. Узкие ещё полудетские ладони. Тонкие пальчики. Худенькое вытянутое лицо с выпирающими скулами и горящие на нём одновременно и жаркие, и задумчивые, и горестно-скорбные глаза. Это глаза женщины, которая должна повиноваться всем: свёкру, свекрови, своему мужу. Традиция не даёт ей право голоса до тех пор, пока она сама не станет старшей матушкой дома. Её желания, интересы, мечты и стремления никому не нужны. И только глаза выдают всё то, что творится в душе, что лежит на сердце и чего жаждет всё её существо. Но жажда эта неудовлетворима…