Потец (1992)

Узнал про этот шедевр, когда увлекался поэзией обэриутов, а если точнее – поэзией Александра Ивановича Введенского.

Мультфильм – поток густого экзистенциализма вперемешку с магией русского авангарда, рафинированной метафизикой и христианскими отсылками. 17-ти минутный мост над бездной, идя по которому перед лицом смотрящего открывается таинство перехода из бытия в небытие. Важную роль в этом всём, разумеется, играет время и выбор персонажей. Неотвратимо убегающее и отнимающее возможности и выборы время подводит итог их жизни. Когда мы живём – смерти нет, когда мы умираем – она уже наступила и мы не в состоянии ничего о ней сказать. Смерть – это великая иллюзия.

Мультик увидел свет в 1992-ом году, поэтому довольно серьёзно отличается от своих советских предшественников. И отличается не в худшую сторону, так как обладает серьёзным философским содержанием. Тут вообще нет стороны, так как это совсем другой мир. И это даже не мир «Ёжика в тумане», который, безусловно, тоже является прекрасным мультиком. Но очень близко. От экрана оторваться сложно, когда смотришь подобные мультипликационные опусы.

Мультик получился уникальным, потому что у него своеобразная литературная основа – текст вышеупомянутого Александра Ивановича Введенского. Текст «Потец», кстати, до момента перестройки был запрещён советской цензурой.

Редкий по уровню смысловой нагрузки мультфильм явно не для детской аудитории. Точнее, детьми тут показаны люди любого возраста, не достигшие осознания и понимания неизбежности смерти. Уместить такое послание в 17 минут малобюджетной психоделической анимации авторам удалось более чем достойно.

Великовозрастному отцу недолго осталось, и сыновья достают его расспросами про потец, чтобы рассказал хотя бы перед смертью. Отец объясняет как умеет. Сыновья, не желая слушать стариковскую нудятину, галдят и препираются с отцом, а он может лишь грустно смотреть наверх и ждать, когда пробьёт час. И даже когда он пробивает, дети ещё ничего не понимают. Но они поймут, обязательно поймут, неизбежно поймут.

Чем прекрасно начало девяностых — можно было пачками снимать пронзительные драмы одна другой краше, просто черпая разлитую в воздухе обречённость и перенося её на плёнку. Короткометражка набита ею под завязку. Не припомню, чтобы режиссёры и аниматоры современности смогли создать что-то подобное.

9 из 10

Несмотря на прямой спойлер в описании Кинопоиска, возможно его прочли не все. Для них в середине фильма значение слова «потец» на миг объяснили прямым текстом, написав его на налобном платке. Нажав на паузу, прочитал и понял. Казалось бы, зачем это? Тем более что текст вдумчиво продублирован в конце. Если это подсказка нетерпеливому, то чересчур прямолинейная. …И тут я вспомнил, что в 1992м на телевизоре «паузнуть» бы не получилось. Совсем как со временем.

Сложно, неприятно, тревожно. Но глаз оторвать не имеешь ни единого шанса. Каждый вздох, совершаемый за просмотром отдается где-то внутри грудной клетки, сдавливая сердце. Хочется закрыть, захлопнуть ноутбук и больше никогда не возвращаться к просмотру.

Единая канитель образов, которыми изобилует лента, накладывается друг на друга, не давая шанса осмыслить увиденное до финальных титров. Понимание копится, чтобы после черной заставки захлестнуть, залить с головой.

Смерть? А что мы вообще знаем про это, казалось бы, понятное и естественное явление?

Пока мы молоды любые, даже прозрачные и понятные намеки старательно укрываются от глаз. Повязка на глазах отца — желание молодого поколения оттянуть понимание смертности собственных родителей и себя, как следствие. Тихий, растянутый, со странно расставленными звуковыми акцентами голос, работает на общую атмосферность картины, подливая масла в огонь и без того гнетущей тревоги.

Няня — возвращение в детство, новый оборот колеса жизни, переход в райское время без забот и проблем, в мир, где тебя окружает забота и любовь. Аллегория с сараем — аналогия золотым воротам, которые оказываются ничем перед светлой памятью отрочества.

Рыба, из которой сделаны стрелки часов — время, нещадно сдвигающее к последней черте сыновей, которые едва разобравшись со смертью отца, после которых их бросило в бурное море, пучину земных сует. Затем, мы видим, что это же самое время становится их пищей — необходимым для существования ресурсом. Смерть становится частью жизни.

