Фальшивка (1973)

На этот фильм вообще нет смысла писать какой- либо отзыв, ибо сам Орсон Уэллс на редкость внятно и ЛИЧНО сам (он здесь играет одну из главных ролей) объясняет главный смысл не только своей ленты, но и искусства в целом: прекрасное создано для того, чтобы ОБМАНЫВАТЬ, перевирать по- своему саму жизнь, которая, увы, монотонна и не чурается рутины.

К этому добавить решительно нечего! Ну не описывать же, в конце концов, как замечательно выстроена парадигма сюжета (она превосходна!), как хорошо играют актёры (а это бесспорно) или как всё это дело гениально смонтировано (и это- тоже так!).

Единственно, надеюсь, что наш создатель не обладает Уэллсовским странным чувством юмора: не хотелось бы умереть, считая свою жизнь чем- то значительным, а в итоге узнать, что «никакие пришельцы не нападали» и ВСЁ ЭТО было одной большой, смешной только для демиурга, шуткой (сам Орсон Уэллс, на заре своей карьеры, сделал по радио юмористическое заявление о нападении марсиан, чем перепугал половину Америки). Как, примерно, сказал один из персонажей фильма: «Вы называете меня обманщиком, хотя сами, называясь экспертами, не можете отличить, где картина Пикассо, а где моя, поддельная». Вот и человек порой, смотря какое- нибудь интересное кино, как бы выпадает на несколько часов из своей жизни, предпочтя мимикрию самой реальности. Так что здесь остаётся нерешённым главный вопрос- что более реально: вечные (в теории) картины Пикассо или не вечный (к сожалению) сам Пикассо?!

9 из 10

Ф как фальшивка» — последняя и достаточно провокативная картина Уэллса. В ней он отдает дань своей тяге к фальсификации и причудливым поворотам фантазии, направлявшим его жизнь и невероятно усложнившим ее в условиях Голливуда. Все содержание картины за исключением эпизодов, связанных непосредственно с карьерой Уэллса, представляет собой искусно сфабрикованную псевдодокументалистику, в те годы находившуюся как жанр в зачаточном состоянии.

Как ни в какой другой ленте режиссер использует не просто ускоренный темп, но почти годаровскую манеру обращения с монтажными ножницами: планы сменяют друг друга со все возрастающей скоростью, при этом артикулировано, без логических ошибок, рассказывая лабиринтообразную историю двух мошенников, подделывающих картины и документы просто по причине своей неистощимой фантазии, а не ради денег, которые и так приходят сами.

Уэллс во второй своей цветной картине снова, как и в «Бессмертной истории», ставит вопрос о границах творческого воображения, о задачах искусства и его симулятивной мощи, являющееся причиной гипнотизма для миллионов зрителей и читателей. Вплетая в вымышленную историю реальных персонажей (Г. Хьюза, П. Пикассо), режиссер демонстрирует, насколько безграничными могут быть суггестивные возможности искусства, способного убедить кого-угодно и в чем-угодно.

Сам появляясь в облике повествователя-фокусника, загадочно облаченного в черное, Уэллс приоткрывает для зрителя свою натуру сказочника, человека, приговоренного своим талантом к неутомимому рассказыванию историй, сложных, многослойных, символически многогранных, раскрывающих человеку некую глубинную правду о нем самом.

В своих последних двух лентах режиссер подводит некий итог карьере в кино: загадочно-трагический в «Бессмертной истории» и фарсово-комический в «Ф как фальшивке», второй после «Фальстафа» попытке жизнерадостного повествования — двустороннее концептуальное высказывание о радости погружения в мир искусства, который всегда больше самой жизни, ибо представляет ее в концентрированном виде, очищая от повседневной, будничной шелухи.

Художником, по версии Уэллса, является всякий, кто предпочитает вымысел реальности и делает его основанием своего мастерства. «Ф как фальшивку» можно воспринимать и как шутку гения и как признание в любви всем скромным мошенникам, мастерам своего дела, прозябающим в тени известных творцов.

