Белые розы, розовые слоны (1987)

Демон, ядерный демон… Пусть навеки он останется сном…»

Рок — группа Август, «Демон».

Памяти Андрея Миронова — в благодарность за Ваш последний телеспектакль. Спасибо Вам, Гений. Вы всегда в наших сердцах.

30 лет прошло, как был сыгран телеспектакль «Белые розы, розовые слоны», но темы, поднятые в нем, остаются актуальными. Тема ядерной угрозы, протест против гонки вооружений; тема жестокости и — человечности, милосердия; философская и извечная тема жизни и смерти.

Весь костяк сюжета телеспектакля, по сути, «завязан» на двух персонажах — монахини Молли Иган и судьи штата Масачусетс Генри Пулэнски. Молли протестует против изготовления ядерного оружия и, проводя акции протеста в памяти Хиросимы, неоднократно нарушает границы частного владения — лаборатории Скидмор, где как раз и изготавливают ядерное оружие.

Сухая буква закона гласит, что Молли совершила преступление и должна быть наказана. Ее упорство и нежелание признать свою вину, ее страсть в этой бесплодной, заранее обреченной на поражение борьбе, только настраивают против нее суд. Одинокая женщина, верящая, что победит, бесстрашно бросающая вызов штату, закону, всему миру… И она выстояла. Не победила систему, нет, но осталась не сломленной до конца. «Весь мир я изменить не в силах, но одну частицу мира я изменить могу. Эта частица -я», — говорит Молли, и какой — то странной силой веет от ее слов. Ей веришь, несмотря на ее странности — и поражаешься ее силой, правотой ее слов.

И ее судья, Генри Пулэнски, тоже постепенно проникается ее силой и ее поистине фантастической верой в свою правоту. Судья, уважаемый человек штата, он неукоснительно следует букве закона. «Я полюбил… строгость формулы закона. Ведь закон — это прекрасно, — с печальной гордостью заявляет Генри и тихо добавляет: «Но мне перестал нравиться сам закон»… Под влиянием Молли Иган он во многом пересматривает собственные взгляды и мировоззрения. Он не может оставаться равнодушным к ее истории, она трогает его за живое. «Меня искренне волнует то, что происходит с вами», — слышим мы из уст Генри во время его встречи с Молли.

За внешней сухостью Генри, за его спокойствием, рационализмом, даже в чем — то цинизмом скрывается «кровоточащее от жалости сердце». Этот человек, обожествляющий закон, закрывающий глаза на творящуюся кругом несправедливость, на самом деле глубоко, тотально одинок. Жена от него ушла, единственный и горячо любимый сын не хочет общаться… «Мой мальчик меня ненавидит», — с болью и горечью шепчет Генри, обращаясь к Молли, подсознательно точно ища ее сочувствия. И в детстве этот «уважаемый человек штата» пережил душевную травму — его мать покончила жизнь самоубийством фактически на его глазах.

Но и Молли Иган, сестра Молли, не менее одинока в этом мире, чем ее судья. Единственно близкое ей существо — старая собака Этелия, «полумертвая собака», как со странной горькой усмешкой назвал ее Генри. Странная, неустроенная женщина Молли Иган, живущая в богадельне в глубокой и достойной жалости нищете. И Генри Пулэнски нужен ей в ее одиночестве не меньше, чем она ему. Но если Молли пытается «спасти» душу Генри, то сам Генри спасает Молли от нее самой.

Странные взаимоотношения этих двух столь разных, даже диаметрально противоположных персонажей раскрываются в диалогах на протяжении всего телеспектакля — в суде, на пляже, во время свидания в тюрьме, в тюремной больнице и, наконец, на террасе дома Генри. Постепенно мы узнаем истории обоих персонажей, пропускаем их через себя. И Молли, и Генри — сильные, решительные люди, но не без недостатков. Генри — воплощение рационального начала, Молли — эмоционального. И порою Генри бывает слишком привержен формальностям, а Молли — слишком несдержанна, наивна, упряма. Но у обоих этих людей прекрасная, живая душа.

Сам телеспектакль визуально очень приятно смотреть, несмотря на простоту и некоторую условность декораций. Но игра актеров, их искренняя игра и эмоции, а также нежно — тревожащая музыка Альфреда Шнитке создают и без декораций и нужный настрой, и нужную атмосферу. И чем дальше смотришь телеспектакль, тем больше задумываешься о собственной жизни, пытаясь познать философский смысл бытия. «О чем думают мертвые?» — спрашивает Генри, чувствуя своей мятущейся душой что-то страшное, неотвратимое. «О жизни», — задумчиво, но уверенно отвечает ему Молли. И как ей хочется верить!

Горькое, тяжелое чувство оставляет после себя этот телеспектакль — но при этом и дарит надежду. Белые розы, цветущие в саду перед любимой террасой Генри — это точно символ надежды… А розовые слоны, рисунок на пакетике из — под арахиса — это точно символ детства, ведь именно арахис из такого пакетика весело щелкала Молли. Детство, где впереди, казалось, ждет только хорошее и светлое… И где нет места никакой ядерной угрозе…

Мы с щемящим сердцем подходим к финалу, видим слезы Генри Пулэнски, слышим его тихий, точно сдавленный голос: «Куда все уходят?». И конечно, мы не можем не разделить тоску Генри, почувствовать его опустошенность, его отчаяние. Но телеспектакль все же оставляет после себя и проблески света, надежды. Перед нашими глазами стоит образ Молли Иган, беспримерно мужественной и смелой, уверенной в своем предназначении. И есть образ Генри, оказавшегося по — настоящему человечным и милосердным. А пока в душах людей живут мужество и милосердие, понимание того, как важно остаться человеком, ядерный демон, как я надеюсь, «навеки останется сном».

10 из 10