Не хочется ставить точку, дописываться до вывода. Его тут быть не должно

10 из 10

Существует два фактора, которые отличают мультфильмы, снятые в 90-х, от классической советской мультипликации. С одной стороны — это полная отмена цензурных ограничений, которая позволила реализовывать любые сюжеты. С другой — известные экономические и политические проблемы, из-за которых упало качество анимации. Это привело к появлению большого числа «взрослых» мультфильмов, многие из которых имеют не очень высокую культурную ценность, но некоторые — напротив, могли бы занять важное место в истории мировой мультипликации. К их числу можно отнести такие работы, как «Притча о мыши», «Его жена курица», а мультфильм Александра Федулова «Потец» — один из наиболее интересных из их числа.

Это экранизация стихотворения Александра Введенского, представителя авангардизма, движения, которое отличало поиск новых видов творчества. Отличительная черта его стихов — это язык: некоторые выражения, казалось бы, не совсем грамотно построены с точки зрения лексики, однако, их смысл более ясен, чем если бы они были грамматически безукоризненны. Произведение является размышлением на тему жизни и смерти, его сюжет построен вокруг центрального вопроса, ни с того ни с сего пришедшего в голову детям: «Что такое есть потец?»

В мультфильме сыновья нарисованы похожими на птенцов. Птица — это символ жизни. В самом начале отец раздаёт детям еду. Если присмотреться, то можно увидеть, что это грибы. В оригинальном стихотворении грибы также упоминаются, но в мультфильме им отведена более важная роль; сами дети, если обратить внимание на их форму головы, имеют сходство с грибами. Учитывая галлюциногенные свойства отдельных видов грибов, это указывает на иллюзорность детских представлений о жизни. Отец достаёт вишню, которая начинает качаться, как маятник, символизируя неумолимый ход времени. Часы и метрономы по ходу действия будут выполнять важную роль, как бы возвращая от иллюзий к реальности. Вишня падает и рассыпается в прах.

Дети ползают по отцу, превратившемуся в поляну. Они изучают мир, для них всё ново. Дети радуются, танцуют и играют, они эмоциональны, рады жизни. Однако многого не понимают. Затем, под колокольный звон, перед нами предстаёт картина, композиционно построенная, как житийная икона, которую можно было бы назвать «Жизнь и смерть». В центре — играющие дети, а по краям — сцены, показывающие стадии подготовки к смерти отца.

Затем исчезает потолок, открывая над ними космос. Перед этим космос был виден через красный угол, который, как окно, связывал обыденную жизнь с некой сверхреальностью, которая выше бытия. Отец вспоминает молодость. Потом — как бы превращается в подушку. Этому предшествует реплика отца «Ох, в подушках я лежу», а после — дети обращаются к подушке, как к отцу. Подушка — аллегория души, она способна к свободному полёту, а также существует и после смерти отца. Все четверо оказываются на плоту, плывущему посреди бушующих волн. Дети до сих пор не получили ответа, они возмущены. Они столкнулись с трудностями жизни и повзрослели, поняли, что не всё так радостно, как это казалось прежде. Это проявляется и в их песне.

После этого они оказываются у скалы, на фоне камней, похожих на человеческие лица с разными эмоциями, что символизирует бессмысленность всех человеческих ценностей перед лицом смерти. Дети плавают среди этих камней, как бы постигая культуру и науки. Собственно, когда отец просил их спеть, то и призывал заниматься искусством. Вырастает гриб, похожий на поганку, который срывает старший сын — это подчёркивает иллюзорность достижений человеческой цивилизации. Реплики детей становятся возвышенными, они как бы вносят свой вклад в мировую культуру. Но их мысли проливаются, как вода, растворяются в воздухе. Отец сидит на бронзовом коне, он достиг вершины человеческой славы, но эта слава так же бессмысленна, как и камни, из которых сделана пещера. В оригинальном стихотворении кони играют более важную роль, они сравниваются с волнами и обозначают жизнь в плане устремлений человека, его места в обществе. «Последний страх намедни, после обедни, рассыпался в прах», — говорит младший сын, наступает некоторое успокоение — все они как бы увлекаются жизнью и забывают о смерти. Странного вида птица летит вверх, символизируя стремление человека к лучшему. Вслед за ней летит яйцо, которое хочет как бы «родиться обратно». Но — нет, это невозможно. Птица рассыпается в прах, и остаётся метроном, обозначающий неумолимый ход времени. Каждый, кто родился — неминуемо умрёт.