Сам будучи режиссером-маргиналом в условиях негостеприимного Голливуда, Уэллс, возможно, ощущал себя неудачником, оказавшимся неспособным протолкнуть и отстоять большинство своих замыслов (а их, как свидетельствуют интервью, было очень много), но даже его законченные полнометражные картины с течением времени воспринимаются как настоящие сокровищницы, содержащие в себе большинство будущих технических достижений в области киноязыка. Масштаб творческой гениальности Уэллса был огромен и, возможно, не раскрылся даже наполовину, но тот итог, который мы имеем, говорит о том, что и нескольким поколениям зрителей не исчерпать глубины снятых им фильмов.

С тех пор, как живопись покинула пещеры, как вспорхнули с уст легенды, сев на пергамент, человек задумался об искусстве как об утилитарной вещи, которую можно украсть, одолжить, подарить, продать, подделать, в конце концов. В прикладном плане понятие «искусство» люди изучили быстро, однако сущность его не разгадана до сей поры. И поэтому художественный контрафакт считается преступлением и едва ли не кощунством. Обманщики не ценятся, сколь бы талантливы не были. И поэтому скитался по миру великий фальсификатор Элмир де Хори, а закон тяжёлой поступью шёл по пятам. Его картины (точнее, картины Матисса, Модильяни, Пикассо) приютились в частных коллекциях и знаменитых галереях. Его рассказы вытанцовывали на иллюзорной грани между правдой и вымыслом. И поэтому напросился к нему в биографы амбициозный писатель Клиффорд Ирвинг и разродился бестселлером, сорвав чинные маски с растерянных лиц экспертов-искусствоведов. После чего получил баснословный контракт на биографию миллионера-затворника Говарда Хьюза. Отказаться от круглой суммы Ирвинг не мог, подступиться к одиозному богачу — тоже, и тогда на выручку пришла профессиональная фантазия. И поэтому режиссёр Орсон Уэллс снял полудокументальный фильм про этих обманщиков. Но не надейтесь, что он рвался изобличать и линчевать. Его занимал феномен подделки, влекла возможность творить без укоризненного взгляда продюсеров.

Уэллс признавался, что всю жизнь его манили прикладные чудеса, оттого, наверное, «F» начинается с одного фокуса и заканчивается другим. Сам режиссёр примерил фрак и белые перчатки — волшебником в фильме будет лишь он. И сразу первая уловка: красивая девушка — какой же иллюзионист обойдётся без шикарной ассистентки? Не стесняясь, Уэллс прямо указывает на этот отвлекающий фактор, однако зритель уже готов обманываться. И даже выйдя из-под прицела кинокамеры, из роли фокусник не вышел: уселся за монтажный стол и взялся за трюки. Нарочно заимствовал у французского документалиста Франсуа Рейшенбаха интервью с Элмиром де Хори. Без смущения, не тая, расписался в творческом плагиате, пусть француз и доверил ему любезно монтаж, а сам вписался в титры как оператор. Взяв чужой материал, американец отчасти переосмыслил его и выстроил по своему усмотрению, добавив различные акценты и стоп-кадры. Резал плёнку на мелкие кусочки, склеивал так плотно, что за их суетой приходится пристально следить. И вот ещё одна уловка: как фокусник отвлекает внимание от трюка резвыми манипуляциями, завораживает ловкими пассами, так Уэллс занимает зрителя галопирующим монтажом, вынуждая улавливать суть на грани понимания, едва поспевать за сменой кадров и бойкой озвучкой. Кадры хроники ожили, замерцали, наполнились иронией и лукавством.

