К новым берегам (1937)

Середина 19 века. Пуританский Лондон взбудораживает выступление молодой певицы Глории Вейн, выступающей в весьма откровенных для того времени нарядах, да ещё тексты её песен — они просто шокируют пожилых членов общества, не желающих принимать то, что время меняется и их представления вскоре должны будут уйти в прошлое. Или не уйти? Ибо на престоле королева Виктория и начинается так называемая Викторианская эпоха — да и сами британцы народ весьма и весьма консервативный.

Недолго смущала Глория лондонскую публику своими вызывающими выступлениями. Желание помочь возлюбленному, обречь себя саму на жертвы привело в Параматту — тюрьму в Австралии, самое страшное место во всей Британской империи.

Страшное? Отнюдь. Быт заключённых, их условия жизни выглядели не хуже, чем на глянцевой открытке, на руках — ни одной мозоли, на лице — искусно наложенный грим. Смотрим на год производства фильма и многое становится ясно. Геббельсовская пропаганда в действии — показать самые суровые места заключения как обычную фабрику, где нужно лишь много работать и выполнять инструкции — и тогда даже самого отъявленного преступника может ждать награда в виде свободы. Тюрьма настоль хороша, что если освобождённому некуда идти — он всегда может вернуться — правда не факт, что его бы приняли обратно, ибо слишком много в ней томится заключённых, которым строгие надзирательницы то и дело готовы делать поблажки.

Но сюжет фильма не зацикливается только на тюрьме, которой хоть и отведено приличное время, но не она главное место действия. Ферма, затерянная в степях Австралии, Сидней и немного Лондона в начале — населённые весьма колоритными личностями. Настолько колоритными, даже карикатурными, что стоит взглянуть на чьё-нибудь лицо и сразу же становится понятно — вот эта барышня со светлыми кудряшками — глуповатая простушка. А вот этот высокий мужчина с усами — подлец, временами мучающийся угрызениями совести. Приём немого кино, досконально изученный немецкими кинематографистами, продолжал приносить плоды и в эпоху звука и подсказывал зрителю из всех слоёв — не смей нарушать законы, не смей обманывать своих близких, даже не думай о том, чтобы, имея чёрную душу, надеть мундир офицера — иначе божье правосудие всегда тебя настигнет. Напротив, будь честным и благородным, мечтай о развитии своего хозяйства, верь в то, что осуждена невиновная — и тогда обретёшь ты истинное счастье в образе прекрасной супруги.

В этом фильме символично всё — начиная от образа Глории, типичной женщины-вамп по канонам времени, готовой пожертвовать всем ради любви к бросившему её человеку и отвергнувшей его, стоило выясниться, что он собирается жениться на другой и заканчивая финалом картины. Недаром мальчики из церковного хора поют псалом со словом «глория», тем самым будто подчёркивая — не смотря на всю твою бывшую распущенность ты смогла понять, где же истинная добродетель, приблизившись к рангу святых и даже выражение лица Глории подобно тому, с каким смотрит Богоматерь с визайнтийских фресок.

Но тем не менее всё, что вкладывали немецкие пропагандисты не режет глаз, оно искусно завуалировано — так что фильм, в отличие от множества своих более известных коллег, снятых в ту эпоху, смог пережить все перепетии 20 века и до сих пор может вызвать интерес