Исчезает и конь. Все снова оказываются дома. Отец умирает. Выбегает крыса, проливается стакан с молоком, что, возможно, символизирует, что жизнь закончилась, как пролитое молоко, и смерть пришла, как крыса. Они замирают на месте, время как бы останавливается. Кровать отца изображена в обратной перспективе, что соответствует иконописному канону. Через красный угол (который, как я уже сказал, является чем-то наподобие окна), входит нянька и забирает душу отца. После этого течение времени возобновляется, как обычно. Дети пытаются ему противостоять, сопротивляясь стрелке в виде рыбы, но это бесполезно — неумолимый ход времени сминает детей вместе с их иллюзиями. Возможно, кто-то скажет, что стрелки часов изображены в виде рыб, поскольку в определённые времена рыба была одним из символов Христианства. Но я выдвину другую версию. Рыбы — это, в некотором роде, противоположность птицам, а значит, если птица — символ жизни, то мёртвая рыба — символ смерти. Ход времени означает неминуемое приближение смерти. В конце дети остаются со смертью один на один (рыба в тарелке). Теперь они уже больше не похожи на птиц. Они стали похожи на своего отца.

В целом, получилась хорошая экранизация. Хорошо продуманный сюжет с богатым символизмом. Интересны и некоторые из применённых аниматорами эффектов, например, наложенные поверх основного изображения узоры, похожие на естественные зрительные шумы, что добавляет мрачной реалистичности. Тусклые, мрачные тона, мрачная, иногда — заунывная, а иногда — устрашающая музыка.

Также нельзя не отметить яркий актёрский талант Евгения Стеблова. Если в кино он, в основном, известен по достаточно схожим ролям замкнутых, нерешительных и рассеянных людей, то здесь он создал четыре абсолютно разных образа.

Что касается того, стоит ли смотреть этот мультфильм, и если стоит, то кому, то я бы разделил все мультфильмы на 4 категории:

1) Предназначенные только для детей.

2) Предназначенные для детей, но могут быть интересны и взрослым.

3) Предназначенные для взрослых, но могут быть интересны и детям (например, «взрослые» мультфильмы Хитрука).

4) Предназначенные для взрослых и не рекомендуемые для детей (например, «взрослые» мультфильмы Саакянца).

Лично я бы отнёс «Потец» к третьей категории. С другой стороны, некоторые со мной не согласятся и отнесут мультфильм к четвёртой категории; возможно, впечатлительным людям, подобные произведения не стоит смотреть, хотя лично я не вижу в этом мультфильме ничего плохого.

8 из 10

Для начала, хочу отметить, что глаз не оторвать. Этот мультфильм приковывает внимание моментально. Еще ни одно творение культуры так не активировало мое мышление. И эти 17 минут потрясающи.

Сквозь мультфильм проходит основной вопрос: что же такое потец? Наверное, каждый увидит что-то свое, но я хочу предложить свою интерпретацию.

Потец есть таинство перехода из бытия в небытие. И в течении 17 минут разворачивается трагедия жизни сынов: от беспечной молодости к неизбежной смерти.

Отец — и есть сама жизнь. Сыны вкушают его плоть, когда он предстает цветущим кустом. Тут же мы видим вишню. Вишня — как мироощущение — меняется на каплю крови по мере тикания часов, подобно тому как радостный юнец становится угрюмым старцем.

Уже тогда сыновья задаются вопросом что же такое потец — то есть, что будет после того как тело лишится своей жизни. Но при этом упорно продолжают сопротивляться действительности (завязывая глаза отцу), они хотят как можно дольше не открывать глаза на то, что все мы не вечны.

Завораживают сумбурные танцы сынов, которые символизируют суету и излишнюю живость, присущую юности.

Затем отец привлекает внимание к тому, что «я жестокость знаю: смерть моя уже близка», на что его грубо обрывает праздный сын, увлеченный течением жизни, «мы тя не о том спрашиваем» и требует вразумительного объяснения.

«Усните сыны, посмотрите сны» — призывает отец сыновей к размышлениям.

Потрясает оригинальностью картина, где в центре все так же пляшут сыны (все та же будничная суета «пускай поет и пляшет, руками машет», «кони жаром полные скачут»), в то время как отец проходит стадии своей жизни: половину жизненного цикла он сбирается, словно на парад, но на деле — все так же остается в своей спальне и обнаруживает, что прихорашивания те были лишь подготовкой к похоронам «но где ж понять исчезновенье, что сообщишь ты мне мгновенье, тебя ль пойму я»

«не ездите на теплоходе, всему конец» -т. е. не придавайте излишнее значение, все обречены на смерть в итоге.

«может быть потец — свинец, и младенец, и венец» — это было верной догадкой сына. младенец — приход жизни, венец — ее окончание. Свинец — тяжелый металл, т. е. бремя жизни, что тянется между периодами «младенец» и «венец».