«F» во многом отражает личную историю Уэллса, которого уже десять лет преследовали неудачи и разочарования — ни один крупный проект в свет так и не вышел. Занимаясь лентой в свободное время, он решил, что ломаное и спутанное повествование лучше раскроет замысел. Он построил сюжет вокруг обмана, указал, кто и как лгал, сам охотно встроившись в эту структуру, признался, что начал карьеру со лжи, пусть и довольно безобидной. Он поднял вопрос о компетентности «экспертов», вплотную подойдя к теории повинуемости, гласящей, что большинство людей легко подчиняются чужому авторитету. Он задумался об искусстве безотносительно авторства, как о вещи в себе, не нуждающейся в объективной оценке. Когда автор не более чем проводник великих мыслей, воплотившихся на холсте. Вряд ли подражатель менее даровит, чем самобытный художник, особенно когда их труды на глаз неотличимы. Не зря же подделки пользуются спросом и всегда в цене, не зря видные эксперты путают их с подлинниками. Может, стоит заслуженно выделить фальсификации в отдельный жанр, ибо они куда искуснее, например, чем современный поп-арт. Не дожидаясь легитимации суррогатного искусства, Эльмир де Хори на камеру сжигает свои картины в камине: наблюдая, как пламя съедает бумагу, вопрошаешь, что же погибло в огне — настоящая живопись или бездушная имитация? И всё же искусство не знает термина «подделка», его придумали люди, чтобы защитить термин «уникальность».

Но не стоит относиться к картине слишком серьёзно. Наводя на эти размышления, Уэллс подтрунивает над собой, играет со зрителем, оборачивает всё в шутку. Однако у неё глубокий подтекст. И можно с равным успехом обнаружить себя на финальных титрах либо с дурацкой ухмылкой, либо с хмурой от нахлынувших мыслей гримасой. Забудьте, это не документальный фильм, классифицировать его можно разве что как эссе. Уникальный методически, дерзкий идейно, «F» держится особняком как в жанре, так и в творчестве Орсона Уэллса. Необычный, гипнотизирующий, выматывающий, он отчаянно, полностью раскрывается перед зрителем и всё равно остаётся загадкой. Мастеровитый имитатор, о котором написал книгу мистификатор, о которых снял фильм хитрец-режиссёр, на который написал рецензию неизвестный интернет-пользователь. Так можно ли мне верить? Что, если мой отзыв — очередная фальшивка, углубившая эту рекурсию?

Орсона Уэллса без сомнения можно назвать новатором, вклад которого в кинематограф еще будет пересмотрен, и оценен по достоинству. Французский кинокритик Жак Лурселль писал: « Неправомерны попытки включить Уэллса в число величайших художников первого века кино. Время исправит эту ошибку…» Отчасти в этом виноват сам Уэллс, создавший фальшивого Уэллса, и потерявший Уэллса настоящего. Из трех Я, выбравшем « Я, как меня видят другие». Найти свое Я — вот задача поставленная Уэллсом. Кто он этот «щеголь, сумевший убедить современников в своей гениальности»? Фильм « Фальшивка» — это попытка навязать зрителю Уэллса — ловкого фокусника, умеющего пускать пыль в глаза. Навязать, но в финале посеять сомнение — все, что нам рассказал Уэллс о себе — фальшивка. Но кто лучше самого Уэллса может подделать Уэллса?

8 из 10

Орсон Уэллс — режиссер, сценарист. Вы уверены в этом? Уэллс — мистификатор, создавший за счет своих уникальных фокусных трюков гениальные кино-творения двадцатого века, его постановка романа Герберта Уэллса (не родственник Орсона, их фамилии в оригинале пишутся по-разному) «Война миров» всколыхнула всю Америку. Людей попросту обманули, и они испугались. В дальнейшем в кино он не редко использовал возможности камеры для обмана зрителя. А он (сам зритель) любит, когда его дурят.

Весь фильм Орсон повествует нам о знаменитых мистификаторах, побочно поддерживая сам шарм и красоту обмана. Орсон играет со зрителем, повествуя нам правдивую и поддельную историю о талантливых обманщиках, одновременно объединяя два этих понятия.

