Цвета горы (2010)

Латинская Америка десятилетиями горела в пламени переворотов и тонула в крови братоубийственных гражданских войн. Диктаторы наклоняли народ, а люди делили меж собою то, что им осталось от власти, без колебаний отстреливая несогласных, дабы неповадно было сомневающимся брать непокорства пример.

Отойдя от мёртвой хватки десятилетий, ужаснувшись прошлому, они стали размышлять о нём по-настоящему, рассказывая другому поколению о непримиримости мнений и суровости мер, страшась возврата, и предупреждая его наперёд, чтобы не повторялись ошибки, и остыла злость, которая, как и прежде, гуляет на воле, прячась средь склонов скалистых гор.

Одни, как Луис Мандоки (Невинные голоса), бьют наотмашь кровавой волной, а другие, вроде Албелариса, осторожно пытаются пристыдить, остерегаясь раздувать волнение меж тех, кто ещё не успел остыть. Отчего кино получается крадущимся и ползучим, подступая близко к теме, но не переходя определённую режиссёром условную грань, оставляя снаружи только предостерегающие знаки, по которым проходит опасный путь от тихой деревеньки до мрачных лесов, от беспечных школьников с идеалистичной училкой, до угрюмых прохожих, у которых за пазухой камень злобы, а за плечами — дымящийся ствол.

Бойкие пацанята с шумом гоняли потрепанный мяч, пока футбольное поле не стало минным заслоном от незваных гостей. Благие намерения преподавателя остудил холод явных угроз, а уклончивый крестьянин подчинился силе бродячих людей. Детям нужен застрявший на поле мячик, спасать который взялся подслеповатый блондин.

Что за наваждение: откуда среди черноволосых индейцев мог взяться бесцветный альбинос? Которого режиссёр, следуя природной традиции, сделал безнадёжно слабым звеном, решительно опровергающим предопределённость, чтобы бездумно рискуя собою, убедиться в том, что жизнь не права. Как не прав режиссёр, подавляющий напряжение, сдавливая накатывающий эмоциональный порыв, стекающий вялым течением повести, уклоняющейся в сторону от линии всё ещё тлеющего огня.