В середине мультфильма нам на секунды дают глянуть, что же такое потец, однако лишь на секунды. Так что мы и не успеваем понять, что же это такое, однако улавливаем суть кусками — своеобразный инсайт, который, вероятно, созвучен с кризисом среднего возраста. Тогда-то и «отъезжает» потолок. Они видят небеса, где витает отец, близкий к знанию таинства.

Не смотря на измождение отца, сыновья продолжают эгоистично требовать ответа, называя старика «подушкой», т. е. чем-то мягким и безвольным: они все еще превозносят силу над знанием.

«Напрасно вдовствуешь, уютная подушка!» — кричит сын, пытаясь оттолкнуть от себя тяжелые мысли. Он словно кричит жизни, что та зря предупреждает его о надвигающемся конце болезнями и невзгодами. Он хочет верить в то, что сможет избежать участи, отведенной каждому живому телу.

В то же время любопытство и напряжение сыновей возрастают до предела:

«Отвечай же! Я сейчас кого-нибудь повешу» — жизнь берет свое и им уже необходимо найти успокоение. Отец же предлагает: «я хочу послушать ваши голоса под музыку», вынуждая их самих продолжать поиски ответа на вопрос о сути жизни.

«Канатоходец с того света дожидается рассвета» — версия одного из сынов. Я предполагаю, что он говорил о том, что их жизни сменятся новыми, и не далек тот час, когда придется освободить место для новичков.» все врут, все мрут».

«Я безутешный вдовец, безгрешный певец». Безутешный же он оттого, что перед смертью мы все бессильны, как бы безгрешна ни была песнь его жизни.

«Зря звонишь в бубенец, ты уже леденец…»- пригорюнились сыны.

«Когда бы я был зрец или мертвец, я твой посетил бы дворец, о всесильный творец» — к сыну приходит осознание того, что единственный способ дотронуться до всепоглощающей истины — тот самый переход из бытия в небытие.

«страх рассыпался в прах» -ужас сыновей от праха отца.

«Открылись дверцы рая — нянька из сарая.» Нянька = мудрость, осознание того что лишь смирение поможет им справится с извечным страхом смерти. То есть успокоительные мыли, которые «нянчатся» с обреченными.

Далее используется замечательный прием: бежит крыса и льется молоко. Крыса всегда будет стремиться к молоку, она хочет испить его до конца, крыса — младенец, так отчаянно устремленный к гибели. И посередине — там где крыса и молоко должны встретиться, и лежит умирающий отец (исчезающая жизнь, выше я отмечала что отец — есть жизнь).

«спи, тоскуй, не просыпайся. эх кузнец, куй! куй!» — говорит нянька, призывая сынов, неспособных справиться со страхом, забыть о кончине и жить не задумываясь. Кузнецу — ковать, то есть делать, то что делал всегда в неведении. в смирении.

«мы все узники» — наконец крыса достигает молока.

Часы, о которых говорилось в начале: сыны пытаются отодвинуть рыбу-стрелку назад, но тщетно. Они сидят у тарелки с этой рыбой(=ограниченность во времени), смирившись.

Тут они узнаю что есть потец. «Роса смерти»

«Господи, могли бы сказать сыновья, если бы могли. ведь мы знали это заранее»

Господь интерпретируется как та самая всепоглощающая истина, доступная лишь при смерти. Но они уже не могли сказать.. Мы знали это заранее — тогда когда приходили из небытия в бытие. Когда зарождались.

Только переход в небытие, сопровожденный выделением того самого пота, дает нам истину. Дает господа.

Это сугубо мое личное мнение. Не исключено так же, что меня подкараулил синдром поиска глубинного смысла. Спасибо за внимание.

В начале было слово, и слово было Бог. Так утверждают теологи. Им вторят антропологи и социологи, ссылаясь на то, что именно развитие речи (читай словесности) вывело человекообразное существо на вершину эволюционного древа. Затем Бог умер. Так утверждал Ницше. И словно восприняв данный тезис как призыв к действию, декаденты, символисты, эгофутуристы и прочие любители облекать свои мысли в причудливые формы накинулись на слово. Маяковский, Северянин, Хлебников. Сейчас эти фамилии известны любому выпускнику средней школы. Или вот, например Введенский, друг и соратник Хармса по Объединению Реального Искусства. Фигура может быть не столь известная, но определенно яркая. Как, вы ничего не слышали о поэме «Потец» и ее анимационной двадцатиминутной экранизации 1991 года? Что ж, если вы готовы слушать мысли о культе, порнографии, иконных образах и абсурдизме, то этот текст для вас.