Весь фильм это мистификация созданная из двух частей: частично документальная часть, частично игровое вранье. Неужели фильм стал живым памятником обмана и плутовства? Увы и ах, но это так! Фильм после просмотра настолько впечатляет, что хочется войти в сказку снова. Хочется, чтобы вам вновь наврали прямо в лицо, без малейшего сожаления!

Именно это Орсон Уэллс и хотел нам доказать, что он и сделал. Он стремился обмануть, и он обманул!

10 из 10

Уникальность личности Орсона Уэллса как раз заключается в его таланте, когда-то не дожив ещё и до 40 лет, он дважды всколыхнул Америку и мир, в первый раз: «пригласив» инопланетян в Нью-Джерси, во второй сняв фильм «Гражданин Кейн», который до сих пор не сходит с высоких мест в рейтингах лучших фильмов в истории кино. Достигнув таких высот, режиссёру, актёру, сценаристу, оператору, радио-ведущему и так далее, должно быть, было сложно придумывать новые идеи, тем более, когда его фильмы не имели огромных касс, а студийные боссы не особо горели желанием работать с Уэллсом.

Однако талантливый человек — талантлив во всем, даже снимая документальное кино, Уэллсу удалось создать интригу, даже саспенс, даже не прибегая к помощи человеческих страхов. Уэллс сыграл на человеческом любопытстве и страсти, Уэллс предложил зрителю пикантные тайны, известные единицам, не заставляя верить в них, зная, что человек поверит. Хотя почему бы, не верить, да, всем известно, кино — это великий обман, однако, Уэллс не скрывал этого, даже в начальном монологе признал, добавив, что в течение часа в этом фильме не будет и слова лжи. Он сдержал слово!

Авторы картины предложили несколько историй о фальшивках, умело, переплетали две основные и подали это в документальном стиле, совершенно по художественному. Один из героев рассказа — Эльмир, оказался выдающимся художником, правда, рисунки его кистей были точной копией рисунков других более выдающихся художников, чьи имена навеки запомнила история искусства. Тут сразу же вспоминается фильм «Как украсть миллион», и герой фильма Шарль Бонне, подделавший картины великих мастеров («-Это твой Ло Трек или Ло Трек Ло Трека?»). Также и Эльмир годами продавал картины, одну и ту же картину он мог продать несколько раз, его работы вывешивались в лучших музеях мира, правда, под чужими подписями.

Другой герой картины Клиффорд Ирвинг, решил не отставать от Эльмира, и обмануть честных жителей США, сказав, что сам Говард Хьюз прочитав его книгу об Эльмире, предложил Ирвингу написать о нём книгу. Как известно по фильмам «Авиатор» и «Мистификация», Хьюз был скрытым человеком, и видели его мало и знали о нём немногие, что по идеи подогревало интерес публики к нему, ну Ирвинг решил этим и воспользоваться.

Обман, является обманом, лишь до тех пор, пока остается скрытым, как только он раскрывается, предмет обмана отходит на второй план, на первый выходят причины. На это Уэллс и предложит зрителю посмотреть, попутно раскрыв свою историю, когда он в прямом радио-эфире поставил спектакль «Война миров» испортив ни одному американцу психику. Чего греха таить это было гениально!

Изучая страсть человека к чужим тайнам и одаряя его по уши Уэллс не оставит своё амплуа мистификатора, он до конца продержит зрителя в холодном поту скрывая от него мелкие детали и даже большие. «Ф как фальшивка» действительно уникальное зрелище, немыслимо, но факт, финал истории перенасыщен. Притом это не развязка ко всему вышесказанному, это, по сути, отдельная история, с отдельными штрихами, так сказать десерт Пабло Пикассо (не путать с тортом «Наполеон»). Одно вырвется — интриган.

Да именно так, интрига финала картины подведет вывод под человеческой склонностью быть обманутым, следствием чему становится излишняя любопытность. Чем меньше знаешь и хочешь знать, тем больше вероятность того, что обманутым окажется совершенно другой человек. Неописуемое кино!