Если нарисовать усредненный портрет человека, разыскивающего анимационную короткометражку Александра Федулова, то перед нами окажется молодой человек двадцати пяти лет, застенчивого, как бы смущенно улыбающегося. На простой вопрос «зачем», он скромно опустит глаза и пролепечет что-то невнятное: «Понимаете, случайно увидел в детстве… произвело сильное впечатление… захотел найти». Не правда ли напоминает знакомство с первой пикантной VHS кассетой, найденной на полке у родителей. Масло интересности в костер любопытства подливает и тот факт, что, мелькнувшая случайно на экране, эта лента долгие годы пылилась на полках гостелерадио фонда. И только благодаря инициативной группе работа, наконец, увидела свет. Прибавьте к этому высокие гонорары, которые требуют от издателей сегодняшние правообладатели, и как следствие отказ от печати текстов Введенского в сборниках соратников по Объединению. Атмосфера складывается более чем мистическая.

Так что же такое «Потец»? Именно этот вопрос является основным стержнем, на котором держится вся поэма, а значит и сама короткометражка. Ведь текст здесь является главенствующим. Собственно, пропорция, в которой поделили смысловую нагрузку поэма и ее визуализация, напоминает отношение картинки к музыке в первых немых фильмах. Уберите музыку из такого кино и потеряете некоторую глубину картинки, а вместе с ней и интерес. Попробуйте представить «Потец» при чтении, и ваше воображение подвергнется серьезному испытанию. Возможно именно по этому, образы созданные Федуловым не называют нареканий. Да, они достаточно абстрактны, как абстрактны герои поэмы, а графика стилистически повторяет любую работу Ковалева. Но в своем примитивизме аниматоры достигают определенного рода парафраз с иконной живописью (особенно в эпизодах подготовки Отца к смерти). Точно также сама поэма пестрит аллюзиями к библейским текстам, ведь писалась она под впечатлением от смерти отца Введенского, а потому здесь затрагивается много глобальных тем. Здесь и проблема смерти, и непонимание сыновей, и влияние искусства на жизнь, и возможность вечного существования. Но все-таки, основная тема — это тема «последнего вопроса». Прощаясь с человеком, который был вам по настоящему дорог, какой вопрос вы ему зададите. Что-то подсказывает, что на этот вопрос вы и так знали ответ, но все равно его зададите. Точно также и сыновья восклицают в конце пьесы «Господи, могли бы сказать сыновья, если бы они могли. Ведь это мы уже знали заранее». Собственно глобальность поднимаемых тем позволяет ставить «Потец» в один ряд с японским «Кошачьим супом» (хотя фанаты настаивают на переводе «Трава Нэкодзиру»). Их роднит и тематика и сюрреализм образов. Однако образы, порожденные мангакой, есть результат действия ЛСД, в то время как стихи Введенского продиктованы глубоким переживанием горя.

Безусловно, большую роль в колоритность персонажей внес и актер, читающий текст. Евгений Стеблов, а именно он подарил свой голос ленте, озвучивает всех персонажей, принявших участие в этом абсурдном действии. И как озвучивает. Голоса и интонации подобраны так тщательно, что, закрыв глаза, вы уже сами представляете умиротворенно-убаюкивающий, текучий образ няньки, усталого смирившегося со своим исходом отца, незадачливых шепелявых сыновей. И вот вы, увлеченные его игрой, сами повторяете «Ты скажи-ка нам отец, что такое есть Потец».

В результате получилась интересная работа. Лишенная прямых указателей, дорога повествования расстилает перед нами множество трактовок образов, действий, вопросов. Как, наверное, и положено поэме написанной в абсурдном ключе. Только это не та «чепушная чехарда», свойственная поэмам Кэрролла, или «веселое раздолбайство», присущее Хармсу. Здесь все получилось гораздо трагичнее, глубже, мрачнее. Стоит ли это смотреть? Ну, если вы интересуетесь редкими вещами, историей анимации, образцами поэзии абсурда, или у вас есть просто лишние 17 минут…

10 из 10

Это мультфильм — аллегория, созданный на основе соединения религиозного, психологического и политического подтекстов.

В образе Отца воплощена Русь, в образе сыновей — руководители государства в ХХ веке (ИМХО). Но это только один из смысловых пластов картины.

В широком смысле, в картине раскрыто значение упадка и разложения через любовь и мудрость. Первоклассная аллегория духовной деградации общества начала 90-х годов.

Изумительный визуальный ряд и озвучка Стеблова.

Однако, зрителям, не понимающим модернизма и склонным к «диснеевщине» просматривать эту картину не рекомендуется — возможен «взрыв мозга».

В принципе, мультфильм с мощным философским содержанием и не для слабонервных. Его нельзя любить или не любить — над ним нужно думать.

10 из 10